Гном, убей немца! - Руслан Ряфатевич Агишев

увижу, — пробивался ее голос сквозь рыдания. — Страсть, как боюсь.

— Что ты, в самом деле? Санька не сопливый пацан, вырос. Вон, грамоту от комсомола имеет! Сама подумай, у кого из его однокашников такая грамота есть? У кого? Правильно, не у кого! Все они по улице целыми днями носятся и в носу ковыряются, а Санька работает! Все будет хорошо. Слышишь? Все с ним будет хорошо!

Ласково гладил жену по волосам, чувствуя, как рыдания понемногу сходят на нет.

— Видишь, как люди благодарили, в ножки кланялись. Вспомни, к кому еще в поселке с таким уважением приходили? Только к нам к одним и приходили. Значит, Проша, правильно сына воспитали. Не оболтусом, не дурнем вырос, а настоящим человеком.

А ЕСЛИ ДОБАВИТЬ НЕМНОГО ЮМОРА,ЗАМЕШАННОГО НА ФАНТАСТИКЕ.

Новая книга на немного отдохнуть.

Инопланетный ИИ дает инвалиду способность открывать порталы и «заказывать» через них любую вещь.

Сможет ли он построить мир всеобщего счастья в своем городе или нет? Или просто начнет раздавать «люлей»?

https://author.today/reader/404122/3740575

Глава 11

Все слишком хорошо… или затишье перед бурей

* * *

п. Красный Яр

Шахта № 17 «Сталинский забой»

После той поездки в Киев, все невероятным образом изменилось. Отец с матерью вдруг заговорили о моем будущем, о окончании школы, о том, чего я хочу в жизни.

— … Санечка, уже совсем взрослый стал, — мать, как и всегда при таких разговорах, утирала слезы платочком. — Вот только-только тетешкалась с тобой. Лежал тут на столе, голенький, ножками смешно дрыгал, и улыбался, а теперь уже жених…

— Хватит, мать, слезы лить, как будто мы его из дома гоним! — отец никогда слезы не любил, сразу хмуриться начинал. — Парень вырос и нужно о будущем подумать. Поэтому, Санька, тебя и спрашиваем — чем заниматься после школы хочешь? Не передумал уголь рубить, как раньше говорил?

А я чего? Я давно уже говорил, что хочу в шахте работать, добывать угля, еще руду. Со временем попробовал бы себя и на литейном производстве. Способность «чувствовать» металл еще только появилась, поэтому я и не спешил никуда. Родовой зов еще только набирал силу, поэтому можно было не торопиться.

— Не передумал, бать. Чувствую, что у меня к этому делу особая склонность есть, — отец на мои слова понимающе кивнул. Я ведь ему уже все рассказал про свои способности. — Шахтером хочу стать, как ты, как дядя Сергей, как Петруха.

— Добро, сын, добро.

Мне тогда вроде бы показалось, что они с облегчением выдохнули, словно бы и надеялись на этот ответ.

— Тогда вот тебе наше предложение. Хочешь в шахте работать, значит, будешь работать. Профессия тяжелая, но почетная, денежная, всегда и себя и жену с детишками прокормишь, — мама, услышав про жену и детишек, снова громко засморкалась в платочек. Слезинки засверкали в уголках глаз. — Прасковья, опять ты за свое?

Та утерлась платочком и затихла, с тоской глядя то на сына, то на мужа. Переживала, а как же иначе.

— Мы с мужиками с бригады поговорили о тебе, покумекали, как и чего сделать можно…

Я во время разговора едва мог усидеть на месте. От нетерпения ерзал по лавке, шаркал ногами. Прямо спиной чувствовал, что мне, наконец, разрешат спускаться в шахту тогда, когда захочу. И, по-хорошему, я не ошибся.

— Станешь в нашей бригаде учеником. Наставник будет Сергей Бардин, наш бригадир. Оформим все честь по чести, через шахтоуправление, училище, как профориентацию. В прошлый раз так уже делали, сделаем снова. В школу будешь ходить каждые три дня, понял? Доучиться нужно, кровь из носа.

Я скривился, что, конечно же, не осталось незамеченным.

— Не морщись. Без аттестата так и останешься «принеси-подай», а с аттестатом в училище поступишь, а там и до инженера недалеко. Мы как негры ходим, грязные, в угольной пыли, а ты станешь ходить в костюме, белой рубашечке и с папкой.

Пришлось кивнуть, хотя и был против. Просто по-другому отец не отвяжется. Мне ведь наплевать было на этот костюм, белую рубашку и все остальную инженерную важность. Главное, глубина, уголь, руда! Главное, оказаться внизу, чувствовать невероятную мощь недр, ощущать «дыхание» глубины! Без всякого этого нет подгорного народа. В моем мире говорили, что гномы рождаются и умирают в шахте, другого просто не дано. Здесь все было точно также.

— Если нужно, я буду учиться.

Конечно, легко сказать, а вот сделать это было очень даже не просто. В школу я ходил, и даже честно пытался учиться. Получалось, конечно же, плохо. Ведь, там вопросы о таком задавались, о чем в моем мире даже легенды не слышали. На прошлой неделе, к примеру, про солнце такую чушь рассказывали, что я не выдержал. Всем же известно, что яркое пятно на небе — это великий очаг Подгорных богов, в котором они создали все сущее на земле. Именно на солнце были выкованы первые живые существа — первый из подгорного народа прародитель Торин Основатель, животные и птицы. Меня тогда так обругали, что до сих пор уши краснеют при воспоминании. Обозвали и неучем, и лоботрясом, и оболтусом, и незнайкой, и многими другими словами, которые я и не слышал никогда.

— Старайся, сынок, старайся. Без учебы сейчас никуда не пойдешь, ничего не добьешься.

— Хорошо, бать.

Значит, придется браться за ум в школе. Хорошо, что некоторые вещи мне даются. Взять арифметику, по которой я в классе едва ли не первый. Почти все задачки щелкаю, как орешки белочка. А все потому, что гному в шахте без арифметики никуда не деться. Как без нее считать, куда и какие подпорки в шахте ставить? Как понять, куда за жилой идти? Ошибешься, не так посчитаешь, будешь пустую породу рубить месяцами, а толку не будет. Вот и выходит, что арифметику нужно на зубок знать. В моем мире это каждый гном знал.

— … Сегодня спустишься с нам в шахту или завтра? — батя хитро прищурился, уже зная мой ответ.

Я же с места взвился, как лягушка. Засиял, не хуже новенькой монетки.

— Конечно, с вами, бать!

— Тогда, собирайся.

В шахте дядя Сергей меня сразу же в полный оборот взял. Сказал, что раз я его ученик, то должен все время рядом с ним быть.

— … Ты, Саня, никогда в шахте не суетись. Она ведь, глубина-то, этого не совсем любит, — бригадир сразу