Сын помещика 2 (СИ) - Семин Никита

Вот и здесь — если нашим крепостным будет не выгодно работать зимой, то получим мы бунт, а не новый источник дохода. И плевать нам будет, как его назовут.

Когда мы вернулись в поместье, Корней отправился с близнецами заниматься, а я тут же к отцу побежал. Нашел его в кабинете, где он заполнял учетные бумаги — сколько мы потратили, да сколько заработали. Кстати, пятьдесят рублей серебром тоже записать не забыл. И эта цифра тоже пойдет в общую сумму дохода поместья. Что и логично — скрыть факт дохода с картин не получится, как ни старайся, а если подобной строчки не будет в декларации, то потом нам могут и инспекцию прислать.

— Ну и чем обрадуешь? — откинувшись на спинку кресла, потянулся отец.

По его голосу было понятно, что он не особо верит, что я ему сейчас что-то особо хорошее скажу. А на меня отвлекся лишь как повод сделать перерыв в работе.

— Обрадую тем, что мы с тобой — слепцы. Золотую жилу под носом проглядели!

Папа удивленно вскинул брови.

— Поясни, — протянул он, сосредотачиваясь.

Ну я ему и рассказал все, о чем с Михеем говорил.

— Сто рублей за месяц работы лесопилки? Из отходов, которые на выкид идут? — с недоверием переспросил он.

— И с перспективой увеличить эту цифру до четырехсот рублей, — кивнул я. — Но эти сто можно уже сейчас начинать зарабатывать. Только и делов — команду отдать, да пообещать на тех опилках работникам дополнительную денежку иметь. И мы от того не обеднеем, и они смогут эту же деньгу нам потом и вернуть — купив те же опилочные дрова для своих домов. Ну как? Хороша идея?

— Признаю, если крестьяне будут покупать эти «опилочные дрова», то действительно — идея хороша.

— А в чем проблема? — пожал я плечами. — Сделать для начала некую пробную партию, да раздать ее по деревням бесплатно. Все равно денег на это не нужно. Как они сами проверят, что опилки те если и хуже привычных им дров, то ненамного, тогда можно и цену ставить. Но ниже, чем на дрова. А то — товар для них непривычный, только более низкая цена может сподвигнуть их свои кровные нести. Ну будем не по тридцать рублей за сажень, а по двадцать пять отдавать. Все лучше, чем те опилки бесполезно гнить будут.

— Тут ты прав, — чуть подумав, кивнул отец.

— Только тогда надо склад под них дополнительно поставить. Где и опилки хранить, чтобы дождем те не помочило, как сейчас — когда их просто под открытое небо кидаем. И игрушки да иные поделки там же можно мастерить. И инструмент деревянный ремонтировать, — тут я рассказал про опыт Михея с топором.

— Добро, — уже более решительно махнул рукой папа. — Убедил. Отправь Митрофана — пускай привезет несколько тех «кирпичей». Сам хочу посмотреть, как они горят. А потом пущай он по деревням развезет их.

— Там надо подождать, пока Михей их сделает. И тогда надо бы ему работников добавить. А то сейчас-то они лес пилят, а теми «кирпичами» вечером занимались, уже уставшие. Фигурки я глянул, какие они лепили — страх берет. И думаю, там не только из-за неумения, но и руки у них тряслись от усталости.

Пожевав губами в задумчивости, отец поменял свое решение.

— Тогда пущай завтра деревни объедет, да старост соберет мне сюда. Лично с ними поговорю, да все сразу и оценят эти кирпичики. Но сейчас ему все равно на лесопилку надо.

Конюха в поместье не было. Убежал к своей семье проведать. Так-то он еще вчера вечером своих навестил, как мы прибыли, но и сейчас зачем-то туда подался. Пришлось Пелагею за ним посылать. А когда он пришел еще и выговор ему делать.

— Ежели не хочешь дворовым слугой быть, так и скажи, — напирал я на него. — В миг обратно к семье вернешься. Или забыл, что ты на испытательном сроке?

— Виноват, барин, — упал тот испуганно на колени. — Не повторится больше сие!

— Вечером, когда не нужен, можешь бегать к семье. А днем — чтобы здесь был, — закончил я его отчитывать.

