Зодчий. Книга II - Юрий Александрович Погуляй

откреститься от любых связей с вами из-за вашего непомерно длинного языка. Надеюсь, вы это понимаете?

Барон тяжело дышал и молчал.

— Что ж… Всего хорошего, господа. Надеюсь, я вас больше не увижу, — откланялся я и двинулся прочь, оставив среди берёзок измождённого психоманта и привязанного барона. Думаю, они смогут помочь друг другу.

Я не мог ни минуты лишней провести рядом с Фурсовым, потому что за себя не ручался.

Глава 12

— Хозяин, вероятно, вас заинтересует, что к вам направляется Паулина Князева и, судя по замеру температуры кожных покровов и сокращения сердечной мышцы, она чрезвычайно взволнована. Или же у женщины приступ тахикардии? Хм… Как жаль, что поблизости нет врача. Когда она умрёт, вы направите её тело в трансмутатор, верно?

Я открыл глаза, скосил их на грустную рожицу Черномора. Во рту было сухо, словно день до этого мне пришлось уничтожать местные алкогольные запасы. Денёк и ночка вышли тяжёлыми, конечно. А вообще, надо попить. Ведь как пришёл, то забросил трофеи с убитых в чулан и рухнул спать. Еле допёр эту связку. Хоть нашлось во что завернуть. Пусть и выглядел странно Зодчий, идущий из леса с замотанным в плащ звенящим свёртком, а всяко лучше, чем если бы со связкой оружия в руках.

Кстати, в снаряжении людей Фурсова ничего необычного не нашлось. Третий-четвёртый уровень Эха у двух мечей, принадлежавших мастерам. Да, весьма интересный клинок был у длинноволосого Листратова, который я забрал себе. Однако без восторга. Ну и ещё нашёлся ворох довольно любопытных оберегов, не пригодившихся покойникам в драке. Если сложить их с теми, что сгорели в бою — на защите одарённые бойцы не экономили. Что им не помогло, в итоге. Зато поможет моим гвардейцам, когда они, наконец-то, приступят к своим непосредственным обязанностям.

Если это когда-нибудь случится. Так, а что я тут вообще делаю? Почему не сплю, когда так хочется?

— Нет ли в этом противоречия с общепринятой моралью, Хозяин? — спросила меня сияющая сиреневым цветом рожица. — Превращать тела близких вам людей в топливо для строительства?

Точно. Князева.

— Угомонись, — попросил я его, и Черномор покорно испарился.

За окном уже стемнело. Сколько я спал? Пару часов всего? Организм возмущался выпавшим на его доли нагрузкам.

В дверь нетерпеливо застучали. Я проморгался, поднялся с кровати и потопал в прихожую. На крыльце, под светом фонарей, топталась Паулина. Сегодня она была в ярко-красной курточке и чёрных обтягивающих лосинах.

— Миша! — воскликнула она, когда я открыл дверь. — О… Миша! Что за откровенный вид? Я не вовремя?

Хозяйка «Логова» скользнула ко мне, оказавшись в объятьях, и изменившимся голосом протянула:

— Хотя нет, Миша-Мишка-Мишунок, кажется, наоборот. Кажется, моё появление здесь весьма кстати.

Она толкнула меня в грудь и закрыла за собой дверь.

Через некоторое время я снова поднялся с кровати и на этот раз всё-таки дошёл до кухни. Где долго и жадно пил воду, глядя на ночную Томашовку. Сегодня было много света. Витязь врубил все прожекторы и поднял гарнизон на уши. Вон, даже патрули пустил по кругу. Двое солдат опасно приблизились к моей вотчине, проверяя склон оврага и шаря по нему фонарями.

— У тебя мило, Миша-Мишутка, — промурлыкала Паулина за спиной. — И уютно. Не похоже на типичные постройки Зодчих.

Я пожал плечами, не отрывая взгляда от выползшей на небо луны.

— Ты ведь чего-то хотела? — спросил не оборачиваясь.

— Да? — замялась Князева, а затем воскликнула: — Ну да! Да! Миша! Совсем ты мне голову заморочил!

Она оказалась передо мной в моей рубашке, накинутой на плечи и не застёгнутой. Хорошая фигура у главы местного сопротивления. Посмотреть приятно.

— Что случилось, Миша? Снегов ночью доставил к сёстрам Святой Варвары полумёртвого американца, а ведь я тебе говорила, что твой Дигриаз с людьми Фурсова собирался на какое-то дело, — посмотрела она мне в глаза.

— Угу, говорила. Что с Билли?

— Миша, он тебя продал с потрохами, какая разница, что с этим беглецом из диких краёв, — красивые глаза Паулины округлились от изумления.

— И всё же. Крепко ему досталось? Какие прогнозы?

— Я не узнавала, — скрестила девушка руки на груди и отвернулась.

— Узнавала.

Хозяйка «Логова» закатила глаза:

— Почему я тебе всё рассказываю, а ты мне нет? Ладно! Будет жить твой америкашка. Но лечить будут долго. Монахини сохранили ему жизнь, но приходить в себя ему придётся в другом месте. Завтра днём машина придёт, повезут его в больницу, в Малориту.

— Хорошо, — кивнул я. Так, чего бы пожевать-то? Во мне, кроме хлеба, жареного с солью, да лука, целый день ничего не было.

— Так ты знаешь, какое дело у них было? — не унималась Паулина. — Оно было с тобой связано?

Я сделал неопределённый жест.

— Михаил! Почему ты такой неразговорчивый⁈ — наиграно возмутилась девушка.

— У тебя кухня сейчас работает? Сколько там на часах?

— Работает. Не отвлекайся! Что происходит, Миша⁈ Сегодня мне сообщили, что Керн покинул Приборово так поспешно, будто за ним Боги Изнанки гнались! Фурсов же только недавно объявился, заперся у себя в особняке и вид у барона такой был, что краше в гроб кладут. Он вызвал к себе нотариуса аж из Санкт-Петербурга. Кричал на него, чтобы тот явился уже утром. Я уверена, что эти поступки как-то связаны с тобой!

— Это хорошо, — сказал я.

— Что именно хорошо⁈ С тем, что с тобой связано? — не поняла Паулина.

— Нет, хорошо, что он вызвал нотариуса. У меня были опасения, что Фурсов придёт сюда убиваться. Как, видимо, и у господина Снегова, судя по усиленной охране.

— Да, витязь развил бурную деятельность, — согласилась девушка. — Не вспомню такого. Даже по тревоге не так серьёзно всё было. Так ты расскажешь, что произошло?

— Пока нет.

— Ты тако-о-ой скрытный… — усмехнулась Князева. Подошла к холодильнику, открыла его. — Впервые вижу столь девственную чистоту. Тут вообще когда-нибудь еда появлялась?

— Некогда заниматься такими вещами. Дому меньше недели.

— Я бы сказала, что жениться тебе надо, Миша, но ты ведь это поймёшь неправильно и предложишь мне руку и сердце, а они мне без надобности.

Я не удержался от улыбки, но Паулина её не увидела. Она изучала кухню.

— Хочешь, могу предложить кому-то из моих девочек убираться здесь и