Астерий. Дилогия - Эрли Моури (СИ) - Эрли Моури

так ударить! Я думал уже боги меня ждут. Это у тебя магия такая, что разносит башку?

— Да. Но не всякую башку. Надо еще удачно попасть, — отозвался я, не имея желания перед ним похваляться.

— Вижу, Райс, ты хороший человек. С тобой можно дружить, — продолжил бородатый. — Вот только…

— Что только? — я притоптал дымящиеся ступени лестницы.

— Не нравится мне, что ты постоянно к Ионе лезешь. Чего к ней липнуть? Видишь, ты не в ее… — речь Яркуса оборвалась его же рычанием.

Сначала я не понял в чем дело, лишь когда пролез через проход между стеной и останками баррикады, увидел: он накладывал мазь на раны — глубокие кровавые борозды на груди, из которых темными струйками стекала кровь. Конечно, это больно, если так тыкать пальцем в свежую рану, тем более если палец намазан какой-то алхимической дрянью.

— Помочь? — я взял склянку, пытаясь прочитать надпись на бумажной наклейке. Она была наполовину затерта. Да и не нужна она мне особо — все равно я не силен в местной алхимии.

— Ты ее в ее вкусе. Сечешь? — наконец договорил он, игнорируя мой вопрос. — Себе намажь. Сначала очень больно, зато потом заживает быстрее. У меня посильнее рана за три дня затянулась и шрамы не так заметны.

— Так я как-нибудь сам, без мази, — я вернул ему склянку с вонючей дрянью. — Слушай, друг, а кто тебе Иона? Она твоя девушка что ли или кем-то еще приходится? Чего ты так беспокоишься?

— Считай, что девушка, — он посмотрел на меня в упор с явным недовольством.

— Понятно, — хмыкнул я, хотя из его ответа мне было вовсе непонятно. — У тебя случайно не будет запасной сорочки или какой-то лишней одежонки? — спросил я, подумав, что до Вестейма разгуливать в плаще на голое тело как-то скверно. — Могу купить, когда Иона выдаст заработок.

— Здесь нет. В таверне кое-что есть. Хотя мне моя же одежонка вовсе не лишняя, но ты мне спас жизнь. Грех тебе не дать. И лавка есть в Темной Балке, хотя там и выбрать нечего, — чернобородый внимательнее посмотрел на мою рану. — Чего-то у тебя кровь почти не течет, хотя борозды глубокие. Не боишься оборотнем стать? — он усмехнулся, полез в дорожный мешок и достал еще какую-то склянку. — На. Три маленьких глотка, а то блевать будешь и срать под каждым кустом. Это средство, чтоб не заболеть оборотничеством.

— Я ж маг. Меня не берет, — соврал я, хотя знал, что очень даже берет. Не хотелось пить всякую гадость с очень сомнительным эффектом. Лучше положиться на свои силы. Если я когда-либо пользовался алхимией, то только той, что брал у хорошо знакомых людей с проверенной репутацией. — А брума у тебя случайно нет?

(* брум — крепкий алкогольный напиток, настроенный на специях, иногда им обрабатывают раны)

— Не, еще два дня назад весь выжрал, — признался Яркус, нанося еще один мазок зелья на рану. Сморщился от боли и сказал: — Вино только осталось. Треть бутылки. Дать?

Я кивнул. Он протянул бутылку из-под эля. Я вытянул пробку зубами и сделал несколько глотков, а потом полил немного на раны, смывая липкую кровь.

— Райс! Долго ждать⁈ — раздался голос Ионэль. — Шкатулку неси!

— Слушай, а Иона она всегда так мужиками командует? Смотрю, из вас двоих, она будто поважнее себя чувствует, — я вернул бородатому бутылку — в ней еще было несколько глотков.

— Любит она командовать. А я не спорю, пока меня это сильно не задевает, — в три больших глотка Яркус допил остаток вина.

— И дай там эту самую, хранительную шкатулку, — попросил я, — а то твоя девушка чего-то нервничает. Кстати, сколько ей лет?

— Столько. На три года младше меня, — Борода извлек из дорожного мешка какую-то штуку, замотанную в темно-красный бархат. — Неси. Сейчас тоже подойду.

Судя по тому, что шкатулку завернули в столь дорогую ткань, она представляла ценность. Я взял ее с осторожностью и, вставая с корточек, спросил:

— А тебе сколько лет?

— Почти тридцать девять, — ответил чернобородый. — Так-то, не то, что ты, мальчишка.

Мне показалось, что произнес он это с важностью. Теперь я понимал, почему Иона скрывала свой возраст: ведь 36 для эльфийки — это далеко не те годы, которые должны вызывать почтение. Как же наивна эта остроухая госпожа! Вот и дракон Архонтзал думал, что его 800 лет должны вызвать во мне особое почтение. Мне, Астерию, не важен их возраст, хотя в отношении эльфийки имелось некоторое любопытство, которое я уже удовлетворил.

Я закинул за здоровое плечо вещевой мешок и снял один факел. Когда я вернулся к Ионе, держа в одной руке завернутую в бархат, тяжелую шкатулку, в другой зажженый факел, эльфийка уже сделала неглубокий разрез на груди оборотня. Глубже резать без достаточно яркого света она боялась — могла повредить сердце. Иона взяла сверток из моих рук, развернула и положила рядом с собой. Опустив чуть ниже факел, я посмотрел внимательнее на саму шкатулку: она была из черной бронзы, обшитой кожей. Там, где кожа отслоилась от металла, виднелась гравировка рунных знаков. С боку выступал голубой полупрозрачный кристалл. О ее назначении я догадался сразу и лишь уточнил у Ионы:

— Эта штука поможет сохранить сердце оборотня до того, как ты передашь его алхимику?

— Да. Факел держи левее. Сейчас буду резать, — эльфийка наклонилась, пальцами