Назад в СССР: Демон бокса 3 (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич

Она призадумалась.

— Как всё совпало! Вице-губернатор Калифорнии — демократ, миллиардер. Вопрос в его компетенции. И у него же сын попался на той же беде. Гомосексуалист, ВИЧ диагностирован год назад, прогрессирует. Как только начали умирать рок-звёзды и прочие публичные личности, запаниковал.

— Дарлинг… А кто ему проболтался про наш невинный эксперимент?

— Прости… Вэнс догадался, что у меня не всё ОК, узнал про ВИЧ. Естественно, заметил и положительные перемены, я не имею права ему врать.

— И сделал мне рекламу? Я не просил.

— Это не реклама! — она оперлась на перила. Отвела взгляд. Не на сто процентов искренна со мной. Даже если бы смотрела глаза в глаза, само собой очевидно. В политике стоит получше держать покер-фейс. — Никто ничего афишировать не собирается. Просто босс аккуратно спросил: не могу ли я решить их проблему.

Вот зачем она лично припёрлась в Неваду… А я-то думал — из-за хороших чувств к нам. Нет, отношение её ко мне и к Маше в самом деле прекрасное, но бизнес превыше всего. Особенно политический.

— Сколько же собрался мне предложить тот товарищ нетрадиционной ориентации?

— Он пока ничего не предлагает, Вэнс обсуждал перспективу исключительно со мной. Если откажешься, чем он объяснит отказ вице-губернатору?

— Разумно. Так сколько имеется в виду?

— Да сколько угодно! Это же вопрос жизни и смерти. Хоть целый миллион!

Тут она напомнила мне Ольгу, которая, аж зажмурившись, выдала предполагаемую цену дома в Санта-Монике — полмиллиона. Обе мелко плавают.

— Дорогуша! Миллион я гарантированно заработаю на четырёх-пяти боях, считая нелегальные ставки на тотализаторе и эксклюзивные интервью НВО. Не вспотев особо. Лечение СПИДа — чистой воды афера. Никакой гарантии успеха, вдруг не только не вылечу, но и наврежу обоим.

— У тебя эксклюзивное предложение, Валери. Сколько скажешь, столько и дадут.

— А без этого…

— Без этого я всё равно готова пробить Оле место в университете. Но куда сложнее. Кстати… Вы выглядите так, будто между вами что-то произошло. Спите вместе? Прости, не спрашивала бы, но со стороны слишком бросается в глаза. Когда вас встретила в Нью-Йорке, ничего подобного не было.

— Произошло в Балтиморе. Когда её сестра, она же моя жена, в очередной раз отказалась лететь в США. Да, одним случаем не кончилось, продолжается.

— Не лезу в ваши отношения. Только предупреждаю: если твоя супруга приедет, она вас раскусит мигом. Да Маша скоро догадается. Она умна и развита не по годам. Рискуешь напороться на скандал.

— И меня не получится использовать в рекламе демократов на выборах. Облик аморалес.

— Именно. Если официально разведёшься, другое дело. Развод не поощряется, но у спортивных и поп-звёзд такое сплошь и рядом, потому не порицается. Роман с сестрой жены при живой жене — однозначно в минус. Не переживай! Главное, Ольга — хорошая девочка, не оттолкни её. А я помогу чем смогу, обещала же.

«Хорошая девочка» на следующий вечер дебютировала в роли клиента букмекеров. Маша осталась с Рут и Джей. Пока мне разминал плечи новый массажист, Пат больше не ездит на мои выступления, я провёл инструктаж.

— Идёте с Джимом на пару. Выясняешь текущее соотношение ставок. Пятьдесят тысяч на меня. Двадцать — что одержу победу нокаутом. И пятёрку на нокаут в шестом раунде.

— Почему именно в шестом?

— Первые три раунда уйдут на разведку. В четвёртом и пятом я его измотаю, в шестом уложу.

— Тогда почему всего пять? Ты — фаворит, Марв говорил, большинство поставит на твой нокаут. А угадать раунд сложно.

Я встал с массажного топчана, поправил свои традиционно белые трусы, накинул халат.

— Мастерс — очень необычный боксёр. Я такой стойки ни у кого не видел. Нет гарантии, что успею к шестому. Так что поднимем несколько тысяч на обычных ставках. И потом, я увлекаюсь. Когда противник открывается, рука сама летит ему в пятак, не спросив разрешения. Рефлекс.

