Рута Нортвич, человек и некромант - Анна Ледова

— Рута, — предупредительно рыкнул некромант. — Не зарывайся, простолюдинка.

— Прекрасно, — оживилась девица. — Очень приятно. А меня зовут…

— Твоё имя — пустой звук, недостойный сотрясать воздух вокруг моих ушей! — вновь взревел Рута. — К делу, начинка для гроба! Ты пока не отработала и сотой доли монеты!

— Окей, босс, — пожала она плечами. — Осознала. Впитала. Усекла. Тогда расклад такой…

Глава 2

Расклад Руте не понравился.

В этих землях умертвия лежали спокойно, порождения Тьмы крестьян не тревожили, а поднимать трупы и вовсе считалось то ли невозможным, то ли аморальным.

— И незаконным в том числе. Отдельной статьи за оживление мертвецов нет, но осквернение могил и глумление над останками вполне пририсуют. Либо незаконные медицинские опыты, — рушила все надежды девица. — Думаю, если вы предложите эти услуги мэру, то вас на скорой психиатрической увезут. В бедлам, если так понятнее. Кажется, я уловила вашу выспреннюю манеру общения.

— И чем ты мне помогла, девка? — возмутился Рута. — Никакой от тебя пользы! Ладно, отведи меня на постоялый двор, дальше сам разберусь…

Хотя бы расторопности ей было не занимать. Пока Рута топтался в просторном холле, рассматривая лепнину и позолоту, достойную королевских дворцов, девица быстро сговорилась с хозяином, сунула ему какую-то глянцевую картонку и после получила обратно.

— Оформила номер на своё имя, — отчиталась она. — Оплачен на три недели вперёд, включая завтраки и ужины, шведский стол. Документов и местной валюты, я так понимаю, у вас не водится.

— Врёшь ты всё, — недоверчиво ответил Рута. — Денег ты ему не платила, я видел. Эй, хозяин, съезжать буду — там и рассчитаемся.

— Ваша очаровательная спутница права, номер уже оплачен, — вышколено улыбнулся молодчик за стойкой. — Пожалуйста, вот ваши ключи. Третий этаж. Номер триста четыре.

— Ты ведьма? — тихонько шепнул Рута на ухо девице. — Заворожила его, что ли? Глаза отвела?

Эти самые глаза она только закатила.

— Ладно, — вздохнула она и сунула Руте ещё одну картонку. — Некуда будет своё золото девать — наберите. К менялам сами не ходите — обведут-с. А ту вашу монетку я отработала сполна: три недели в четырёх звёздах с полупансионом — тоже, знаете ли, не хрен собачий. Адьёс.

— Прочь, бесполезная плоть, — снисходительно согласился Рута, несколько уязвлённый тем, что та уходит сама, а не по его велению. — И нормальное платье себе наконец купи, что ли.

Какой-то безумный мир. Девки ходят полураздетые и хамят. Слуги на постоялом дворе одеты лучше него. По дорогам носятся ревущие железные чудища, а никто и бровью не ведёт. А вот Руту до сих пор потряхивало. Пахло от чудовищ плохо. За парком и небольшими магазинчиками при нём оказался и весь остальной город. Огромный, высокий, стремительный и абсолютно непонятный.

Избавившись от никчёмной девицы, Рута потребовал местных газет, бадью горячей воды, и чтобы принесла её служанка посмазливей да посговорчивей.

Через сутки, отчаявшись понять этот мир, где горячая вода текла из труб сама собой, а ванна и так была в каждом номере; где не читали газет, а смотрели новости с визиров, и где горничные грозились подать в суд за невинные шлепки по заднице, Рута спустился к молодчику в холле.

— Ведьму эту мне разыщи, — мрачно сунул он портье картонку. — Да поскорее.

— Хотите, чтобы я ей позвонил? — уточнил лощёный красавчик в белоснежной рубахе.

— А что, по ведьмам теперь в колокола звонят? — съязвил Рута. — Разыщи, говорю. Пусть явится, видеть её желаю. Цифры там какие-то. У городового, поди, на учёте, раз ей номер присвоили. Я у себя буду.

Молодчик пожал плечами, принял визитку и затарабанил пальцами по плитке из чёрного стекла.

— Слушаю, — вдруг отрывисто раздался в воздухе знакомый голос.

Рута застыл. И этот — колдун? Сам он бился над визиткой несколько часов, но так и не понял, как вызвать эту девку с помощью магии и что за цифры были начертаны на картонке.

— Добрый день, вас беспокоит отель «Грандис». Имею ли честь говорить с госпожой За…

— Эй! — рявкнул Рута, перебив молодчика и заозиравшись. — Зануда, явись! Ты откуда говоришь?

— Смартфоном, я так полагаю, вы ещё не обзавелись, — фыркнул невидимый голос. — Уже соскучились? Кстати, «Зануда» это даже потешно: мне нравятся шутки, построенные на семантике имён собственных — когда звучание схоже, но смысл имени меняется на совершенно противоположный. Довольно тонко, не ожидала от некроманта такого чувства юмора.

— Золотом плачу, — оборвал её Рута. — Явись немедленно, ведьма.

— Буду через пятнадцать минут, — деловито ответил голос. — Через двадцать. Трубу вам по дороге куплю. Это за отдельную плату, кстати.

И голос оборвался коротким пиканьем.

Так Зануда и стала его помощницей в этом ненормальном мире.

Уже прожив в нём несколько недель и немного поняв его обычаи, Рута признавал, что помощь её была неоценима. Зануда очень выгодно «толкнула» его арданы, сняв ему светлые хоромы в высоченном замке. Не задавая лишних вопросов, объясняла законы и традиции этой страны. Знакомила с местными артефактами, которые, по сути, оказались лишь хитромудрыми механизмами.

Рута привык, что полновесная монета и магия могут решить все проблемы. Магию тут отрицали. Монет не знали, а пользовались кусочками пластика. Зануда несколько раз пыталась объяснить ему местную денежную систему, но Рута лишь зверел, не понимая загадочных слов «дебетовая», «транзакция» и «эквайринг». А потом плюнул. В конце концов, слуга для того и нужен — пусть сама деньгами заведует, а господину не пристало считать презренный металл. Тем более что Зануда так подробно отчитывалась в ежедневных тратах, что Рута был уверен — сильно борзеть не станет. Все слуги подворовывают, так уж заведено, а господину положено до поры милостиво закрывать на это глаза.

Без документов в этом чистеньком и богатом городе не то, что жильё снять, даже связной артефакт нельзя было купить, и Рута ещё раз тайком порадовался, что Зануда взяла все вопросы по обустройству на себя. Благодарить её он, конечно, не стал — где это видано? Слуга должен быть счастлив только оттого, что сумел угодить своему повелителю. Зануда, правда, почтительностью не отличалась, и целовать носки его туфель или хотя бы перстень отказывалась наотрез, чем неимоверно раздражала.

Когда Зануда на второй день работы