Комбриг (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

— Василий Константинович, у нас тут полночь, — решил напомнить, а то позвонит он Ежову среди ночи, а тот как разоззззззлится, что сняли его с ежихи.

— Твоя, правда, умный. Ладно, отдыхай, часов в девять перезвоню. — Загудели гудки. Очередная странички жизни перевернулась. Не вернуть.

Ну, даже сомневаться не стоит, что утром Ежову и без звонка Блюхера доложат, что состоялся такой разговор. Сто процентов слушают разговоры маршала. Под него уже копают. В реальной истории через пару месяцев будет «Хасан» и там, пьяный якобы Блюхер, отдаст приказ не поддаваться на провокации. А Москва в первый раз решила ответить. Начали отвечать, а ничего не готово и армия небоеспособна. Сыграют с Японией в кровавую ничью. Ну, это там. Тут Хасан уже был … Стоять, бояться. А что мешает японцам попытаться отжать назад территорию, не остановил же их Хасан в реальной истории, через год попробовали гораздо более серьёзными силами при Халхин-Голе в Монголии.

Ну, пока Блюхер цел и маршал, так что НКВД, поставивший себе цель извести под корень высшее руководство РККА, обязательно маршала слушает и про разговор с представленным на Героя Брехтом доложит Ежову с самого утра. Ну, а там всё зависит от того, как к этому Ежов и Ворошилов отнесутся.

Только теперь уж чего переигрывать. Не было другого пути. Пробиваться через майоров и полковников, чтобы выйти на наркомов было бы ещё хуже. И самое в этом интересное, что Блюхер, наверное, всё же помог. Сейчас Брехт шёл на встречу с интересным человеком.

Командарм 2-го ранга Михаил Петрович Фриновский. С 1937 года является первым заместителем наркома внутренних дел СССР и возглавлял Главное управление государственной безопасности НКВД СССР. С упразднением ГУГБ 28 марта 1938 года возглавил Управление государственной безопасности (1-е управление) НКВД СССР. Получается, что сейчас это главный чекист и главный по тарелочкам. Не Ежов лично репрессиями занимается, а именно товарищ Фриновский. Сейчас, поди, Берии дела передаёт. Или рано чуть? Берия его заменит в сентябре или августе? Брехт про Михаила Петровича Фриновского в будущем читал в какой-то книжке попаданческой. Этот товарищ через пару месяца сделает просто ход конём. Прямо небывалый карьерный рост. Он станет с августа 1938 года — наркомом ВМФ СССР. С ментов да в моряки! Потом тоже расстреляют. Но пока в чести, раз поставят наркомом. С этим будущим моряком о встрече, Блюхер и договорился.

Встреча назначена на девять утра. Точнее, к девяти нужно подойти к зданию на Лубянке со стороны Фуркасовского переулка. Подошёл. Новое здание, пристроили. Расширяются чекисты, не влезают уже в старые казематы, малы им стали. С этой стороны главный фасад оформили рустом и облицевали чёрным лабрадором, над входом поместили герб СССР. Может, и не сильно красиво, но помпезно. Навевает уважения к находящимся внутри. Брехта ждали. Прислали девчушку с краповыми петлицами старшего лейтенанта. Выходит, специальное звание у девушки наоборот — младший лейтенант. Вот зачем, всё так запутали? Как в гвардии при царях сделали, там тоже разница в два звания с общевойсковыми была. Ну, да НКВД — это и есть гвардия пролетариата.

— Товарищ Брехт? — низкий такой голос, никак к фигурке вполне себе ладненькой не подходит. Тётечке стокилограммовой подошёл бы больше.

"Товарищ" — уже хорошо, хотя могут и заманивать.

— Так точно, товарищ младший лейтенант. — Попытался улыбнуться Иван Яковлевич. Не сработала улыбка. Холодно карими глазами шаркнула по улыбке и, отвернувшись, бросила:

— Следуйте за мной, товарищ комбриг.

Событие сорок седьмое

Мужчина любит сердцем, именно оно обеспечивает приток крови в нужном направлении.

Как там в «Белом Солнце пустыни»? Комбриг Мэ. Нэ. Ковун. А он теперь — Комбриг ИЯ Брехт. (Ия, ия, и я того же мнения). Не, хрень полная, не звучит. Шёл несостоявшийся ковун за обтянутой в чёрную юбку чуть ниже колен старшим лейтенантом. Гимнастёрка тоже в обтяжку, и видно, что с первого управления НКВД девица — специальный нарукавный знак на левый рукаве: овал и клинок меча цвета серебра c эфесом меча и серпом и молотом цвета золота. Шит и меч карающий.

