Дух экстаза (СИ) - Greko

Что-то неуловимо знакомое промелькнуло в его чертах. Приглядевшись, я узнал в нем Максима Горького! Мазнул взглядом его спутницу, черноглазую молодящуюся даму со следами увядания на лице.[5] И… отвернулся, чтобы проследовать к стойке регистрации. Мне было недосуг знакомиться со знаменитостью, охать и ахать «какие люди!» — свои бы проблемы решить. А ну как не заселят Изю и Осю, увидев их еврейские документы или придя в ужас от золотозубой улыбки Джо? Вон, самого буревестника революции выставили за порог!

Не прогнали. Ознакомившись с нашими британскими паспортами, широко разулыбались:

— Добро пожаловать в Нью-Йорк, господин Найнс и господа Блюм!

Я сунул пальцы в карман жилета за часами, чтобы зафиксировать для истории торжественную минуту. Недорогого «Лонжина», купленного мной еще в Москве, не было. Сперли! Ну, здравствуй, Америка!

Трёхкомнатный апарт на восьмом этаже особого впечатления не произвел. Я уж размечтался, что, выбрав номер второй ценовой категории, пять долларов в сутки, получу что-то огромное, как в фильмах про сладкую жизнь американской элиты. Не тут-то было. Все достаточно скромно. Никаких тебе роскошных цветочных композиций или шампанского в ведерке как комплимент от отеля. На всем экономят, буржуи проклятые. А ведь пять баксов — немалые деньги, недельная зарплата рядового клерка из конторы Хардинга!

«Сдается мне, что здесь с нас будут драть добытый тяжкими разбойными трудами цент за любую мелочь. В номере особо не рассидишься. Расчет на времяпровождение постояльцев в лаунж-зоне. Там тебе и бары, и рестораны, и магазинчики, и телефон. И везде плати!»

Возможно, пропажа часов или общая усталость вызвали у меня неконтролируемый приступ желчи, выразившийся в следующем уроке, который я преподал своим спутникам.

— Отправитесь в город на разведку, почаще улыбайтесь, здесь так принято, — глянул на Джо и тут же поправился, — Ося! Забудь. Тебе лучше в улыбке не щериться. С планом города разберетесь — тут все просто, для понаехавших со всех стран мира. Авеню идут с севера на юг, перпендикуляром к ним — улицы. И все под номерами, чтобы бестолочи, вроде вас, могли разобраться. Но главное не это. Нам не нужно стремиться сдать нью-йоркский экзамен — мы тут проездом. Найдите себе занятие по душе на год-полтора. Но не поддавайтесь искушению. Сперва вам покажется, что город потрафляет любому, были бы деньги, невзирая на социальное положение. Опасное заблуждение. У города есть лишь одна задача — избавить вас от этих денег законным и незаконным способами. Часики у меня уже увели. То ли еще будет!

И парни убедились в моей правоте в первые же дни после приезда, как и в том, что люди в Нью-Йорке похожи на марионеток, а тот, кто дергает их за веревочки — это деньги и еще раз деньги. Здесь не собиралась, как в Москве, толпа, чтобы поглазеть на бесплатное зрелище. Горожанам некогда, они крутились как чертик Адель с Вербного базара. Если же хотели посмотреть на пожар и оценить работу пожарных, то отправлялись на Кони-Айленд — там был и такой аттракцион.

Кони-Айленд! Братья Блюм там, в этом Диснейленде начала столетия, зависли надолго. Каждый день туда шастали, тем более что могли найти в нем развлечения на любой вкус. И «русские» горки, и живого слона, и синематограф.

О, кино их покорило, захватило с головой. Особенно Изю. Он даже ни разу не заикнулся о посещении еврейского квартала. Как ни странно, к соотечественникам был совершенно равнодушен. Прожив долгие годы в зарядьевской многонациональной трущобе, где кого только ни было — от русских мужиков в лаптях до перса в халате, Айзек Блюм превратился в отщепенца. Субботе он предпочитал воскресенье и уважал свиные ребрышки, а также жареную ветчину, которую в местном общепите традиционно подавали по воскресеньям. Куда ему с таким-то подходом в объятья сионистов?

