Демон Жадности. Книга 1 - Юрий Розин

Грохот.

И —

Тишина.

Я поднялся на локти, откашлявшись. Глаза слезились, в ушах звенело.

Дверь…

Дверь все еще стояла.

Но теперь она была приоткрыта. Совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы в получившуюся щель мог бочком протиснуться человек.

Опираясь на товарищей, я встал.

Руки горели.

Не метафорически — плоть действительно тлела, обнажая местами черневшие кости. Кожа на предплечьях пузырилась и слезала лоскутами, как старая краска. Каждый вздох приносил новый прилив боли — едкий дым от сгоревшей плоти смешивался с пылью древних руин.

Я сжал зубы до хруста, не давая себе закричать.

— Капитан! Боже, ваши руки… — Ульман бросился ко мне, но я резко отстранился.

— Молчи.

Глаза матросов были круглыми от ужаса. Даже Сигуб, видавший виды, побледнел.

Все действительно было куда хуже, чем я думал.

Я закрыл глаза — и направил ману в раны.

Если предыдущие мои попытки облегчить боль энергией походили на прижигание раны, то теперь это было похоже на тушение пожара собственным телом. Энергия сгущалась в ладонях, сковывая поврежденные ткани ледяным панцирем. Кровь перестала сочиться, превратившись в вязкую массу, но боль…

Боль осталась. Не такая жгучая, тупая и тянущая, но осталась.

Она пульсировала в каждом нерве, каждый удар сердца отдавался новым жгучим спазмом.

— Они близко, — Сигуб обернулся, прислушался к ударам за дверью. — Минута, не больше.

Я кивнул.

— Вперед.

Сквозь двери я протиснулся первым, чтобы помочь тем, кто вдруг не сможет пропихнуться, толкая себя золотым барьером пояса. Обгоревшие руки цеплялись за неровные края пролома, каждый нерв кричал от боли, я ободрал себе грудь и спину, но смог пропихнуться.

Вик, худой как жердь, с легкостью просочился внизу, у земли. Следом за ним, с помощью с обеих сторон, пролез уже более крупный, но все еще худой и жилистый Арлен, шипя как змея на свою сломанную ногу.

Ульмана уже буквально затаскивали внутрь. А вот когда очередь дошла до Лиса, стало понятно, что дело труба. Старый толстый матрос в ширину был как два меня или как три Вика. Там уже втягивай или не втягивай живот — ничего не поможет.

С Сигубом ситуация оказалась примерно та же. Несмотря на то, что он все-таки не был настолько толстым, как Лис, Артефактор в добавок к зажиточному пузу был еще и мускулистым.

Просто разок примерившись, Сигуб покачал головой, отдал мне честь, после чего развернулся и устремился навстречу преследователям. Я не стал пытаться его остановить или задержать.

Опустившись чуть ниже, туда, где через щель в дверях Вик, Ульман и Арлен пытались протащить Лиса. Троица старалась изо всех сил, но сам толстяк, похоже, уже смирился, даже особо не пытаясь помогать им.

— Это бесполезно, ребята, — наконец сказал Лис, вырывая свою руку из хватки товарищей. — Идите, найдите спасение, не думайте обо мне.

— Нет! — попытался было возразить Вик. — Мы тебя…

— В сторону, — резко бросил я, внутренне содрогаясь от «предвкушения».

Чтобы задержать преследователей, дверь нужно было закрыть обратно. Тем же способом, каким открыл.

Кровь капала с моих пальцев, образуя на каменном полу темные, почти черные пятна. Каждая капля, падая, поднимала микроскопические облачка древней пыли.

Портупею и перевязь с пистолетами я снял, чтобы протиснуться сквозь дверь, но, разумеется, взял с собой. И теперь они должны были сослужить последнюю службу.

— Вы же не можете… — воскликнул Ульман, поняв, что я собираюсь сделать. — Это безумие!

Я положил все три пистолета и портупею на ладони, чувствуя, как мана начинает заполнять артефакты. Одно Сказание и три Истории. Взрыв должен был получиться даже сильнее, но из-за того, что я уже давно находился не в лучшем состоянии и не мог нормально контролировать ману, оптимистично было бы надеяться хотя бы на то, что я себя не подорву.

Первый пистолет затрещал, как лед под ногами. Металл начал пузыриться, прожигая то немногое, что осталось от кожи на моих пальцах. Боль была такой, что в глазах потемнело, но я продолжал качать в него ману.

— Господи… — прошептал Арлен, прикрывая Вика своим телом.

— Держитесь! — крикнул я, хотя сам едва стоял на ногах.

Первый пистолет взорвался. А за ним почти сразу же последовали и остальные три артефакта.

Мир на мгновение стал белым и беззвучным, но даже в этом безмолвии я продолжал направлять ману, даже не особо понимая, куда именно.

Когда зрение вернулось, первым, что я увидел, была моя правая кисть — она лежала в трех шагах от меня, пальцы все еще сжатые в кулак. Кровь медленными толчками выходила из культи.

— Капитан! — Вик бросился ко мне, сорвал с себя пояс и начал затягивать его над локтем. — Держитесь, черт возьми!

Я посмотрел на дверь. Створки закрылись не полностью, но через оставшийся зазор было проблематично даже дуло пистолета пропихнуть, не то, что пролезть человеку.

— Ваша… ваша рука… — подошедший Ульман смотрел на мою оторванную кисть с каким-то болезненным любопытством.

Я пнул ее ногой в сторону двери.

— Не понадобится, — прошипел я, чувствуя, как тьма начинает наплывать на края зрения.

Я обернулся — и мир перевернулся.

Круглый зал, крошечный по меркам Руин, но все равно гигантский для нормальных людей, сжимал нас со всех сторон. Стены, покрытые потрескавшейся позолотой, уходили ввысь, теряясь в черноте где-то там, где должен был быть потолок.

И по центру…

Она.

Пьедестал из черного камня, испещренный мерцающими рунами. На нем — золотая маска.

Нет, не маска.

Лик.

Исполинский, в пятьдесят метров от острых рогов до подбородка. Он стоял на подставке и будто глядел на нас своими пустыми глазницами.

— Капитан, это же…

— Маска Золотого Демона, — мои губы онемели. — Только она…

Не для людей.

— Как… как мы ее заберем?

Хороший вопрос.

Обычно древние артефакты, найденные в Руинах, имели вполне человеческие размеры, несмотря на масштабы самих Руин. Так что я даже не думал, что Маска Золотого Демона будет скорее подходить для рашморских голов.

Получается, все действительно было зря? Ведь не было никаких шансов, что я смогу хоть как-то использовать ее. Даже если бы мое состояние было идеальным, это было совершенно невозможно.

Тем не менее, хотя моя мечта только что окончательно разбилась в дребезги прямо у меня на глазах, я не мог хотя бы не коснуться ее перед тем, как в этот зал без других выходов ворвутся преследователи и всех нас прикончат.

— Спрячьтесь!