Маршрут меченосец … меченоска … меченосица, маршрут валькирия выбрала странный, не попёрлась по парадной лестнице, а свернула в закуток, там коридор оказался, долго шли по нему, дверей почти нет, Брехт паниковать начал, в застенки «кровавой гебни» ведут, потом ещё пару раз сворачивали, ориентацию в пространстве «Ия» полностью потерял. Наконец, опять в закуток свернули, а там дверь железная, открыла её со скрипом «меченосица», и стали они подниматься по довольно крутой часто ломающейся в пространстве лестнице. Так-то по этикету мужчина по лестнице должен идти впереди женщины, ну чтобы филеи перед глазами не маячили. Но впереди же не женщина шла, а чекист. Со стажем. И ведь неожиданно, у чекистов тоже есть приятные округлости пониже спины, ну, в общем, вам по пояс будет. Шла и дёргала округлостями, ну, прямо перед глазами истосковавшегося по этим округлостям Брехта. Ага, это его пытать начали. Показывают чего он в будущем, если не признается во всём и сразу лишится. Да, лишаться не хотелось. У Кати-Куй они — округлости поменьше всё же, так она из принцесс, а не из доярок.

Пытчица, палачьтица, словно почувствовала пятой точкой устремлённый на неё взгляд голубых глаз молодого и лопоухого комбрига и завиляла сидалищным нервом ещё интенсивней. Пытка набирала обороты. Вошёл бы комбриг Брехт к главному чекисту с оттопыренными штанами, но тут лестница закончилась, и они вышли в просторный коридор с оббитыми дерматином дверями.

— Вам сюда, товарищ комбриг, — «меченосица» толкнула одну из дверей и, дождавшись, когда Брехт переступит порог, захлопнула её, чуть не шмякнув Ивана Яковлевича по заднице, что уж говорить, менее округлой.

Брехт резко шаг вперёд сделал и огляделся. Это без сомнения была приёмная. Стоял большой стол с пятью разного цвета и размера телефонами, стоял стакан зелёного стекла с отточенными карандашами, а рядом его собрат с перьевыми ручками. На стене справа — портрет Сталина, на противоположной — Дзержинского. За безразмерным столом сидел бритый под Котовского такой же старший лейтенант НКВД. Упитанный. И филеи должно быть не меньше, чем у «меченосицы».

Он приподнялся, чуть оторвав зад от стула, приветствуя вошедшего

— Товарищ Брехт? — Дождался кивка. — Первый заместитель наркома ждёт вас. Проходите. — Кивнул на такую же почти дверь, что и в приёмную вела, но на этой была табличка жестяная с алыми буквами: «1-е управление НКВД СССР. Михаил Петрович Фриновский.

Что ж, значит нам туда дорога.

Тросточкой Иван Яковлевич так и не обзавёлся, не успел, потому постарался, чеканя шаг в сторону будущего наркома флота, в то же время чуть прихрамывать. Да ещё портфель в левой руке, дёргался. Пляски с бубнами получились.

— Товарищ …

— Отставить. Сядь. — Не доброе в целом начало.

Фриновский сам тоже сел, до этого стоял у форточки, курил, затушил сигарету «Новость» в стоящей на подоконнике пепельнице и сел на высокий деревянный стул. Даже с финтифлюшками на спинке.

— Читал с утра твоё личное дело. Как Блюхер позвонил, так и затребовал. Ты, как Тухачевский прямо. Только сильно удачливый. И тоже всё технику тебе подавай. Суворов со штыком тебе не указ. Всё пулемёты да пушки подавай и всё импортные. Не доверяешь нашему оружия. Заподопоклонник?! Чего молчишь?

Иван Яковлевич встал, при этом, как бы ненароком, оступился на правой ноге и поморщился.

— Я …

— Десять девок — один я, куда девки — туда я, — заржал своей шутке чекист, — Сиди, если нога болит. Что там с ногой? Блюхер про перелом говорил.

Не, надо заходить с козырей. Брехт, открыл портфель, выудил оттуда чёрный снимок, потом белую справку с синей печатью, дохромал до стола заместителя наркома, положил, потом отошёл на шаг и задрал штанину французского дорогущего костюма. Шрам свежий, ещё утром специально поцарапал немного, и он сейчас вполне себе эдаким широким рубцом красным опоясывал ногу.