Ревизор: возвращение в СССР 17 - Серж Винтеркей

– Ну, ты за год тут освоишься, сможешь ей подсказать, что да как, – невозмутимо ответил я. – Осматривайся получше, прикидывай уже сейчас, исходя из ее склонностей, куда бы она поступить могла в Москве. Возможностей тут море, только и выбирать надо с умом, чтобы вступительные экзамены потянула.

– Буду осматриваться! – несмотря на усталость после стройки оживился тут же Мишка. – А с экзаменами… А кто нам мешает такой же трюк провернуть, как ты со мной придумал? Поступить в Брянске, а потом в Москву перевестись учиться?

Я только ухмыльнулся в ответ на это заявление. Ну хоть Мишка подметки на ходу рвет и жизни учится… Это откровенно радует. Хотя, вон и Леха уже не совсем тот ботаник, которым был, когда я с ним встретился. Может, и из него человека со временем получится сделать. Ираклий, Костя Брагин… Славка после армии, авось, подтянется, или в Брянске будет учиться и за ум возьмется.

Тут вернулся Марат. Уставший, но довольный.

– Рассказывай, – поставил я перед ним сковородку с оставшимися макаронами.

– Ну, короче, так. Павел Сатчан предложил секцию в качестве второго тренера вести на ЗИЛе, три раза в неделю по вечерам. Понедельник, среда, пятница. За это он меня устраивает в штат, даёт общагу и зарплату будет платить! С обязательством подходящих кандидатов для команды ЗИЛа находить и готовить для главного тренера по самбо. С ним он меня еще не познакомил, но, говорит, мужик очень приличный. Тот команду на соревнования готовит, ему новые таланты постоянно нужны.

– Завод, я так понимаю, будет платить, – поправил его я. – А что с учёбой?

– Всё нормально! Он нашёл мне училище там же в районе завода, меня возьмут переводом на второй курс.

– Ну, поздравляю, – протянул я ему руку и Мишка следом за мной. – На второй курс, это значит, тебе учиться ещё три года. Потом ты сможешь тренировать ребятишек, – он кивнул. – Будешь мне сына учить.

Марат рассмеялся и подставил мне пять.

– Только я не понял, ты что, хочешь сразу сейчас с тренировками начинать? На стройке работая параллельно?

– Ну да, – кивнул он, – я так больше заработаю.

– А коней не двинешь от такой нагрузки?

– Не, я двужильный, – помотал он головой, – выдюжу без проблем.

Ну, собственно говоря, он таким и выглядит. Ладно, ему все же двадцать с небольшим, и он в отличной физической форме, наверное, и в самом деле ему это по плечу.

Разложил по полкам подношения от благодарных слушателей с выезда по линии «Знания», и мы пошли спать. Парни откровенно устали, да и у меня был непростой день.

В среду мы ездили на гастроли в Можайск. Были на автотранспортном предприятии, заводе ЖБИ, хлебокомбинате, молочном заводе, медико-инструментальном заводе и серьёзном экспериментальном предприятии «Гидроспецстрой».

Опять всю обратную дорогу Сковородка недовольно бубнил на тему нашей промышленности и того, что купить нечего. Пришлось прочесть ему персональную лекцию.

– Василич, ну, ты в чём-то прав, а в чём-то не прав, – начал я издалека. – Наша промышленность работает и обеспечивает население всем необходимым. Ты, просто, не замечаешь этого.

– Это как это, я не замечаю, что меня обеспечивают? – воскликнул он, чуть не оскорбившись.

– Ну, смотри. Мы сколько заводов сегодня посетили? До фига. И все они свою функцию выполняют. Транспорт ходит? Людей и грузы перевозит? Да. Хлебом и молоком население обеспечено? Обеспечено. Здания из блоков строятся? Значит, и ЖБИ свои функции выполняет. Хирурги наши инструментами обеспечены? Обеспечены. Электричество везде есть? Значит, и «Гидроспецстрой» гидроэлектростанции обеспечивает оборудованием. Так?

– Ну, вроде, так, – неохотно согласился Сковородка.

– Значит, какой вывод? Всем жизненно необходимым мы себя обеспечиваем. Нам бы только с товарами народного потребления улучшить ситуацию, качества им добавить и соответствия народному спросу. А так, если посмотреть со стороны, всё у нас очень неплохо.

– Ну, не знаю, – недовольно ответил он.

– Нам много чего хочется, но это будет всегда. Купишь мотоцикл, захочется машину. Купишь «Москвич», захочется «Жигули». Так было, есть и будет. Такова природа человека. Нам всегда всего мало. Возможно, это и заставляет нас созидать. Представь себе человека, который сидит в тёплом климате под пальмой и ест бананы, которые с неё сами подают. И его всё устраивает, ему больше ничего не надо. Разве он встанет из-под этой пальмы и пойдёт работать?

– Ну да, если не к чему стремиться, то что это за жизнь? – посмотрел на меня с сомнением Яков Васильевич. – Хотеть хоть что-то надо.

– Конечно, надо. Но всегда надо помнить, что процесс этот бесконечен. Западные учёные выявили интересную закономерность: любому человеку всегда не хватает для полного счастья тридцать процентов от имеющихся у него ресурсов. Представляешь? Если ты получаешь сто рублей, тебе кажется, что ещё бы тридцать и ты будешь в шоколаде. А если ты получаешь тысячу, то тебе для полного счастья не хватает уже триста рублей. Самые несчастные люди – это миллионеры, потому что им для счастья не хватает больше денег, чем бедным. Отсюда и родилась поговорка, что не в деньгах счастье. Потому что, оказывается, миллионы счастья не приносят.

– Ну, ты наговоришь, – недовольно отвернулся от меня Сковородка.

Но по нему было заметно, что он думает об этом. Сам с собой спорит, иногда головой кивнёт, иногда с досадой что-то прошепчет. Ну, пусть думает.

Везде хорошо, где нас нет. Отработав достаточно времени на хозяина, и наблюдая изнутри за потогонной системой труда при капитализме, когда из работников выжимают все соки, когда не остаётся сил на интересы и жизнь вне работы, могу сказать, что мы забыли, как работали при социализме. А ведь интенсивность труда здесь намного ниже. Обед тут – настоящий обед, а не на рабочем месте, когда клиентов нет, быстренько запихал чего-нибудь в рот. Отпуск – это отпуск, двадцать восемь дней и путёвка на море от профсоюза, а не две недели дома или на даче отоспаться. И путевка, часто, не за полную стоимость. И время работы! На заводах звучит гудок, и все дружно отправляются домой. А вспомнить двадцать первый век. Много народу работало по восемь часов в день? Большинству нужно батрачить по двенадцать часов, чтобы хоть что-то заработать. Основная работа, подработка, а часто и еще