Богоборец. Первый шаг - Ярослав Кожедуб

не думал, насколько медленно двигаются люди без Перерождения или хотя бы Медной Закалки — но сейчас отчетливо понимал, что могу перебить всех этих бандитов голыми руками: для меня они двигались плавно и замедленно, словно были под водой или спросонья. Так что пытаться выдергивать копье, засевшее между ребрами бандита, я не стал. Вместо этого попросту шагнул ко второму, легко увернувшись от медленного удара палицей, и со всей силы вбил кулак ему в кадык. Пинок в колено, сопровождавшийся отвратительным хрустом — и он лежит на земле.

Я бросил взгляд на соратницу — но та уже и сама разобралась с оставшимися двумя, и стояла бледная, покачиваясь, как осинка на ветру. Ее что, ранили эти доходяги? А... нет. Секунда, другая — и ее вывернуло прямо на трупы.

Чувствуя, как меня тоже накрывает отходняк, я все же нашел в себе силы расшатать и выдернуть копье из трупа. И прикончить им последнего бандита, медленно синеющего, схватившись за горло. Все равно не жилец. Можно сказать, жест милосердия.

Пошатываясь, я дошел до девушки, явно сдерживающей новые рвотные позывы, и осторожно помахал рукой у нее перед глазами. Та слабо качнула головой в ответ и махнула рукой в сторону: мол, давай отойдем отсюда подальше. Я молча кивнул и направился назад по дороге в сторону оставленного рюкзака. Надо умыться.

Напарница нашла в себе силы добрести до меня только через пару минут — я уже закончил умываться из фляги, переодеть запачканную рубаху и теперь просто сидел на обочине, в некоторой прострации наблюдая за переливами Жизненной Ци в лесу. Голова была пустой и звонкой. На удивление, я не чувствовал в себе особой вины за убийство аж двух людей... но все же это стало для меня полнейшей неожиданностью и некоторым ударом по остаткам моей старой морали. Ан Тер Лисс Дирхе к ценности человеческой жизни подходил с совершенно другими мерками, нежели земное гуманистическое общество, и я невольно перенимал местные мерки все эти годы. Но все же за какие-то остатки былого я все еще продолжал цепляться, не говоря уж о том, что в уютном безопасном Гельте с непосредственной опасностью от людей встречаться мне не приходилось. Теперь же часть этой шелухи слетела. Но это и к лучшему. Рано или поздно — все равно пришлось бы с этим столкнуться.

Моргнув, я вынырнул из своих мыслей и протянул девушке флягу. Когда та с некоторым удивлением уставилась на нее, пояснил:

— Умойся. У тебя лицо все в крови. Да и не только лицо...

Та, кажется, только сейчас заметила этот факт и, в ужасе посмотрев на окровавленную одежду, тут же бросилась оттирать лицо водой и пучками травы. Закончив, поморщилась и бросила мне:

— Отвернись. Мне надо переодеться.

Изогнув бровь, я отвернулся в другую сторону и впервые задумался: а кто вообще такая эта девчонка? Дорогущий артефакт в качестве оружия — даже навскидку он тянет не меньше чем на пару Стальных. Неплохая культивация, характеристики и умение драться — когда она вскрыла горло главарю (предположим, это был именно он), она двигалась практически с той же скоростью, что и я, да еще и с изяществом движений, до которого мне было ой как далеко. Мне дед передал рубленый, солдатский стиль, которым владел сам — практически никакой плавности, голая функциональность. И вот сейчас, когда она сказала про переодевание, я вдруг понял, что у нее нет никакого рюкзака — а значит, вся одежда и пожитки находятся в пространственном браслете. Учитывая насколько дороги браслеты с большим объемом внутри — девчонка таскает на себе небольшое состояние. При этом — «собрат Идущий»...

— Можешь поворачиваться, — раздался голос девицы.

Обернувшись, я смерил взглядом точно такой же походный костюм, в котором она была до этого — плотные, несмотря на жару, штаны, обычная рубаха на завязках, с рукавами до локтей — разве что теперь этот костюм не был залит кровью. К лицу девушки тоже постепенно возвращался цвет.

— Здорово дерешься, — помедлив, сказал я. Честно, не знаю, о чем должны говорить два человека, только что убившие других людей. Не любезностями же обмениваться? Шагнув, протянул ей руку. — Я Эдриан.

— Спасибо. Я Диомеда, — девица слабо улыбнулась и пожала мою ладонь.

Что-то знакомое... что-то очень знакомое... Диомеда... да ладно?! Я вгляделся в лицо девушки: волнистые черные волосы, голубые глаза, все та же внушительная горбинка на носу... Вздохнув, я прикрыл глаза и спросил:

— Диомеда Таубер, верно?

Глава 10

Периодически, во время наших с Этием чаепитий, он нет-нет, да затрагивает тему богов. Работа помощником жреца накладывает свой отпечаток. Не знаю, что привело его на стезю служения богам — конкретно эту тему он упорно обходит, но при этом то и дело пытается повернуть мою заблудшую душу к свету. Правда, совершенно в другом смысле, нежели какой-нибудь христианский миссионер в индейских племенах.

Для начала — тут никто не сомневается в существовании богов, так что говорить о вере в привычном смысле этого слова... сложно. Боги регулярно говорят со своими жрецами напрямую (с Этием такое было лишь раз, но ему хватило), создают свои аватары и бродят неузнанными по человеческому миру, устраивают масштабные чудеса (вроде массовых исцелений) под настроение, и прочая, прочая... Поэтому местная религия напоминает мне скорее фан-клубы конкретных богов и пантеонов, нежели организованную и единую структуру, имеющую реальную власть.

Начнем с того, что богов (а соответственно — и отдельных конфессий) — несколько десятков. Между собой у разных конфессий отношения разные, но общая черта одна: если боги принадлежат к одному пантеону, то отношения, скорее всего, как минимум терпимые, если же к разным — то в диапазоне от равнодушия до внутренних религиозных «холодных войн». Пантеонов всего три. Первый, Пантеон Изначальных, состоит из девяти богов — в основном, людей, которые прошли по своей Дороге к Небу настолько далеко, что обрели божественность. Это самый популярный и самый мощный пантеон, которому поклоняется больше всего людей. Как минимум — на Э Хор Омане.

Второй, Пантеон Божественного Древа — включает