Выпускник - Дмитрий Ульянов

мне на социализацию было ни горячо ни холодно, так как за все те шесть лет, что я проучился в начальной школе, я ни одного друга, или хотя бы неплохого знакомого, так и не завёл.

В Хогвартсе с этим тоже были проблемы, так как даже среди заучек я, в своём стремлении выучить как можно больше заклинаний и отточить их до самого высокого из возможных уровней, был, хех, белой вороной.

За пределами Выручай-комнаты я появлялся среди людей только во время занятий, приёма пищи и сна. Я бы с удовольствием отказался от сна в общежитии и прописался в Выручай-комнате, но незаметно подобный финт бы точно не прокатил, и ко мне точно появились бы вопросы.

Для остальных я просто пропадал невесть куда и появлялся только во время вышеуказанных ивентов. Кроме декана никто с этим в душу не лез, да и с ним удалось всё очень быстро порешать, просто отбрехавшись тем, что практикую заклинания в заброшенных классах, что технически ложью не являлось.

Так что о каких друзьях может идти речь?

Мня несколько раз попеняли насчёт моей нелюдимости, но также быстро и отстали, ибо в Райвенкло и без меня одиночество хватало, пусть я и был среди них самым во всех смыслах преуспевающим.

В общем, с выбором факультета я не прогадал.

— Мама, у меня к тебе есть очень серьёзный разговор.

Та остановилась посреди лестницы, а я же зашагал в гостиную.

Когда она села возле меня на диван, то не успела даже и слова сказать, когда я произнёс всего одно слово:

— Обливэйт.

Среди всех известных мне ментальных чар Обливэйт был, пожалуй, самым могущественным из них. Ни Легилименс, ни даже Империо, что уж говорить о Конфудусе, как и множество более специализированных и шуточных заклинаний не может с ним сравниться. Обычно им стирают или меняют небольшие недавние эпизоды в памяти жертвы. Это самое простое и распространённое применение этого заклинания среди волшебников, применяемое в абсолютном большинстве своём на так называемых "маглах", так как применение Обливэйта на волшебнике карается тюремным заключением в Азкабане.

Что насчёт более продвинутых способов его применения. При правильном запросе и намерении можно удалить/заменить любой эпизод, или даже целую серию эпизодов из памяти жертвы. При должном мастерстве можно даже удалить память об очень важном человеке в жизни жертвы. К примеру, память о собственном ребёнке.

Такое как раз проворачивала Гермиона Грейнджер. Я не думаю, что у неё это получилось хорошо, так как для такого уровня нужно действительно недюжинное мастерство в заклинании. Разве что она, как и я под невидимостью вылавливала случайных жертв среди студентов Хогвартса для практики. Что, прошу заметить, не исключено, пусть и маловероятно.

Делал я это очень незаметно, да и стирал из памяти совершенно незначительные вещи, чтобы максимально минимизировать риск обнаружения факта вмешательства в память.

Сейчас же я старался сделать этим заклинанием то, о чём раньше никто и не думал.

Вылечить депрессию.

Честно говоря, сейчас, оглядываясь назад, я понял, что на каникулах мне нужно было больше времени уделять матери, да и отцу тоже, а также хотя бы изредка писать им письма. Как и приходить на рождественские каникулы. Меня много раз пытались расшевелить и начать разговор насчёт проведённого мною времени в Хогвартсе, но я всегда отвечал лишь односложными предложениями, чтобы они поскорее отстали и я мог заняться своими делами.

Вскоре всякие попытки наладить контакт с их стороны прекратились, и отношения между нами начали стремительно хладеть. Тогда я думал, что они просто заведут ещё одного ребёнка и заживут с ним счастливой семейной жизнью, а я же вскоре после окончания Хогвартса просто исчезну из их поля зрения. Но в итоге получилось как-то так.

Мать после развода опять попыталась сблизиться со мной, но так как мыслями я был всегда не здесь, то и эти попытки очень быстро прекратились.

Честно говоря, я рассчитывал на то, что она рано или поздно просто плюнет на меня и заведёт любовника, но этого не происходило. Летом прошлого года до меня дошло, что из-за этого всего она впала депрессию. Когда я применил на ней беспалочкововую поверхностную легилименцию, то чётко услышал мысли о суициде. Попытавшись расшевелить её, я понял, что всё-таки добился своего.

Она отказалась от меня.

Но она не стала от этого счастливой.

Впервые придя домой на рождественские каникулы, меня встретил пыльный дом и одинокая мать, хотя я надеялся на то, что застану её с кем-то другим.

Мысли о суициде с её головы не исчезали.

Тогда меня охватил дикий стыд и паника. Я не знал, что делать. В своём стремлении познать глубины магии я нанёс непоправимое увечье человеку, что всегда для меня хотел только лучшего.

Сначала я хотел просто полностью стереть себя из её памяти, но я понял, что это не вариант. Даже если я ей внушу, что ей очень сильно нужно переехать в Австралию и не контактировать больше ни с кем из своих знакомых, то всё равно будет множество бумажных следов и неучтённых факторов, с которыми я ничего не смогу поделать.

Так что придётся поступить по другом.

Теперь она будет думать, что с разводом её отношения со мной постепенно начали налаживаться. Пришлось срежиссировать множество сцен с нашими разговорами. Моя легилименция помогла с тем, чтобы найти и убрать все возможные не состыковки.

— Оливер? — удивилась она, проморгавшись словно от долгого сна. — Когда ты успел вернуться?

— Привет, мама, — улыбнулся я, на что она незамедлительно меня обняла.

— Ой, я совсем забыла, что сегодня уже тридцатое июля! Я же ничего не приготовила. Подожди, дай я хотя бы чаю сделаю…

Глава 3

— Оливер.

— М? — перевёл я взгляд на мою мать, с которой мы спокойно пили чай.

— Сейчас, когда ты закончил эту волшебную школу, что ты собираешься делать? Кем вообще работают волшебники? Есть ли у них колледжи?

А ведь точно. В прошлом я много раз отмахивался от подобных вопросов, так как сам слабо представлял, что именно буду делать после Хогвартса. А информацию подобного толка в те не настоящие разговоры я добавить забыл.

— Ну… Как таковых колледжей в волшебном мире нет. Думаю, два последних курса можно смело назвать бакалавриатом, ведь именно в нём учатся по профильным предметам, после