Сын помещика 2 (СИ) - Семин Никита

До лесопилки я ехал на коне. Свое желание обучиться верховой езде я не оставил, и раз уж выдалась такая возможность, решил снова скататься верхом. Пусть даже потом опять пятая точка будет болеть, но привыкать и вырабатывать навык необходимо. Корней кстати тоже оседлал одну из наших лошадей.

Михей встретил меня с улыбкой и энтузиазмом.

— Барин, все получилось! — эти слова я услышал после стандартных приветствий.

— Показывай и рассказывай, — тут же приказал я ему.

— Конечно, идите за мной, — повел меня мастер на задний двор лесопилки. — Вот! — с гордостью показал он в сторону наспех собранного из горбыля навеса.

Я подошел поближе и пригляделся. Тут отдельной кучкой были сложены бруски из опилок, кое-как слепленные фигурки лошадок и иных животных, узнать которых можно было лишь при очень хорошем воображении, и даже лежал топор.

— Смотрите, — приступил к объяснениям Михей, взяв для начала топор. — У нас рука у инструмента рассохлась. Совсем не держала, постоянно вываливалась. А тут — ваш наказ. Ну мы и попробовали разные составы в щель совать. И помогло! Лучше всего подошел состав, где на одну часть смолы две части опилок приходится. Смотрите, как крепко она теперь держится, — потряс топором Михей.

— То есть, можно таким составом ремонтировать инструмент? — уточнил я, что правильно понял мужика.

— Именно! — воскликнул он. — И не только топоры. Мы и щели в стенах заделали, чтобы дождь не заливал.

— Хорошо. А это — тоже из такого состава сделали? — указал я на кирпичики из опилок.

— Нет, тут смолы в разы меньше надобно. Вы уж не серчайте барин, но я взял смелость опробовать — как такие кирпичи гореть будут.

— Зачем? — стало мне интересно.

— Дык, — пожал плечами мужик, — чтобы понять, насколько опасный материал это. А оказалось, что он дюже хорошо горит!

— Плохой строительный материал, выходит? — хмыкнул я.

— Как материал — да, а вот как замена дров… — протянул Михей с хитринкой на лице.

И тут до меня дошло. У нас на землях леса-то почитай что и нет. Крестьянам приходится дрова на зиму закупать, чтобы избы топить. Но если такие кирпичи вместо дров использовать можно, то такой денежный поток мы на себя можем переключить.

— А почему бы обычными опилками не топить? — тут же уточнил я у Михея.

— Дык, неудобно это, — пожал он плечами. — Рассыпаются. Да и мы проверили — от таких «кирпичей» жара больше, чем от обычных опилок. Не намного, но все же…

— И много смолы для их создания уходит?

— Вообще с ноготок! — с жаром воскликнул Михей. — Мы их и собрали из остатков, когда все остальное сделали, а смола еще осталась. На ваши придумки мало, а вот так — в самый раз. Потому-то я и рискнул их в печь сунуть.

Я задумался. Сколько сейчас стоят дрова? О чем и спросил Михея.

— Сажень дров — около тридцати рублев выходит, — выдал он, весьма меня озадачив.

Сажень — это сколько в кубических метрах? И сколько этих «сажень» нужно на зиму одному подворью?

— И много их нужно, чтобы зиму пережить? — спросил я Михея.

— Обычно не меньше трех запасают, — ответил мужик. — Но для надежности — лучше пять иметь в запасе.

Пять сажень по тридцать рублей — это сто пятьдесят рублей ассигнациями с одного крестьянского двора. Которые хочешь — не хочешь, а нашим крепостным приходится приобретать на стороне. Так почему бы не перенаправить этот денежный поток к нам? Чтобы вместо дров они вот эти бруски покупали?

— А насколько этот брусок лучше или хуже дров дает жар? — спросил я мужика.

— Горит лучше, чем обычные опилки, без пропитки смолой, — тут же заверил меня Михей. — А вот ежели с дровами сравнивать… — задумался он. — Тут ужо мне трудно сказать. Не смотрел я такое, барин. Надо опыты проводить.

— Так проведи, — пожал я плечами. — Если не сильно будет отличаться от дров, то уж лучше мы будем такие «кирпичи» делать, да подешевле их продавать душам крестьянским, чем они тратиться на лес будут. И удобно их в печку кидать, как я вижу.

— Это да, — протянул Михей. — Не сыпятся как опилки и горят хорошо. Сделаем, барин, сравним все.

— Ну ладно, а что по фигуркам? Смотрю, и их вылепить сумели.

— На них треба три мерки опилок на одну мерку смолы, — поделился Михей. — Тогда и мять получившуюся кашу проще, липнет меньше, и застывает она быстро.

— А как горит?

— То не испытывали, барин.

— Так и испытайте. И проверьте, сильно ли намокать будут такие поделки.

— Исполним, барин, — кивнул мужик.

