Ложная девятка 7 (СИ) - Риддер Аристарх

Утро 3 ноября началось для нас как обычно. Тренировки, завтрак, физиопроцедуры, тактическое занятие, разбор игры «Селтика». Стрельцов не отменил его, даже несмотря на то, что мы вроде как познакомились с шотландской командой поближе. Все в пределах обычной футбольной рутины.

А вот после того, как занятие, посвященное «Селтику», закончилось, лично меня ждал достаточно большой сюрприз. К «Торпедо» приехал очень интересный гость в сопровождении представительной делегации — Никиты Павловича Симоняна и Вячеслава Ивановича Колоскова.

Когда я увидел испанца на нашей базе, в принципе все понял. Нуньес явно приехал сюда не для того, чтобы обсудить со Стрельцовым особенности тренировочного процесса или полюбоваться условиями проживания в сильнейшем клубе Советского Союза. Нет, он приехал для того, чтобы поговорить со мной.

Разговор этот продлился порядка полутора часов. В целом он повторял те мысли, которые нет-нет да и возникали у меня в голове после общения с Круиффом, и которые я успел обсудить с достаточно большим кругом людей.

Если не вдаваться в подробности, то испанец, как завзятый тореадор, пошел в атаку на быка и сходу взял его за рога. В лоб задал мне простой и конкретный вопрос, на который я, помедлив и взвесив все, дал такой же простой ответ: да, мне интересно. Да, если вопрос будет согласован, я перейду в «Барселону».

Нуньес не показал какой-то зримой радости. Такое ощущение, что он воспринял мой ответ как должное. И что в этом удивительного? Он наверняка имел уже обстоятельный разговор с Симоняном, да еще и присутствие Колоскова — главного лоббиста Советского Союза на международной арене и человека с очень большими связями — говорит о том, что вопрос о моем переходе очень важен и поднят на самом верху.

Можно сказать, что формально здесь все уже решено. На нашем уровне никаких препятствий принципиально нет. Что ж, так значит так. По большому счету, у меня в Советском Союзе осталось всего одно незаконченное дело. И учитывая, как обстоят дела, я твердо намерен с ним разобраться, а потом в мае следующего года уже можно и переходить в «Барселону».

Примерно такой план и озвучил Нуньес. Если мой переход состоится, то не раньше окончания следующего сезона. Как рассказал испанец, быстрее просто не получится — бюджет «Барселоны» не выдержит такого перехода прямо сейчас, и ему нужно сделать очень большой объем работы. Однако же он уверен, что у него все получится. И к маю как раз и состоится этот переход.

Пазл моей дальнейшей футбольной карьеры складывался. И это не могло не радовать. Единственное, что вызывало огорчение — я не сыграю в матче-открытии на новом торпедовском стадионе через три года.

Все-таки увидеть новый дом черно-белой команды мне бы очень хотелось. Причем не в качестве гостя или футболиста сборной Советского Союза (а то, что сборная будет использовать новый стадион, вопросов не возникало), а именно как игрок и капитан «Торпедо».

Но жизнь — сложная штука, и в ней приходится чем-то жертвовать. Если мой переход поспособствует тому, что на этом же торпедовском стадионе в 1994 году будут играть сборные команды в рамках проведения чемпионата мира, значит, так тому и быть.

5 ноября на Центральной спортивной арене случился очередной аншлаг. Посмотреть на эту игру пришло порядка 100 тысяч зрителей. И все понимали, что это не только ответный матч второй стадии Кубка европейских чемпионов, но и своеобразное чествование чемпионского «Торпедо».

Так что после игры было запланировано небольшое торжество, в котором должны были принять участие как мы, так и заслуженные ветераны, официальные лица. В общем, все достаточно стандартно и предсказуемо.

Неотъемлемой частью футбольного праздника стала не только традиционная для Советского Союза звуковая поддержка аплодисментами, криками и свистом, но и привычное мне боление. Песни с барабанами, флаги по всему стадиону, огромные полотнища, которые фанаты развертывают перед началом, клубная атрибутика — футболки, шарфы, шапки. Все это радовало глаз.

