Меч души - Роман Романович

— Верю-верю, — не поверил я, что обида отсутствует.

— Перейдём к делу, — устало вздохнул Зануда. — Сам понимаешь, сейчас не до тебя, тем не менее твой вопрос был решён. Особых поблажек не жди, но кое-что я тебе могу предложить.

— Валяй, — лениво сказал я.

— Во-первых, с тебя сняты все обвинения, счета разблокированы.

— Это я и сам заметил. Наконец-то справедливость восторжествовала, — сказал я не без иронии.

— Ты ещё про законы вспомни. Твои действия в законодательство при всём желании не вписываются. А допрос под Голосом не может служить доказательством.

— Это в вашем суде. Римский суд имеет своё мнение по этому поводу.

— Римский суд проводится под присмотром римских дознавателей. То, что ты устроил, — беспредел и самосуд.

— Тогда мне повезло, что у нас доброе государство. Тёмных герцогов прощает, простит и одного плодовитого кузница.

— Давай не будем играться словами. Позволь огласить предложение полностью, а там уже спорить будешь.

Я помахал рукой, не став что-либо говорить.

— Во-вторых, род Поляковых выплатит тебе компенсацию в миллиард.

— Речь шла о пяти.

— У них столько тупо нет, — заявил Зануда. — Родовую землю у них тоже забирать не будут. Все ваши договорённости аннулированы.

— М-м-м, — протянул я, не особо вдохновлённый сказанным.

— В-третьих, герцог Самохин выплатит тебе два миллиарда компенсации.

— И не передаст родовую землю, — озвучил я продолжение. — Негусто, негусто. Проклятие с него я снимать не буду, даже не просите.

— Об этой части ты сам с ним договаривайся. Я озвучиваю то, что предлагает император. Который запрещает любые разборки между вами. Ты согласишься на мир?

— Ты остальные пункты озвучь, а там решу. Или подачки закончились?

— Это не подачки, а уступки.

— Как дерьмо ни назови, слаще оно не станет. Что там в-четвертых?

— Ты и твои девушки получают право учиться в любых институтах. Сможете приходить на любые пары. Полный карт-бланш.

— Звучит приятно, но терзают меня смутные сомнения, как это будет реализовано.

— Детали обсудишь с Фёдором Михайловичем. Вам дадут максимальный простор для творчества. Хочешь — сдавайте экзамены, как и все. Не хотите — просто на лекции ходите, куда вздумается. О мастерских и прочих деталях, уверен, ты и сам договоришься. Препятствий не будет. Если, конечно, ты не испортишь отношения с кем-то отдельно, но вряд ли это тебе помешает.

— Финансирование?

— Можем вернуться к прежним условиям. Если хочешь сам продавать свои изделия, тогда за свой счёт. С деньгами у тебя проблем нынче нет.

— Меня устроит за свой счёт. Но и цена изделий для империи и рынка будет соответствующая.

— Сам решай. Последний пункт — родовая земля. Император готов тебе выделить проклятую землю, рядом со столицей. Очистишь — и она твоя.

— Зачем мне такие сложности, если я могу просто забрать чужую землю?

— Тогда тебе лучше покинуть империю, — зашёл с козырей Зануда. — Давай говорить прямо, Давид. Ты довольно проблемный актив. Чего больше, пользы или вреда, никто не возьмётся оценить. Ещё ты вредный, своенравный, плохо контролируемый. Учитывая всю сложность ситуации, император просто не может тебя обласкать с ног до головы. Это предложение — то лучшее, что ты можешь получить на фоне кризиса власти и неудавшейся попытки свержения.

— А ведь получается, что я вроде как императору жизнь спас. Щедро он расплачивается.

— Три миллиарда, свобода творчества, и я бонусом.

— Не вижу на тебе подарочной ленточки.

— Я теперь личный аналитик государя, — поморщился мужчина. — Велено собрать свой отдел. Который будет заниматься тобой в основном, но не только. В том числе решать все твои проблемы. Без прослойки из десятка начальников. Прими предложение, получай образование, занимайся свободным творчеством. Ну, или выкинь что-нибудь, устрой очередной хаос и ищи себе новое место для жизни.

— Где подписать кровью? — спросил я, не видя смысла артачиться.

— Кровью не надо. Будет достаточно устного соглашения.

— Тогда мы договорились. Когда откроют доступ к учёбе?

— Свяжись с куратором. Он как раз сейчас занимается оформлением ваших статусов.

— Хорошо.

Вот так закончился конфликт с империей. К обоюдному неудовольствию.

* * *

Зануда ушёл, а я остался переосмыслить случившееся.

Иногда бывает сложно понять самого себя. Когда внутри тихо бурлят противоречивые эмоции и желания. Так прогибаться мне не хотелось. А отступиться от своих слов, буквально разжать челюсть и выпустить добычу из пасти — это в некотором роде и есть прогнуться. С другой стороны, мне выплатили неплохую неустойку и избавили от необходимости отыгрывать роль мстительного духа.

По правде говоря, перерезав в эти дни кучу личностей, я не испытал ровным счётом никакого удовольствия или хотя бы удовлетворения. Скорее, чувствовал, что занимаюсь какой-то ерундой. Не, серьёзно, что в моей жизни поменяется, если я прикончу очередного придурка, возомнившего, что напасть на меня — хорошая идея?

Менялось только одно. Нарабатывалась какая-никакая репутация мясника. Что меня нисколько не вдохновляло.

Я чувствовал, что сила божественности — это сила со взаимным влиянием. Чем больше я проливал крови, тем ярче во мне разгоралось… Не то чтобы желание. Скорее, потребность прирезать ещё кого-нибудь. И то это неправильная формулировка. Сложно описать то, что ощущаешь очень смутно. Лучшее определение, которое пришло на ум, — я начинал мыслить категориями войны.

Боги — это в некотором роде концепции. Боги войны мыслят войной, воспринимают окружающую реальность через призму сражений. Я, как Сказитель, воспринимал мир через призму историй, и вот в эти дни к моему восприятию добавился отчётливый кровавый привкус.

А оно мне надо, становиться Сказителем Кровавых Историй? А то и вовсе каким-нибудь Кровавым Духом Мщения? Тьфу. Такая же скука, как и Типичный Герой.

Поэтому, подумав, пришёл к простому выводу, что столь же обильно лить кровь не хочу. Вряд ли от этого получится отказаться насовсем, но в моей жизни наметился перекос и надо бы его исправить. О чём речь, если я в первую очередь мечи кую. Для меня это основное изделие. Я и правда одержим мечами, в самых разных смыслах, но стоит ли этому потакать? Есть много других тем, которыми я с удовольствием займусь. В контексте этого согласиться на предложение императора не такой уж прогиб. Все стороны не до конца довольны итогами, но худой мир лучше, чем