Что же касается доморощенного «еврея» Джо, то он в своих кулинарных пристрастиях порвал все шаблоны. Влюбился наш Ося в бананы — в самый популярный стрит-фуд в Нью-Йорке. Стоило ему углядеть тележку китайца-торговца, бросался к ней с отчаянием обреченного на вечный голод. В остальном он копировал Изю, разве что не ходил с ним в гимнастический зал и не планировал стать актером. Да, Айзек Блюм возмечтал о карьере в кино и взялся за подготовку к ней, развивая ловкость. В те часы, когда братишка пыжился на кольцах или ползал по шведской стенке, Ося сопровождал меня в походах на Биржу, запасшись своими любимыми бананами.

Я ходил на Бонд-стрит ежедневно. Пытался самостоятельно разобраться, как все устроено. Не особо у меня получилось. Все эти котировки, короткие и длинные позиции, кредитование трейдеров у Денежного Столба, у которого с завидной регулярностью появлялись городские финансовые тузы, продажи без покрытия и прочие премудрости оставались для меня темным лесом.[6] Деньги продолжали лежать на брокерском депозите, принося ничтожно малый процент. Как я быстро выяснил, ставки по краткосрочным кредитам были чудовищными — гораздо выше, чем шесть процентов в «Нэшнл Сити Банк», порой на порядок.

— Мистер Хардинг, — спросил я у хозяина брокерской конторы уже на второй день пребывания в Нью-Йорке. — Отчего такой маленький процент по депозиту? Уверен, вы используете мои деньги в рискованных сделках.

— Мы не нуждаемся во внешнем заимствовании. Во всяком случае по ставке выше, чем у банков. Если вы даете добро на использование ваших средств, можно подумать об увеличении процента. Но я бы посоветовал вам заняться кредитованием ссуд до востребования. Или открыть длинную позицию в каком-нибудь надежном облигационном фонде. Там спокойно получите шесть процентов дохода.

Вот кто бы мне объяснил, что я только что-то услышал? С этой тарабарщиной еще разбираться и разбираться. Основную надежду я возлагал на воскресную встречу с Джесси Ливермором или, как его панибратски называли в конторе, с Джей Элом. От ее положительного исхода зависело ни много ни мало американское будущее мое и братьев Блюм. Судьбоносная — так эту встречу описал бы приличный джентльмен, в которого я надеялся превратиться.

[1] В современный ценах люкс на «Германии» стоил 71000 долларов! На «Титанике» и того дороже.

[2] Большинство сделок на Фондовой Бирже заключалось с помощью жестов.

[3] Тикерный аппарат — изобретение юного телеграфиста Т. Эдисона, с которого началось его восхождение. Аппарат предназначался для передачи телеграфным способом текущих котировок акций в зашифрованном виде.

[4] «Медведи» — игроки на понижение, самой сложной, но и самой доходной разновидности биржевой игры. «Быки» — игроки на повышение.

[5] В апреле 1906 г. в Нью-Йорке прибывших в Америку М. Горького и его гражданскую жену М. Андрееву выселили из отеля «Бельклер» и отказались заселять в других гостиницах, когда пресса раструбила о безнравственной связи писателя и актрисы.

[6] Небольшой словарь биржевых терминов на будущее, чтобы было понятнее. Котировка — цена на ценные бумаги, по которой в моменте может состояться сделка по купле-продаже; короткая позиция, шорт — быстрая сделка, закрываемая в течении торгового дня; длинная позиция — покупка акций на долгий срок; кредитование у Денежного Столба — ежедневная раздача кредитов трейдам с 12−00 до 14–15 у одной из стоек-столбов в биржевом зале; продажа без покрытия — инструмент торгов, позволяющий продать ценные бумаги, которых у продавца физически нет; ссуды до востребования — кредит, по которому заемщик обязан вернуть деньги по первому требованию кредитора.

Глава 2

Веселые проделки биржевого игрока

— Вы новичок в Штатах, мистер Найнс? — первым делом осведомился Джесси, когда мы поздоровались в лаундж-холле отеля «Бельклер».

— Прибыл в тот день, когда мы впервые с вами встретились.

— В таком случае побуду вам гидом. В отеле есть неплохой ресторан американской кухни «Кейп Код». Рискнете?

Я был готов использовать любой шанс упрочить наши отношения. Предложи мне Джесси испробовать мозг живой обезьянки, я и на это бы согласился. Справился же Индиана Джонс!