Исход неясен (Гарри Поттер – Женская Версия) (СИ) - Макс Мах

себя, возвращаясь в кресло и начиная разливать коньяк по бокалам. — Может быть, и надо. Секса много не бывает, а с Адарой у нас не католический брак».

— Давай, Лили! — сказала после того, как выпили. — Твоя очередь. Ты хотела говорить? Говори.

— Тот день… — Лили закурила и, кажется, начала успокаиваться. Ее эмоции были непостоянными.

«Была вспышка, теперь — ремиссия».

— У нас собрались несколько человек. Все-таки Хэллоуин, а мы прятались уже почти год. Джеймс хоть иногда выбирался из дома. Они с Сириусом ходили на задания. А я… Я безвылазно сидела с детьми…

— С детьми?

— Ну, ты же знаешь, что у нас с Джеймсом было двое детей!

— Знаю, — кивнула Анна. — Что случилось с Хэтти?

— Вот, вот! — пыхнула дымом Лили. — Слушай, я как раз об этом… Давно хотела кому-нибудь рассказать, да некому. Попробовала поговорить с Кингсли Бруствером, так уже назавтра пришел Дамблдор и начал меня воспитывать. Пожаловалась мужу… Я имею в виду, Питеру. Я о Сметвике…

— Я поняла, — поддержала Анна рассказчицу.

— Знаешь, что он мне сказал? Сказал, не будь дурой! Не лезь куда не следует! Струсил… Представляешь, он струсил! Даже говорить на эту тему не захотел. Сказал, Дамблдор знает, что делает. Представляешь?

— Представляю, — кивнула Анна. — Но не знаю пока, о чем речь. Объясни по-человечески!

— По-человечески… — Лили одним глотком допила свой коньяк и потянулась к бутылке. — Не возражаешь, если я разолью?

— Ни в чем себе не отказывай! — отмахнулась Анна. — Не молчи, рассказывай дальше!

— В тот вечер у нас были Сириус и Люпин. Посидели, выпили, посмеялись, вспоминая, как мы отмечали Хэллоуин в Хоге. Тебя, к слову, вспомнили. Я спросила Сириуса, почему ты не пришла. А он помялся так, знаешь… Сделал собачьи несчастные глаза и говорит. Я, мол, Лили, сделал самую большую глупость в своей бестолковой жизни. Но рассказывать, о чем идет речь, не стал. Отказался.

«А ларчик просто открывался, — не без горечи усмехнулась Анна. — Женщина, на которой он обещал женится, поймала его с другой».

Эту историю она по крупицам выгрызла из трех писем с извинениями и просьбами понять и простить. Но Анна его, видимо, не простила. Тогда, наверное, он и бросился признавать и «удочерять» Лизу. Не хотел, наверное, выглядеть перед ней последним говном.

— Дальше! Что было дальше? — спросила, заметив, что ее сигарета, про которую она совершенно забыла, догорела до фильтра.

— Они ушли, — Лили закурила уже вторую сигарету и сделала приличный глоток из бокала. — Джеймс полез целоваться. Потянул меня в спальню, а мне, как назло, совсем не хотелось. Вот никак! Понимаешь? И тут дети проснулись. Заплакали в два голоса, и я бросилась в детскую. Успела только войти, как внизу взрывом высадило дверь. Бомбарда[2] или что-то такое… Я даже испугаться не успела… Наверное, эта скотина аппарировала прямо из холла. Возник сука передо мной… Я слова сказать не успела, а он, вроде бы, небрежно так… отмахнулся от меня, и я полетела. Беспалочковая, невербальная, с левой руки. Представляешь, какая сила? Меня впечатало в стену, и все. Больше ничего не помню. Очнулась в Мунго через пять дней. Потом уже задумалась, отчего так долго? Не было у меня таких повреждений, чтобы пять дней в отключке лежать. Сотрясение мозга, ушибы… Обычному целителю максимум на день работы! А я провалялась там пять дней! И такая дура, прости господи! Мне бы попросить кого-нибудь… У меня в Мунго, знаешь ли, было тогда много знакомых… Я после Хога пошла учиться на колдомедика, год прозанималась, но потом забеременела… Неважно! Были знакомые. Порядочные люди. Могла попросить сделать проверку на зелья, но не додумалась.

— Думаешь, тебя специально держали на зельях? — уточнила Анна.

— Ты слушай дальше, — остановила ее неожиданно разговорившаяся подруга. — Сейчас поймешь.

Она судорожно сжала бокал. Сделала глоток. Потом еще один.

«Напьется» — констатировала Анна. — Впрочем, пускай! Иногда это просто необходимо…»

— Так, о чем это я? Очнулась. Вспомнила. Спрашиваю, где Джеймс, где дети? Где все? Но мне никто ничего не говорит, заговаривают зубы, несут какую-то околесицу… Потом, ближе к вечеру, появляется Дамблдор…

— Ты же его знаешь! — продолжила после короткой паузы, понадобившейся, чтобы допить коньяк. — Завел волынку о добре и зле, о тьме и свете, о всеобщем благе, и мне, веришь, стало так страшно, что я чуть в обморок не упала. Спасло то, что лежала, да и накачали меня успокаивающими, как я теперь понимаю. Как раз перед его визитом зелья давали, а я, дура, даже не спросила, что дают и зачем.

Лили замолчала и снова потянулась за бутылкой.

— Уверена? — осторожно спросила Анна. Ну, не запрещать же ей, в самом деле! Взрослая женщина, должна сама понимать.

— Уверена!

— Тогда, будь любезна, закусывай! — попросила Анна.

— Права, — тяжело вздохнула Лили. — Как всегда права…

Она цапнула с блюда эклер и едва ли не по-пролетарски сразу откусила большой кусок. Было видно, торопится. Не рассказанная история жжет ее изнутри. Торопит, подталкивает, но разум согласен с мнением подруги и требует съесть что-нибудь жирное и сладкое, а то действительно развезет.

— Берси! — позвала Анна домовика. — Завари нам, пожалуйста, свежий кофе. Покрепче, как я люблю.

— Будет исполнено, хозяйка Анна!

— Думаешь, этот уже остыл? — спросила Лили, прожевав пирожное.

— Думаю, остыл, — кивнула Анна и поторопила подругу:

— Ешь давай!

Ей тоже не терпелось. Хотелось услышать историю до конца, но она держала себя в узде. Напиваться — последнее дело, а пьяная женщина — это вообще ужас. Так что, пусть лучше закусит.

Между тем, Лили добила-таки пирожное, запила остывшим кофе, промокнула губы салфеткой и закурила очередную, — какую-то по счету, — сигарету. Делала она все это размеренно, нарочито спокойно, чтобы продемонстрировать свою «вменяемость».

— В общем, — сказала, выдохнув сигаретный дым, — вымучил меня своими сентенциями о всеобщем благе и силе любви, а потом сообщает, что Джеймс убит. Предал нас Сириус. Привел к нам в дом Волдеморта и пожирателей… Волдеморт убил Джеймса. Меня тоже хотел убить, но использовал недостаточно сильное заклинание, и я выжила. Потом кинул в Гарри Аваду, но что-то пошло не так, как он рассчитывал. Гарри заклинание отразил, и оно ударило в самого Волдеморта. Наплел еще какую-то хрень… Но мне уже было не до этого. Спрашиваю, что с Гарри, а у самой слезы в глазах. Джеймс… Я, может быть, его и не любила, но он был мой муж. Мы прожили вместе почти три года, а знакомы были и того больше. Был и не стало. Страшно даже подумать. Но я, первым делом спросила о Гарри. Это же в него Волдеморт запустил Аваду. Дамблдор