Ольга приблизилась вплотную.

— Боюсь я твоего Джима. Приставать не начнёт?

— Запросто. Но не к тебе. Слышала такую песню — Blue Valentines?

— Тоже Нопфлер?

— Нет, Том Уэйтс, и он про моего громилу вполне бы мог написать песню «Блю Джимми».

— Серьёзно? Я представляла… этих… ну, в общем, такими аккуратными. Жеманными. Немного женственными.

— Джим — он мужик даже по сравнению с другими мужиками, поэтому пользует их как баб. Если будет советовать что-то насчёт осторожности и безопасности — не отметай с порога. Уж у него-то опыт в грязных делах поболее чем у нас с тобой. Туповат с виду, но считает в уме лучше вычислительной машины. Проси его проверить деньги, букмекеры — то ещё жульё. Сразу высчитайте доход, от него ему в руки — пять процентов. Столько же тебе.

— Беленький! Твой выход! — окликнул меня Марв, прервав любезности со свояченицей.

Я не соврал ей, соперник выдался в самом деле необычный. Из тридцати одного боя на профессиональном ринге он продул семь, не очень хорошая статистика, но порой побеждал, и совершенно неожиданно, весьма именитых парней в тяжёлом и супертяжёлом весе. Если кто и способен прервать мою беспроигрышную серию, то тип вроде этого — непредсказуемый.

Впервые передо мной прыгал субъект, державший оба предплечья горизонтально, левая выше, закрывая голову, правая на нижнем этаже — защищая живот. Я принял бы подобное за что-то целесообразное в восточных единоборствах без перчаток, руки как на шарнирах смещаются вверх-вниз, сбивая удары противника с уязвимых точек на фюзеляже и голове. Но тяжёлые перчатки мешают реагировать достаточно быстро.

Естественно, Мастерс работал от обороны. Столь странное положение конечностей мешает бить в классической технике бокса — с последовательным включением поворота корпуса и мускулов руки. Уверен, каратэшный рубящий удар по горлу, короткий, резкий, без замаха, из такой позы запросто пройдёт, вот только в боксе участники боя всегда держат голову наклонённой вперёд, да и толстая перчатка не способствует. По записям предыдущих матчей он, улучив момент, взрывался сериями ударов, атаковал, бросив свою экзотическую защиту, потом резко отскакивал и вновь прыгал с горизонтальными руками. Его танец ничуть не напоминал скачки вверх-вниз или вперёд назад, как учат легковесов, да и практически всех новичков. Это было какое-то сумбурное коловращение, думаю, сам Мастерс не всегда знал, куда сиганёт в следующий миг.

Во втором раунде я уже примерно понял, что его одиночные суррогаты джебов никакой опасности не несут, без включения ног и корпуса они слабы. Гораздо опаснее его тройки, четвёрки и пятёрки, их проще было принимать, наглухо укрывшись, главное — выбросить руку вдогонку, когда тот закончит молотить и отшагнёт назад. Шестой раунд начал вырисовываться в деталях: делаю вид, что раскрываюсь в свинге, вытаскиваю его на атаку и без долгих предисловий валю встречным.

А он повалился от самого безобидного шлепка в четвёртом. Голова дёрнулась, словно в неё попал заряд картечи из двенадцатого калибра, завалился на канаты, при счёте «семь» трепыхнулся подняться и скис окончательно. Что забавно, к поднятию моей руки уже был свеж как огурец, прыгал, лез обниматься.

В раздевалке бурно обсуждали симулянта. Кто-то из боксёров вспомнил манеру защитников в соккере, то есть европейском футболе, когда получивший самое нежное касание игрок вдруг валится на траву и изображает адские муки от грубости соперника, тем самым клянчит у судьи штрафной удар.

— Ясен пень, заказуха! — вынес свой приговор Дон. — Пацан не менее поллимона баксов получил за цирк в четвертом. — Вал! Я готов дать миллион, если ляжешь под Спинкса.

— Со Спинксом я не буду однозначным фаворитом. Лучше уж под задохлика. Больше заработаем.

— Снова врёшь, — догадался промоутер. — Ни под кого не хочешь… Ладно.

Ольга, завершившая расчёты с букмекерами и Джонни, мы вышли в плюс больше чем на пятнадцать тысяч, расстроилась дико из-за пропавшей пятёрки на нокаут в шестом. Ныла по этому поводу, пока поднимались на лифте в номер за Мэри.