Некромант на страже человечества. Том 1 - Никита Клеванский

мужчина на удивление не разозлился, а наоборот добродушно расхохотался и произнес нечто одобрительное на незнакомом языке.

Последний, кстати, мне удалось освоить довольно быстро. Во многом благодаря тому, что тот походил на причудливую смесь славянских и европейских языков. Будто кто-то вытряхнул несколько разговорников в один котел, тщательно перемешал, замесил, а из получившегося теста выпек пирог, от которого пришли в восторг жители половины Евразии.

Ну и, безусловно, помог тот факт, что всю свою прошлую жизнь я с головой провел в учебе, надеясь с ее помощью выцарапать себе достойное место под солнцем.

Себе и своей любимой младшей сестренке…

Сестра у меня теперь тоже имелась. Только старшая. Та самая веснушчатая малявка, которую я видел в день своего рождения. Девчонку звали Анна, и в свои четыре года она была настоящей егозой. Что называется — с шилом в заднице. От матери Энн унаследовала огненную шевелюру, а свой непоседливый характер, видать, от ужаленного шмелем хорька. Не иначе.

Несколько раз она тайком пробиралась ко мне в комнату и то пыталась накормить еще живым тараканом, то причесать с помощью тяпки, то укрыть пучком несвежей соломы. А однажды и вовсе приволокла длиннющего ужа, которого я с перепугу принял за ядовитую змею.

И каждый раз единственное что мне оставалось, чтобы сохранить жизнь и целостность своего хрупкого тела — истошно вопить во всю мощь тонкого детского голоса. Ужасное чувство абсолютной беспомощности. Не удивлюсь, если именно из-за него младенцы и плачут, а когда вырастают — начисто забывают о минутах пережитого кошмара.

Но я-то не забуду! И обязательно припомню Анне все ее выходки. И хоть ей и без того доставалось за проказы, но она все равно продолжала таскать ко мне всякую дрянь.

Освоив язык, я, наконец, стал постепенно разбираться в происходящем.

Первые увиденные мной мужчина и женщина оказались, как я и предполагал, моими новыми родителями. Диана и Жакер. Диана получила образование при храме и теперь работала писарем на местного землевладельца. Настоящего барона, как бы парадоксально это ни звучало для выходца из двадцать второго века. Жакер служил там же кем-то вроде офицера стражи. Так они и познакомились.

Причем барон Александэл оу Трэй Капауло, несмотря на свое витиеватую аристократическую фамилию, особым богатством и гонором не выделялся и жил вместе со своими слугами в одном особняке. И даже трапезничал за одним столом. Что казалось мне особенно необычным, после прочтения всех тех учебников по истории, где описывалось самодурство дворян прошлого и их оторванность от реальных проблем простых смертных.

Примерно спустя год, мне удалось более или менее совладать с собственным телом и научится ходить, что позволило отправиться исследовать жилище. Мне никто не препятствовал. Но не потому, что всем было плевать на мое существование, а потому что у каждого в усадьбе было много работы, и сидеть с малышом круглые сутки никто не мог.

Первое время, обнаружив меня блуждающим по коридорам, кто-нибудь обязательно возвращал меня на место, но, спустя пару месяцев, перестали это делать. Тем более оказалось, что Энн в этом возрасте была такой же любознательной непоседой (кто бы сомневался), и мое поведение особо никого не удивило.

Да и детей всех возрастов в особняке хватало.

Самые младшие, объединившись в стайки, играли в догонялки или другие бессмертные игры, существовавшие во все времена и во всех культурах. Те же, что постарше, уже помогали взрослым и имели свой круг обязанностей. Но и одни и другие неизменно замирали в учтивом поклоне, стоило появиться по близости кому-нибудь из Трэй Капаулов. Барона и его семью уважали. Причем заслуженно.

Ближе к трем годам я уже был в состоянии вполне сносно изъясняться, но не спешил демонстрировать это умение. Во-первых, чтобы не шокировать окружающих, а во-вторых… Во-вторых, я никак не мог привыкнуть к атмосфере радушия и тепла, буквально пронизывавшей все вокруг, словно первый луч весеннего солнца, ворвавшийся комнату и тут же заполнивший ее чистым и ярким светом.

Я к такому просто не привык. Это шокировало меня даже больше, чем факт перерождения в новом теле неведомо где и неведомо когда. Хотя обстоятельства последнего я пытался выяснить.

Я стоял перед здоровенной деревянной дверью, украшенной причудливой резьбой и рельефным орнаментом с изображением мифических зверей и птиц. Вернее здоровенной эта дверь казалась лишь трехлетнему ребенку, неспособному даже дотянуться до блестящей латунной ручки, взрослые же проходили мимо, не обращая ни на меня, ни на вход в библиотеку особого внимания.

Да, у барона имелась своя библиотека! Истинная кладезь знаний и мой второй дом в прежней жизни. Там я проводил едва ли не все свободное время, нехотя возвращаясь в родительское гнездо исключительно чтобы поспать.

Книги были моей страстью и единственной отдушиной. Начиная со столь необходимых для учебы справочников и энциклопедий и заканчивая художественной литературой, которой я посвящал редкие оставшиеся после подработок часы.

Особенно я уважал творчество одного талантливого автора и его удивительный стиль, позволявший буквально растворяться на страницах истории, позабыв обо всех делах и проблемах. Знаменитый писатель как будто рисовал словами, и описываемые им сцены сами собой возникали в сознании, захватывая воображение и не отпуская его, пока беспощадный будильник не выдергивал меня из мира грез в суровую реальностью.

Я бы не отказался найти здесь нечто подобное. Хотя в первую очередь хотелось бы понять куда меня занесло. Причем желательно не прибегая напрямую к расспросам. Как отреагирует человек, к которому подойдет трехлетняя кроха и, задрав голову, поинтересуется какой сейчас год от рождества христова и почему все вокруг говорят на таком странном языке?

Бароны и прочие герцоги стойко ассоциировались у меня в сознании с кострами инквизиции, а проверять на собственной шкуре хорошо ли горят дети почему-то не хотелось.

Вожделенная дверь по закону подлости, конечно, открывалась на себя, до ручки я решительно не дотягивался, а потому требовалось найти другой подход. Осмотревшись, я обнаружил неподалеку обитую бархатом банкетку и, напрягая все свои жалкие силенки, поволок ту к двери.

Изогнутые ножки нещадно скрежетали по лакированному паркету, но своего я добился. Ручка стала значительно ближе. Я залез на подставку, потянулся, встал на цыпочки и почти уже достал до гладкого металла, как вдруг…

— И что это ты тут затеял, Леон? — раздался у меня за спиной знакомый голос.

Глава 2

Леон. Так меня назвали в этой жизни. Обычное имя обычного простолюдина. Не лучше и не хуже. Хотя нет, честно говоря, именоваться кем-то вроде Точ все-таки не хотелось