Мир и нир - Анатолий Евгеньевич Матвиенко

– Присаживайся. Чаю с лепёшками? Не бойся, не отравлю.

– Некогда! – он всё же опустил пятую точку на подушку. К чашке не притронулся.

– Кстати. Где твой отец? И откуда у тебя этот титул?

Обветренные губы тронула нехорошая улыбка.

– Ты мне и помог. Ханы сочли, с тобой он был недостаточно твёрд. Мягкотел. Я стал ханом нашего народа и главным среди равных – каганом.

О здоровье его отца можно не спрашивать. Покойники не болеют.

– Поэтому решил пересмотреть соглашение со мной?

– Да! Тенгрун появился здесь ещё раз. Сказал – я в ответе, чтоб отвоевать землю у Пустынного Лиса.

– Мне остаётся только деньги давать? Ты один в ответе?

– Да! – гордо заявил тот, захлопнув за собой дверцу ловушки.

Я отхлебнул остывший чай, делая вид, что расслаблен и не спешу поймать добычу когтями.

– Согласен. С тобой приятно иметь дело, каган. Предлагаю: я отдаю тебе достаточно серебра, чтоб мог покупать бронзовых рабов. И дальше ты сам, сам, я не приезжаю сюда и не вмешиваюсь. Нанятых в Мульде увожу.

Он всё же не дурак. Почувствовал подвох, хоть и не понял – откуда он.

– Последних оставь. На месяц.

– Если обещаешь кормить их по-божески и не сдирать три шкуры. Поставишь толкового человека. У Мандахарра весь выкопанный дёрн засох. Может – найми какого-нибудь, не знаю, садовника. Кто понимает в почвах.

– Если я берусь, остальное – не твоего ума дело. Давай серебро!

– Дам, коль обещал. Но оно дома – в Кирахе. Оставлю только несколько динов в задаток.

Каган нетерпеливо протянул руку.

– Ну?

– Мы сумму не оговорили. Это ещё не всё. Сделка наша должна быть заверена перед лицом Тенгруна.

– Зачем?

– Чтоб он снял с меня ответственность. Как только я отдам тебе последнюю серебрушку – финиш, с меня взятки гладки. Спрос с одного тебя. Если схватишь серебро и сбежишь, не озеленив землю, пусть с тобой Тенгрун и разбирается. Я не при делах.

В лихие девяностые я младенцем был. Но каждый, в России выросший, элементарные правила знает. Иначе – кидняк или развод на бабки. Харабрук же взрослел в мире, где тёрки-стрелки-разборки-наезды не пустили столь глубоких корней в повседневность. Да, тут тоже обманывают. Только просто и безыскусно.

Торговались долго – около получаса. Наконец, он выдавил из меня обещание заплатить десять либ, то есть двести серебряных динов. Много, но на фоне полученного в ноябрьской степи, да ещё такую ношу с моих плеч снимает… Годится!

Наконец, стали зазывать Тенгруна. Я принимал его за нотариуса, визирующего сделку. Степняки – за величайшее существо в мироздании, так от него зависят. Когда помесь Халка и диснеевского джина нарисовалась поблизости, джигиты повалились мордой в дёрн или в песок – кто где стоял. Учитывая помпезность момента, я не предлагал этому чудищу чебуреков и вообще избегал фамильярничания.

Тот пребывал не в лучшем настроении. Сгрёб ковшеподобной пятернёй кагана и дыхнул ему в морду:

– Справишься, смертный? Я не чувствую возврата своей земли.

Пришлось влезть. Как ни смешно, выступить адвокатом.

– Справится. Должен лишь нанять специалиста. Посадить ветрозащитную лесополосу. И время нужно, чтоб степные травы прижились. Да не гонять сюда табуны кхаров, как он сегодня учудил.

Тенгрун разжал пальцы. Каган хлопнулся на задницу.

– Договорились. Обманешь – исчезнешь вместе со всем своим народом.

Не прощаясь, бог исчез. Я ощутил только дуновение воздуха.

Дальше остались лишь технические моменты. Согласились, что отдам Харабруку десять либ, когда он доставит в Кирах всех наших до последнего. То есть через месяца полтора-два.

Наверно, на оплату труда наёмных изгоев я потратил бы меньше, чем десять либ. Но спокойствие от того, что сбагрил неудобную и рискованную сделку степному вождю, тем самым вывел себя из-под удара, куда важнее. Хоть с южного фланга себя обезопасил, пусть – на время.

* * *

Обратно добрался вдвое быстрее, взяв всего двух воинов сопровождения. Остальные тянулись вместе с телегами и освобождёнными хрымами.

Последние сутки, когда скакали уже по землям Кираха, глаз радовался. Вместо дикой степи – ухоженные поля, засеянные. Человечки трудятся! Жаль, свеклы будет мало. Я не мог привести целый КамАЗ семян. В прошлом году хорошо уродилось, но… Почти все корнеплоды среднего размера из первых урожаев идут на семена. Климат тут тёплый. Два-три урожая собрать за сезон – не проблема. Настоящий сахар мне сделать не по силам, начнём делать сироп и патоку. Годятся и как подсластитель в еду, и для браги.

Если год закончится удачно, я буду полностью обеспечен дрожжами, патокой, углём, кварцевым песком. Частично – рожью и пшеницей, используя присоединённые угодья для Клая.

Юг преобразится! Уйдёт беспросветная нищета.

Помню первое впечатление от деревни Дюльки. Ветхие избы с соломенной крышей или дранкой, дырявые плетни, тощая живность… Если честно, в Кирахе не многим лучше.

А слабо соорудть печь для обжига черепицы, чтоб кровля стояла десятилетиями?

Добиться урожайности, при которой хрымы смогут купить или стачать обувь даже маленьким детям?

У моих родителей другие приоритеты. Папа мечтал изготавливать здесь охотничьи патроны. А то и производить гладкоствольное оружие. Он тоже читал романы про попадацев, делавших технический переворот в Средневековье. Но куда лучше использовать уже имеющееся, здесь известное. Те же самогон и стекло. Только упорядочить. Если мне дешевле и проще выставить сто арбалетчиков, чем одного пулемётчика, пусть будут арбалетчики!

Мысли снова переключились на совершенно мирные материи. Копание каналов на юге привело к идее, что и здесь надо бы отвести часть воды, сделать водяную мельницу. Ветряки есть, но они слишком зависят от погоды. Да и источник крутящего момента не помешает в моих производствах. А их количество добавится. Для выработки патоки надо строить цех. Там ещё что-нибудь придумаю!

Планы хороши, пока не сталкиваются с действительностью. Я слишком долго отсутствовал – более месяца. И судьба придумала мне наказание, время у неё было.

Расклад обрисовала мне мама, когда я сидел с Моисом на руках в каминном зале. Сын пускал пузыри и изумлённо таращился. Прядка, выбившаяся из-под чепца, была рыжего цвета. Вырастут ли клыки – понятия не имею. Когда он орёт, видны розовые дёсны без единого зуба.

– Гоша! Прибыл гонец от архиглея. Король издал указ о сборе войска. По-нашему – о мобилизации. От Кираха пятьдесят воинов, от Фирраха требует десять.

– Удавить бы поганца! – я отдал малыша на руки Мюи, не желая, чтоб пацан пропитался исходящей от меня злостью. – Захотелось ему поиграть в солдатиков. Ма! Откупимся. Дадим серебра на привлечение наёмников. Шестьдесят вооружим, отправим – пусть от нас отцепятся.