Мужик убежал седлать лошадь, а я поймал себя на мысли, как привычно и без сомнений я Митрофана отчитывал. Всего-то ничего дней прошло, как я в теле Романа оказался, а уже не сомневаюсь в своем праве отдавать приказы слугам и злюсь, если те не на месте находятся. Вживаюсь в роль помещика даже быстрее, чем предполагал.

Сам я пошел к себе в комнату. Хотел сначала сделать рисунки каких-нибудь животных, чтобы потом по ним можно было игрушки лепить — для наглядности. Но увидел еще не законченные карты и решил довести до конца начатое дело. Там и осталось-то дел на час максимум. И вот когда колода уже была готова, только и осталось дать время краскам подсохнуть, да после этого воском или чем-то еще покрыть, вернулся Митрофан.

Готовых «кирпичей из опилок» у Михея было немного. Все же партия пробная, да и лепил он их из остатков смолы. Всего шесть штук и набралось. Но вскоре их должно стать в разы больше. Приказ об этом я отдал Михею еще когда на лесопилке был.

Ради того, чтобы оценить новинку, собралась вся семья. Все же в поместье скучно, и любое событие хоть немного выбивающееся из рутины дня привлекает огромное количество внимания со стороны всех обитателей нашего дома. Даже Марфа вышла из кухни, чтобы посмотреть на это.

Проверять горение опилковых кирпичей решили в камине. Митрофан, стремясь исправить свой косяк с отлучкой, лично занялся растопкой камина. И вместо дров положил два «кирпича», перед тем сложив из лучины небольшую конструкцию, которая должна дать старт растопке. Через несколько секунд по лучине весело заплясал огонек, постепенно разгораясь до десятисантиметрового пламени. А там и «кирпичи» загорелись. Не сразу, да и света от них шло мало. Зато вот жар они давали вполне приличный. Особенно когда оба «кирпича» уверенно разгорелись, и пропала опаска, что они потухнут.

— Добро, добро, — покивал папа. — Для топки — милое дело.

— А как пахнет, — втянула носом воздух Люда.

Пахло и впрямь хорошо. По всему залу разнесся густой запах сосны, не иначе из-за наличия смолы в опилках. О таком побочном эффекте я и не подозревал. Но удачно вышло.

— А выгодное это выходит дельце — лесом у нас заниматься? — улыбнулся Николай Алексеевич, управляющий конторы банка, протягивая графу Свечину документы на одобрение ссуды.

— Думаете? — спросил граф. — Я, признаться, с опаской в это дело лезу. Все ж привык больше с зерном работать.

— Ну так не далее как позавчера к нам ваш сосед — Сергей Александрович приходил за ссудой на расширение своей лесопилки, — пожал плечами Николай Алексеевич. — А уж он-то не первый год ей занимается. Просто так бы денег просить не стал. А вы тогда с чего в это дело полезли?

Граф поморщился, словно лимон съел. Он-то как раз из зависти к соседу и решил лесопилку свою поставить. Да еще бился об заклад, что завалит дешевыми досками весь уезд. И надо же было так набраться на приеме у князя Белова! Но слово не воробей — раз сказал в обществе, то надо исполнять. И ведь как удачно эта дорога государева стала строиться! Константин Васильевич тогда еще посчитал, что это знак — не прогорит его начинание, а данное в свете слово не вгонит его в еще большие долги. Но если Винокуров решил расширяться, то ему будет крайне сложно свои доски по справедливой цене отдавать. В убыток себе придется работать.

— Да слухи меня беспокоят, — стал отвечать граф, когда пауза затянулась, а управляющий все еще ждал ответа. — Что крестьян у нас Государь забрать хочет. Как тогда жить-то? Вот и хочу соломки подстелить.

Признаваться в том, что просто не уследил за языком, граф категорически не хотел.

— Это правильно, — закивал банковский служащий. — Складывать все яйца в одном месте — это риск потерять сразу всё, ежели какая беда нагрянет. Умный вы человек, Константин Васильевич!

— Я хотел бы у вас совета спросить, — видя такой радушный настрой, граф решил «ковать железо пока горячо».

— Да-да, слушаю вас, — с интересом отозвался Николай Алексеевич.

— Как бы мне подряд на поставку материалов с моей лесопилки для железной дороги приобрести?