Сто грамм за Поттера - Мансур Шабаев

неплохим магом, разглядел в Йозефе магические задатки и помог развить их, взяв под своё крыло.

В 35-м пути братьев разошлись. Альфред с головой ушёл в политику, а Йозеф, понемногу оттачивая магическое мастерство, оказался под жёсткой опёкой фон Зебботендорфа. В конце концов, именно Рудольф познакомил его с приехавшим недавно из Британии, подающим огромные надежды магом — Геллертом Гриндевальдом.

Десять лет пролетели как миг. Пока войска третьего рейха железной лавиной катились по Европе, пока старший брат делал карьеру в качестве ближайшего помощника недалёкого Адольфа, Йозеф в компании с такими же, как он доверенными лицами Гриндевальда сортировали и изучали захваченный в Европе магический хлам.

А когда русские танки подошли к границам рейха, предусмотрительный Геллерт приказал начать эвакуацию трофеев в более безопасные места. Что- то осело в сейфах Британского Гринготса, благо с гоблинами у Гриндевальда были свои, особые отношения. Что — то спряталось в специально купленных на острове магических поместьях.

Так Йозеф Розенберг стал Йозефом Гильденстерн, выпускником Хогвартса какого-то далёкого года и владельцем Гилденстерн-холла.

В апреле 45-го Гриндевальд лично посетил Гилденстерн-холл.

«Брат!» — а именно так Геллерт обращался к своим самым доверенным сотрудникам: «Похоже, мы проиграли. Проклятые русские вот — вот войдут в Берлин. Я постараюсь максимально смягчить последствия нашего поражения, есть у меня некоторые каналы.

Но ты, ты остаешься здесь. Я надеюсь, не на долго. Магическая ценность сосредоточенных здесь вещей огромна и мне придётся применить «Завесу».

Запасов хватит надолго. Домовики позаботятся о тебе, и будут держать тебя в курсе о происходящем в большом мире.

Держись брат. Я обязательно вернусь».

С тех пор минуло сорок три года. Он ждал. Каждый день ходил в библиотеку, где на магических портретах были изображены соратники.

В мае сорок пятого заговорил портрет Зебботтендорфа, а в октябре сорок шестого с группового портрета вождей третьего рейха грустно помахал рукой старший брат.

Портрет Гриндевальда был всё также недвижим, и это вселяло надежду. Из приносимых домовиками газет Йозеф узнал о поединке Гриндевальда с Дамблдором, и о последующем за этим заключении Геллерта в Нуменград.

В восьмидесятом Йозеф почувствовал, что заболел. Силы, и магические и жизненные медленно покидали его.

За сорок лет Гилденстерн перебрал, изучил (насколько хватало его умений) и классифицировал все две с половиной сотни артефактов, хранящихся в Гилденстерн-холле. Не получив начального магического образования, он был тем не менее неплохим практическим артефактором-классификатором. Всё же общение с величайшим магом столетия принесло свои плоды. Зебботтендорф величайшим магом себя не считал, хотя в некоторых вопросах был более сведущ, чем Гриндевальд.

Возможно, среди хранимых артефактов и были вещи способные поддержать пошатнувшееся здоровье, но Геллерт был жив, и все они принадлежали ему.

Так бы и зачахнуть бедному Йозефу, но неожиданно с внешней стороны «Завесы» пришел сигнал. Приближается некто имеющий пусть и отдалённое магическое сходство с Гриндевальдом, а значит могущий пройти через «Завесу».

Глава третья.

Почти Поттер.

Хорошо- то как! Если на минутку отвлечься от просто нереального количества висящих на до мной проблем, и закрыв глаза наслаждаться тёплым ветерком, ласковым солнцем, пением птиц. Если не знать, что где-то в шотландских горах ждёт тебя, как паук в своей паутине, великий, блин, светлый волшебник.

Змеи приняли меня вполне дружелюбно. Нашипевшись с ними о том, о сем, водворился на любезно предоставленную мне вершину холма. Это у них самое блатное место. И живут здесь — здоровенный полоз и маленькая юркая гадюка. Как эти два вида между собой соседствуют, не знаю. Кстати, с определением кто есть, кто в шипящем царстве проблем не возникло. Просто я знал, что вот это гадюка, это полоз, а это ужик.

Солнце клонилось к закату, усталость накатывала волнами, и я, поудобнее устроившись на траве уснул.

Итак, палочка. Палочка необходима как воздух. Без этого с позволения сказать инструмента, огромный багаж знаний, доставшийся мне от Волдика бесполезен. Не то что бы я совсем ничего не могу. Некоторые заклинания получаются о-го-го как. Но только те действие, которых я могу представить. Например, Ступефай — это как удар кирпичом по голове. Или, например режущие; аристократичное Секо как бритвенный разрез, а Диффиндо как удар топором.

Хотя и здесь не всё гладко. Применил Инкарцеро на сухой древесный ствол, и он оказался опутан не магическими верёвками, а ржавой колючей проволокой. Причём заклинания получались у меня каждый раз разной мощности и какие-то рваные.

Так вот, многие из известных мне заклинаний можно использовать только при наличии палочки. Ведь кроме воли заклинателя и собственно магии для их использования необходимы еще, определённые действия палкой. Кроме того, по моему разумению палочка служит ещё и своеобразным трансформатором помогая правильно дозировать расход магической силы.

Так думая о насущном, я два дня изучал окрестности холма пока не набрёл на невеликий лесной ручей. На берегу этой неизвестной водной артерии, вероятно, откуда- то издалека принесённое течением лежало ОНО. Решение моей проблемы. А именно — тридцатисантиметровый кусок бамбукового удилища.

Практически готовая палочка. Остаётся наполнить её чем- то волшебным и вперёд к вершинам магомастерства.

Из волшебного имелась только собственная кровь. Вот её- то я и использую. Кроме того, имелась ещё одна идея, вполне кстати реализуемая.

Возвратившись в своё временное жилище на холме, сразу же приступил к реализации задуманного. Осторожно секанул по ладони и появившуюся кровь стал сгонять в полую сердцевину бамбука. Мёртвая деревяшка потяжелела и стала ощутимо тёплой. Так теперь аккуратной пробочкой заткнуть выходное отверстие. А далее самое прикольное. Змеи ведь время от времени меняют кожу. Вот я и попросил Ссашеса (это, кстати, тот самый блатной полоз) кожу какой-нибудь из змеек, чтобы натянуть на палку как чехол. Благо змеек этих тут как грязи и всяческих размеров.

Полученную шкурку я аккуратно закрепил на палочке нитками, а затем из чистого озорства, аккуратно тоненькой щепочкой написал на змеиной коже кровью.

С одной стороны — Поттер, великий и ужасный, а с другой — Не влезай, убьёт.

Поместил получившийся шедевр на специально приготовленную подставку — и вырубился.

Проснулся от громкого ворчания. Это проявлял недовольство мой желудок. Захваченный идеей обретения палочки я эти дни питался, чем попало. Теперь же вспомнив, что у меня полная сумка консервов решил устроить праздник живота. Получился, однако, облом. Ни простого, ни консервного ножа я не взял. Получается вот он локоток, а не укусишь. Хотя о чём это я!? Я же волшебник и палка у меня есть, практически настоящая.

На трансфигурацию подходящего сучка в консервный нож у меня ушло около часа. Ножик,