Мастер молний. Книга I - Яков Барр

Мы постарались на славу.

— Сколько у нас времени? — спросил я утром, приготовив завтрак.

— Не так уж много. Но я бы хотела еще разок прогуляться с тобой в Центральном парке.

— Прекрасная идея, — я вполне искренне поддержал ее.

Несмотря на возраст, я бываю сентиментален.

Мы присели на газон. Никто из нас не боялся испачкать одежду. Моника, как и все нью-йоркские женщины, носила черное, я же надел многострадальный дорожный костюм, который в принципе трудно замарать.

— Мы увидимся еще? — спросила она.

— Моника, взгляни на меня, — попросил я очень ласково.

Она послушалась.

— На самом деле я тебе не нужен. Тебе достаточно посмотреться в зеркало, чтобы понять, как ты посвежела за эти дни, даже помолодела. И я говорю не только о внешности, хотя с ней все у тебя прекрасно. Ты и чувствуешь себя по-другому. В тебе бурлит живая и теплая энергия. Мы оба знаем, что я — приятное приключение, которое не могло длиться вечно. Теперь в тебе есть силы, чтобы по-настоящему полюбить кого-то. Надолго. Может быть даже собственного мужа.

— Неужели и Джорджу повезет? — рассмеялась Моника сквозь слезы.

— Вот возьми. Я сделал этот комплект тебе на память.

Я протянул Монике бархатный футляр, в котором аккуратно были уложены серьги, кольцо и брошь. Украшения я смастерил своими руками, футляр пришлось создавать магией.

— Как красиво! — ахнула Моника.

— Носи хоть что-нибудь из этого комплекта постоянно, и ты будешь себя чувствовать себя так же хорошо. Проще всего повесить брошь на цепочку и надеть на шею.

Я умолчал, что украшения защищают от ментальной магии. Ей никто на свете не промоет мозги, а желающих во всех мирах хоть отбавляй. Особенно когда речь заходит о красивой и богатой женщине, которая часто остается в одиночестве.

— Спасибо! Спасибо! — Моника прижалась ко мне всем телом.

Мы посидели так немного. Потом одновременно отстранились друг от друга.

— Нам обоим пора, милая. Будь счастлива.

Я встал и зашагал в сторону Таймс-Сквера, чувствуя спиной ее взгляд. Группа утренних бегунов оборвала эту нить, а я перенесся на стоянку, где все еще скучала непатриотичная тойота Питера. Денег у меня оставалось не так уж и много. На душе скребли кошки. Я решил, что надо совместить приятное с полезным, и развлечься, и заработать. И конечно освоить на практике вождение автомобиля.

Я немного порылся в сети и понял, что мне опять пора в Нью-Джерси. Я все схватываю на лету. Я провел два с лишним часа в дороге и не попал ни в одну аварию. На стоянку отеля в Атлантик-Сити я зарулил уже как опытный гонщик, припарковавшись на стоянке с помощью приема, который называется «полицейский разворот». Андреа Гиблинг мною бы гордился. Заселившись, я сходил перекусить, а потом отправился на разведку в казино. Несмотря на ранее время, играло довольно много людей, но все же недостаточно, чтобы я начал шалить. Я с легким сердцем потратил семьдесят долларов, пробуя разные местные аттракционы, иногда выигрывая, но чаще проигрывая.

Решив, что понял эту кухню, я вернулся в номер и там до вечера смотрел на большом телевизоре разные фильмы из того же списка «TOP-250». Как я и надеялся, каждый из них пробуждал очередной сегмент в моей памяти. Я точно любил кино, когда жил на Земле Сорок Два.

Когда сгустились сумерки, я подошел к окну. Мне, как магу воды, нравится жить повыше, так что и номер я выбрал аж на тридцать пятом этаже. Вид мне более чем понравился. Почти подо мной плескался Атлантический океан. Я вышел прогуляться и дошел до пляжа. Закат окрасил песок в не слишком естественный сиреневый цвет. Чайки, не обращавшие внимания на редких гуляк, выискивали что-то между камнями. Пена походила на мыльную.

Стало совсем темно. Колесо обозрения, возвышавшееся над набережной, заиграло неоновыми огнями. Решив, что уже надышался, я принял облик «шпиона», накинув для верности ауру невнимания. С минуту посомневался, глядя на ресторанчик, обещавший стейк из акулы со скидкой. В итоге решил, что поем без отрыва от игры, и зашел в казино, не имевшее отношения к моему отелю, хотя и располагавшееся поблизости. Логика простая: не гадить, где живешь.

Поменяв на фишки триста долларов, я отправился на подвиги. Скинул двадцатку в игровых автоматах, просто чтобы вжиться в образ простофили-туриста. Моей целью стала рулетка. Я понадеялся, что механизм махинаций у нее такой же, как и в моем отеле, и точно: никакой магии, сплошные магниты и электричество. Есть, где разгуляться повелителю молний. Первым делом я взял под контроль управление этой машиной для обмана. Немного потренировался, ставя по десять долларов на красное и в итоге добился серии «пять побед из пяти попыток». Крупных ставок не было, так что крупье пока не вмешивался в процесс.

Но время шло, и возле стола начали собираться богатеи. Справа от меня заняла пустующий стул красотка лет шестидесяти в роскошном костюме, украшенном павлиньими перьями, который хорошо бы смотрелся на сцене, а не среди людей. Слева присел какой-то молодчик в форме колледжа и бейсболке. Я так их для себя и обозвал: студент и певичка. Шансами «пятьдесят на пятьдесят» они пренебрегали, ставя на определенные числа. Поскольку совпадали они редко, начал развлекаться, помогая выиграть то одному, то другой. Сам же я скромно ставил на красное-черное и на чет-нечет так, чтобы совпадать с победителем два раза из трех. Иногда я ставил и на число, но не чаще чем раз через три, и выигрывая два раза из трех.

Крупье, лишенный возможности контролировать игру, явно нервничал. Но студент и певичка в итоге оставались при своих, так что вряд ли безопасники сильно переживали.

Заработав около пяти тысяч, я перешел к другому столу, и там повторил аферу, выбрав сразу три денежных мешка для отвлечения внимания. Удвоив сумму, я продал фишки. Рядом со мной толстяк в дорогом костюме купил их сразу на триста тысяч, так что моя десятка мало кого заинтересовала. Да и мое чутье не замечало пристального внимания.

Выйдя на улицу, я вернулся на пляж. Там, в темноте, я опять превратился в Питера. Очень вовремя, кто-то все-таки следовал от кассы за удачливым и, кажется, пьяным игроком, то есть за мной. Мимо пробежали двое мужчин, явно не из службы безопасности, а просто лихие люди, которых в таких местах полно. Мистер Вандерер ни одеждой, ни телосложением не