— Кстати, — осенило меня, — а сколько вообще у нас опилок получается? За неделю к примеру? И сколько смолы выходит с той же сажени горбыля?

Без этих знаний рассчитать, сколько у нас потенциально может получиться дров на продажу невозможно.

— Опилок за седмицу на сажень выходит. Может, немного менее, — ответил Михей. Похоже он уже тоже думал об этом. — А смолы… — задумался он. И молчал не менее пяти минут, я даже уже хотел махнуть рукой и отдать приказ позже сделать замер, когда он наконец ответил. — Смолы с сажени горбыля около бочки получается.

— И быстро та сажень горбыля набирается? — тут же спросил я.

— Да к концу дня наберется, — пожал плечами Михей.

Это что же получается? Чтобы получить ту же сажень заменителя дров, нам нужна почти сажень опилок и килограмма два-три смолы. Для такого количества смолы горбыля у нас с избытком. Зато опилок — дефицит. За неделю лишь наберется та самая сажень. Допустим, когда мы повысим производительность лесопилки, это число тоже увеличится в четыре раза. Будет четыре сажени за неделю. Этого хватит, чтобы обеспечить одну крестьянскую семью зимой «дровами». А у нас таких гораздо больше. За лето наберется на двенадцать семей. Одна деревня — максимум. Но у меня же не стоит задача — обеспечить всех крестьян дровами? Одна сажень таких «опилок-дров» если взять цену на обычные дрова принесет нам тридцать рублей в бюджет. Из отходов! Ничего и закупать не надо. Даже сейчас за лето получается — триста шестьдесят рублей. Пускай я обещал Михею часть отдавать им и работникам, как прибавку за труды. Допустим — по пять рублей за сажень. Тогда это будет триста рублей на ровном месте! А при модернизации лесопилки — тысяча двести! Конечно, чтобы крестьяне сменили привычные дрова на наши опилки, стоит поставить цену ниже. Но все равно — в итоге мы получим буквально из мусора дополнительный доход! Точно надо это все отцу рассказать.

— Вот что, Михей, — начал я, — вы часть досок начните откладывать, те что приемку не проходят. Будем из них строить дополнительный склад под опилки. И начинай клепать эти «кирпичи». Пока куда в сухое место кладите, а я с отцом переговорю — чтобы под них место создать. Раз уж они так хороши, пускай уж лучше их наши крестьяне покупают. Уж цену мы пониже поставим, чем на дрова. Все выгода им будет.

Глаза мастера загорелись. Да и у работников, что недалеко стояли и все слышали, тоже настроение от таких новостей повысилось.

— Насчет игрушек — то пока думать буду. Но вы это дело не бросайте. Только пускай их собирает тот, у кого они не шибко страшные получаются. Уж куда их пристроить — найду.

Потом и Корней с Михеем поговорил насчет материала для моих тренажеров. Мастер обещал все в ближайшее время отправить. Возвращался домой я в серьёзных раздумьях. Это что получается? Прямо под ногами у нас деньги лежат, стоит их лишь чуток обработать да в дело пустить, а мы и не в курсе были? Вот что значит — зашоренность мышления. И это я еще не узнавал, сколько игрушки могут стоить из тех опилок.

Глубокие раздумья о том, сколько опилок мы сможем получить от лесопилки, открыли мне глаза на еще один аспект, который до этого я не учел — ведь из-за водяного привода наш промысел зимой будет стоять! А значит, что и отгружать тому же Миллеру зимой доски мы не сможем. И не получим зимой прибыли. И двенадцать месяцев автоматически сократятся до девяти — и это минимум! А то и больше. Получается, мои расчеты по окупаемости лесопилки «слегка» растягиваются по времени. Тут бы помог паровой привод, но он очень уж дорог. Не потянем мы пока что его. И сразу встает следующий вопрос — а чем занять крестьян зимой? В голову пока что ничего не приходит. Да и как они воспримут то, что мы им навесим дополнительную работу в тот период, когда они привыкли «отдыхать»? Без соответствующей платы — однозначно негативно. Оно как бы вроде и плевать… а с другой стороны — крестьянские бунты никуда не делись. Только в этом году уже прошло несколько восстаний крестьян в соседних губерниях. Узнал я о них из газет, которые читал отец, пока мы ехали обратно в поместье. Причина бунтов была чисто экономической — в некоторых губерниях помещикам разрешили взимать «пошлину» с крестьян за употребление алкоголя. И взимали ее не только с тех, кто пил, но и с трезвенников. Так называемые «винные откупные». Не желая платить дополнительные подати, крестьяне поднимали восстание, громя кабаки, отказываясь покупать спиртное. Эти бунты получили название «антиалкогольные». Кто там говорил, что Россия — страна пьяниц? Ложь и провокация! Вон как люди выступают против алкоголя, стоило им по кошельку ударить.