Шайтан Иван 7 - Эдуард Тен

и мундира. А его люди, чтобы искупить вину, отправятся ко мне в батальон штрафниками. Всё чисто, красиво и укладывается в рамки ваших полномочий. Как вам такой расклад, Максим Сергеевич?

— Ну, я не знаю. , Пётр Алексеевич. — Потянул Булавин раздумывая.

— Хотите я поеду с вашим следователем, и попрошу Жаботина написать рапорт об увольнении?

— Нет! — сразу категорично заявил Булавин. — Ещё раз нет, Пётр Алексеевич. Вы то выкрутитесь, даже не сомневаюсь. А я останусь разгребать после вас с огромным убытком к своей репутации. Остановимся на вашем варианте, попробую протолкнуть его. И не надо благодарить, простой благодарностью не отделаетесь.

— Всегда восхищался вам, Максим Сергеевич.

— Оставьте, Пётр Алексеевич. Я вам не верю, льстец из вас никудышный. Хорошо я пошлю следователя в форт Градово. Думаю всё так и произойдёт, как вы говорили. Бумаги на увольнение и отправку штрафников займёт не меньше двух недель.

— Максим Сергеевич, пусть всё идёт своим чередом. Вам какая разница, где будет сидеть прапорщик и эти два штрафника? Я заберу их с собой, и пусть они начинают отрабатывать все свои провинности. Поверьте это не моя прихоть, это крайняя служебная необходимость.

— Да, но это не положено и вообще, как вы себе это представляете?

— Всё просто. Я напишу вам рапорт, в котором укажу, что забрал штрафников чуть раньше положенного, а прапорщик не при делах. Как только его уволят он приедет и заберёт документы. Они нужны ещё вчера, Максим Сергеевич.

— Ладно, черт с вами, уговорили. Пишите рапорт и за то, что я пошёл вам на встречу, без очереди выделите на управление карету с усиленными рессорами, оплату оговорим при получении.

— Благодарю вас, Максим Сергеевич. Чего встал прапорщик, шевели булками. — Весело скомандовал я довольный исходом тухлого дела.

— Чем шевелить? — потерялся ошарашенный прапорщик от всего происшедшего с ним.

— Дежурный, выдай личные вещи господину прапорщику и двум артиллеристам прибывших с ним. Пусть ожидают господина полковника.

— Слушаюсь. — Дежурный увел прапорщика.

— Теперь скажите мне, Пётр Алексеевич, зачем вам так срочно понадобился прапорщик и его люди? –поинтересовался подполковник когда они остались одни.

— Максим Сергеевич. Я видел прапорщика и его людей в бою. Это честные служаки и умелые артиллеристы. А мне сейчас они нужны, как никто другой.

— У вас что артиллерия появилась? — удивился подполковник.

— Максим Сергеевич, узнаете всё в своё время, да появилась. Искал артиллеристов и вот случайно нашел. Благодарю вас за содействие. А к штабс-капитану Жаботину обязательно присмотритесь, терпение людей не бесконечно.

Я вышел на улицу. Прапорщик со своими людьми стоял рядом с Пашей.

— Здравия желаем, ваше высокоблагородие. — вытянулись два крепких артиллериста. Слабосильных в артиллерию не брали. Оба без погон, но со счастливыми лицами.

— Благодарствуем, господин полковник. Выручили из беды.

— Ладно, благодарить, службой отработаете.

— Так мы завсегда, со всем старанием. — дружно закивали они.

— Давай Паша к постоялому двору. Покорми страдальцев и поищи, может кто из нашего МТС в сторону базы собирается. А мы прапорщиком в гостиницу пообедаем и помыться тебе не помешает.

Прапорщик смутился от запаха, который шёл от него.

Уже сидя в номере гостиницы я смотрел на то, как оголодавший прапорщик активно поглощает пищу, сидя в исподнем. Его одежду приводили в порядок.

— Гос.ин по…. — пытался сказать Виктор.

— Когда я ем, я глух и нем. — остановил я его. — Ешь спокойно, подавишься ненароком.

— Что со мной будет? — не удержался он от главного вопроса.

— Всё будет хорошо, Виктор. Из армии тебя выгнали, не беда. Пойдёшь служить в Кавказское казачье войско. Ты же имеешь высшее образование?

Виктор помотал головой. — Два курса университета.

— Ну, неоконченное, высшее. Получишь чин хорунжего и будешь командовать двумя четырёх орудийными батареями.

— Вы не шутите? — удивился Виктор.

— Я, что похож на шутника?

— Виноват, господин полковник, — смутился прапорщик.

— Всё будет, как я сказал. Твоё дело хорошо служить и выполнять мои приказы со всем тщанием и старанием. И тогда, прапорщик, жизнь наладится и пойдёт в гору, если тебя не убьют.

Глава 17

Прибыли на базу. Князь Андрей сразу обрадовал меня известием. Во время дружеской встречи наших воспитанников и станичной команды в игре в мяч, произошла массовая драка. Провели совместное расследование со станичной управой и порешили не раздувать из мухи слона. Всяко бывает, а как мальцам выяснять отношения между собой, но при всём должны соблюдать неписанные правила. Лежачего не бить, биться до первой крови, без применения колющих, режущих предметов и других правил.

— Кто хоть в верх взял? — поинтересовался я.

— Наши, конечно, — усмехнулся довольный Андрей. — Раз, все вместе. И наши и аманат. Сомов расстроился, когда увидел такое безобразие.

— Он то с чего расстроился? — удивился я.

— За казачат стало обидно, наши то явно взяли вверх. Теперь, все воспитанники, молча на утреннюю пробежку и зарядку выходят, рукопашку изучают до посинения.

— С чего, началось всё?

— Лукашка наш бегал, орал, за наших болел. Толи толкнул или кому на ногу наступил, такого пендаля получил, что аж отлетел. Байсар, чечен, увидел это и с налёта по морде обидчику, тот ответил. Ну, а потом кто-то крикнул: «Пластунов бьют». Ну и понеслась душа в рай. Еле разняли. — Радостно улыбался князь.

— Ты то чего такой счастливый?

— Да, так, командир. Мелочь, а приятно. Хорошие бойцы подрастают. Мы конечно для порядка провели беседу о не допустимости подобного. Примерно объявили выговор всем воспитателям, при общем построении воспитанников. Вся полусотня назначена в наряды по уборке территории, после занятий. Егор Лукич начал строительство пристройки к казарме, чтобы свободнее было, наряд на стройке помогают.

— Растёте, есаул. Объявляю вам благодарность за хорошую воспитательную работу с личным составом, с занесением в формуляр. И не надо смеяться, проверю запись.

— Служу трону и отечеству. Благодарю, господин полковник. — вытянулся есаул.

— Я привёз трёх артиллеристов, введи их в курс дела и вали всю работу по формированию и обучению нашей артиллерии на них. Чтобы к первому июля две батареи по четыре гранатомёта у нас были, и не только были, но и метко стреляли.

— Вот это дело, командир. Теперь то точно сформируем и обучим. Только, командир, первого июля слишком