Вот и в матче с «Селтиком» москвичи нас не подвели. В ответ на зеленое море «Селтик-парка» показали наш черно-белый океан. Учитывая то, что аудитория на трибунах «Лужников» собралась в два раза больше, получилось очень эффектно.

Советский футбол все больше похож на настоящего лидера — не только на поле, но и на трибунах. Еще бы была возможность у наших болельщиков выезжать за границу, помогать командам своими эмоциями на выездах — было бы совсем хорошо.

Но я надеюсь, что это следующий шаг. В конце концов, не вечно же наша власть будет бояться собственного народа и того, что этот самый народ при любой возможности разбежится кто куда из нашей самой лучшей страны. Нет, не разбежится. Это очень большое заблуждение.

Если же говорить о самом матче, то и мы, и «Селтик» постарались не ударить в грязь лицом. У шотландцев был хоть маленький, гипотетический шанс спасти ситуацию и перевернуть все с ног на голову. И они старались этим шансом пользоваться.

Но все-таки против них выступала команда, которая на порядок превосходила их как в классе, так и в мотивации. Каждый из тех, кто вышел на поле, понимал: это один из последних матчей, которые я провожу в черно-белой форме. Нужно выложиться на максимум, чтобы моя мечта, а Кубок чемпионов в составе «Торпедо» именно она, осуществилась.

Так что ничего не светило «Селтику». Тем более что 100 тысяч болельщиков на трибунах «Лужников» это 12-й игрок. А может быть, и 13-й с 14-м. Я не знаю, как оценивать ту энергию, которую передали нам москвичи в этот серый столичный вечер. В любом случае ее было очень много. Трибуны гнали нас вперед, и матч получился на славу.

Нет, нам не удалось сохранить ворота Харина в неприкосновенности, два мяча в них все-таки побывали. Вот только ответили мы четырьмя своими.

В первом тайме Заваров и Шавло обеспечили нам комфортное преимущество. В начале второго, после того как Колю Савичева сбили в чужой штрафной, я довел разрыв в счете до трех мячей. Потом, правда, шотландцы забили два подряд. Но это уже не имело никакого значения. Тем более что буквально через 2 минуты после их второго мяча последовал наш четвертый — он же мой второй.

Поэтому 4:2, победа «Торпедо». И мы с чистой совестью могли праздновать. Притом праздновать не только победу в отдельно взятом матче, но и выполнение абсолютно всех задач на сезон.

Единственной кляксой на идеальном листе торпедовского футбола в этом году был тот злополучный эпизод в Кубке Советского Союза, который по большому счету и не позволил нам выиграть и этот трофей тоже. Но за горами других успехов эта неудача была совершенно неразличима.

Поездка в Советский Союз закончилась для господина Нуньеса триумфально. Да, она немного затянулась — ему не удалось переговорить с Сергеевым в Ленинграде. Но, положа руку на сердце, это вряд ли было возможно. Глупо рассчитывать на то, что футболист команды, которая только что выиграла чемпионство, найдет время для того, чтобы обсуждать свое будущее. Нет, этот вечер принадлежал исключительно его нынешней команде. Поэтому ничего страшного не случилось.

Задержаться в Советском Союзе еще на пару дней — по большому счету, невелика беда. Тем более что так в итоге получилось даже лучше. Потому что в Ленинграде он не встречался ни с кем из советских футбольных чиновников и не планировал этого делать.

А вот в Москве, куда он поехал сразу после матча «Зенит» — «Торпедо», Нуньесу удалось встретиться сразу с несколькими видными функционерами. Благо был четверг, и товарищи в высоких кабинетах были на своих местах. Колосков, Симонян, председатель Олимпийского комитета Советского Союза Грамов и председатель Моссовета Сайкин — именно с этими людьми Нуньес встречался в Москве перед тем, как отправиться на базу «Торпедо».

И на встречу с Сергеевым он приехал, имея на руках принципиальное согласие советских футбольных чиновников на этот переход. Притом не просто принципиальное согласие, но подкрепленное еще и суммой, и требованиями, которые советские чиновники выставили дополнительно.