Свидетель по делу – кошка (СИ) - Мария Самтенко

резко сказать куда-то в сторону:

— Не смотри на меня так, Федор! Тебя здесь не стояло!

Оборачиваюсь. В трех шагах от меня остановился Федор Иванович:

— Простите, я не хотел вам мешать, — говорит он, а потом ускоряет шаг и проходит мимо.

Мне очень хочется посмотреть на выражение его лица, но пальцы экзорциста впиваются в плечо, не давая повернуться.

— Придурок, — чуть слышно шипит Мэй, и поворачивается ко мне. — Так! Марина! У тебя есть минута, чтобы дать мне по морде! А потом я пойду, и скажу кое-кому!..

Он не договаривает, просто сердито смотрит вслед Федору.

А я чувствую, как горят щеки.

Но блин! Надо же как-то сформулировать суть претензий!

— Это вообще зачем было?..

— Затем! Что кое-кому пора определиться с тем, что он вообще хочет!

То есть он еще из лучших побуждений⁈ Охренеть методы конечно! Поцеловать женщину на глазах у другого, чтобы тот задумался, что теряет!

Господа, да я живу в бразильском сериале!

— Ну? — Мэй отстраняется и смотрит на меня с вызовом.

Еще один, блин, который знает, как для меня лучше!

Выдыхаю, прислоняюсь к стене и принимаюсь долго и скучно объяснять, что это так не работает. И что мне вообще не нужна вот эта вся любовь. Почему? Да потому что!

Где-то между аргументами «у Даши Васильевой с полковником Дегтяревым тоже ничего не было» и «ну я же вижу, что Федору Ивановичу это не нужно» экзорцист теряет терпение.

— Скажите пожалуйста, «никому ничего не нужно»!..

А в следующий миг я ощущаю, как меня снова хватают, и прохладные чуть обветренные губы прижимаются к моим губам, и становится жарко.

Руки мага уже на моих плечах, и нужно отстраниться, потому что я слишком давно ни с кем не целовалась, и наверняка делаю что-то не так! И вообще целовать уборщицу неправильно, потому что в Академии толпа молоденьких студенток!

Точно! Надо объяснить это Мэю, и побыстрее, а то еще чуть-чуть, и мне не захочется, чтобы он меня отпускал!

— Вот вы где! Срочно за мной, у нас труп! — доносится до меня голос Зурга.

Вот теперь клятый экзорцист меня отпускает и поворачивается к коменданту с вопросом:

— Труп? Ну и кто эта своло… этот несчастный?

Интерлюдия

Мэйлин

Федор наш бестолковый Иванович бесит меня с самого утра. Приехал в Академию: пожалуйста, молодец! Но можно же вести себя активнее, когда у тебя тут Марина! Красивая! В голубом платье!

Вон, ректорская недобитая флуктуация чуть не развоплотилась от злости, а Федор ничего, смотрит!

Смотрит — и бесит.

Весь день я хожу вокруг них и расстраиваюсь. Когда страдать, что Марина в том мире без присмотра, и мало что с ней может случиться, это ничего. Но вот она, у тебя, так сделай что-нибудь, идиот!.. Обними. Поцелуй. Скажи, что любишь, ну и дальше по списку!

После того, как Федор проводит бал в компании ректора, я решаю взять дело в свои руки и намекнуть ему, что он теряет.

Вывожу Марину в коридор. Нужно как-то потянуть время, поэтому я начинаю рассказывать про истинность. Я ведь много про это знаю, с перебором даже.

Марина слушает — сначала с интересом, а потом с легким раздражением. Что-то не так? Ржавая гидра, она же хотела посмотреть на салют! Кажется, я повел себя как свинья. Ладно, на Хол Галан заберу Марину посмотреть салют в каком-нибудь красивом месте. Или Федору скажу, чтобы сводил ее. Это ведь и вправду красиво.

— Мэй!.. — возмущается Марина.

Ладно. Она права. Можно и объяснить.

— Мне просто надо, чтобы ты стояла тут и никуда не уходила. Можем обсудить что-нибудь другое, не истинность. Или просто постоять молча, но я, конечно, не очень люблю это драматическое молчание, потому что…

Ага! Наконец-то! Из бального зала выходит Федор, и я хватаю Марину, прижимая к себе. Торопливо целую и отпускаю под взглядом следователя.

Ну?

Ну, Федор, давай! Возьми себя в руки! Борись! Ты же любишь Марину, дурак!

Или… нет, я даже и думать об этом не хочу!

— Не смотри на меня так, Федор! — говорю я. — Тебя здесь не стояло!

Следователь колеблется, и…

Тьфу! И что бы вы думали⁈ Он правда разворачивается! И уходит! Вместо того, чтобы дать мне заслуженный втык, схватить свою женщину и уйти с ней в закат! Кошмар! У меня нет приличных слов!..

Вот, даже Марина теперь смотрит растерянно. Вслед этому ослу. Ну, сейчас он узнает, что я о нем думаю!

Но сначала Марина, конечно. Надо ее успокоить. Боюсь представить, что она чувствует из-за всей этой ерунды.

— У тебя есть минута, чтобы дать мне по морде! А потом я пойду и скажу кое-кому!..

Марина нервно пожимает плечами. Острые, хрупкие плечи — даже и не скажешь, что она треть жизни ведра с водой таскает. И вообще…

Ладно. Она замечательная. Мне очень хочется, чтобы она была счастлива — а еще больше хочется просто оставить ее себе. Но вот проблемка: я не могу любить. Никого. Никогда. Свел метку истинности на свою голову — и вот результат.

А зачем Марине тот, кто никогда ее не полюбит? Не сможет?

Нет, я не буду морочить женщине голову. Это нечестно. Лучше искать кого-нибудь по борделям, там не нужна любовь.

— Мэй, не смотри на меня так. Все в порядке. У Даши Васильевой с полковником Дегтяревым ничего не было, и потом, я же вижу, что Федору Ивановичу это не нужно…

Мда. Ужас. Хотел как лучше, а теперь она еще и оправдывается. Я не могу это слушать!

— Скажите пожалуйста, «никому ничего не нужно»!..

Так, ладно! Хватит играть в благородство. Как же там полагается говорить?

А, точно. Было ваше — стало наше.

Марина оказывается в моих объятиях, и я снова ее целую. Так, как хотел.

По-настоящему.

Часть 3

Мымра, которую до сих пор не закопали. Глава 25

— Вот вы где! Срочно за мной, у нас труп!

Мэй, который только что держал меня за плечи и целовал с пугающим энтузиазмом, отпускает и поворачивается к коменданту:

— Труп? Ну и кто эта своло… этот несчастный? — в голосе экзорциста читается раздражение, вроде «ну опять, нельзя, что ли, подождать со своими трупами».

Только я почти сразу забываю про мага и поворачиваюсь к Камнегрызу:

— Что? Новый труп? Кому это так не повезло?

При виде моего энтузиазма господин комендант хмыкает и раскрывает карты:

— Пять минут назад в библиотеке было обнаружено тело Горма Странцелиста. Его