Вещий Андрей. На грани - Эд Качалов

инициалы. У остальных ты увидишь только их инициалы. Соответственно, и они так же. После этого есть порядка десяти минут произнести содержание клятвы и завершить все это словами: «Клянусь».

- А почему… - начал было я, желая узнать, почему я видел символы всех остальных, а заодно, что означает знак Земли, но вовремя, придержал язык. Раз не положено видеть чужие знаки, значит, и говорить насчет них, наверное, тоже.

Между тем граф Шереметев поведал на свой страшный родовой секрет. После того, чего я в этом мире насмотрелся, этот секрет не произвел на меня особого впечатления. Мог бы и сам догадаться.

Как оказалось, глава рода имел Дар воскрешения. Он мог восстать из мертвых, но при условии, что его убьют в бою и не успеют вылечить. При этом он становился на двадцать пять лет моложе. Однако фокус не удавался, если его во время смертельного ранения начинали лечить, или же он сознательно подставлялся. В этих случаях Дар не срабатывал.

После такого воскрешения обычно приходилось отходить от дел или тщательно маскироваться, или брать другое имя из рода. Иначе ему грозил светский скандал с разоблачением и неудовольствие царствующей особы.

После того как граф Борис Петрович Шереметев все это нам рассказал, присовокупив сюда, что это второй его раз, мы все по очереди произнесли: «Клянусь». Как только, мы это сказали в воздухе, - над каждым вспыхнула россыпь искр и все закончилось.

Вся эта процедура заняла порядка пяти — семи минут, после чего мы вернулись к разгребанию результатов мятежа.

Всех рядовых мятежников повязали морпехи под командованием какого-то прапорщика, а самого Ландорфа – Янис с офицерами, что сражались с нами плечом к плечу.

Иван Львович Нарышкин, похоже, так окончательно и не пришел в себя. Он сидел на каком-то пуфе, зажав голову руками и медленно раскачивался из стороны в сторону?

- Что плохо, Иван Львович? – присаживаясь рядом на стул, спросил я.

Ответить Нарышкин не успел.

Со стороны царского защитного купола раздалось какое-то мерное гудение, а потом топот, похожий на прохождение большого числа воинских колон.

Метнувшись к куполу, я увидел, что имперские боевые маги ожили. Они стали шевелить руками и ногами, как будто разминались после нахождения в одной позе. Собственно, так оно и было на самом деле. Но самое страшное их страшная магическая мощь стала расти.

Похоже, маги готовились нанести удар!

Глава 12

Черт, что же делать? Непонятно, что происходит, и спросить не у кого. Царь так и лежит без сознания, а его боевые маги в званиях генералов, стоявшие до этого истуканами, начинают разогреваться.

Во всяком случае, очень похоже на то. А как еще можно истолковать, тот факт, что если еще двадцать минут назад у них магическая энергия просто уходила в пол, а сейчас они все целиком светятся, как новогодние елки. И еще гудят, как трансформаторные будки. Интересно, они вообще люди или механизмы какие?

- Что будем делать? – спросил меня Олег.

- А ты как думаешь? – вопросом на вопрос ответил я.

- Я в ваших человеческих изобретениях не очень силен, но, мне кажется, стоит продолжить делать, то, что пытались сделать до этого – хитро посмотрев на меня, сказал Олег, а сам указывая подбородком куда-то в сторону.

Продлив прямую линию от задранного подбородка орка, я обнаружил, что она упирается в Нарышкина.

- Ты предлагаешь, чтобы Иван, продолжил вскрывать магическое поле царского укрытия?

- По-моему, отличная идея! – встрял в разговор граф Шереметев, стоявший рядом с Сергеем. Теперь Борис Петрович и его внук выглядели в лучшем случае, как старший и младший братья.

Я подошел к Нарышкину и тронул его за плечо. Тот поднял на меня полные боли глаза.

- Ты слышишь меня, Иван? – тихо спросил я.

- Слышу, - еще тише ответил Нарышкин.

- Сможешь продолжить делать, то, что уже делал?

- А что я делал? – посмотрев на меня чуть более осмысленнее, спросил Нарышкин.

- Руками взламывал царский защитный колпак! – чуть громче сказал я, глядя то на Ивана, то на пробуждающихся боевых магов.

- Руками? – Иван Львович уставился на свои руки, разглядывая их со всех сторон.

- Давай! мы поддержим тебя энергией наших Даров.

Иван Львович, молча встал, подошел к магическому колпаку, положил руки туда, где уже поверхность была нарушена, и продолжил ее вскрывать. Мы с Олегом разожгли свои магические искры и стали подпитывать Нарышкина.

Сначала дело не шло. Но Иван, все больше и больше накапливал нашу энергию, и вот уже разрез магического поля стал увеличиваться дальше.

Не прошло и пяти минут, как разрез замкнулся, магический купол мигнул и исчез.

Я подлетел к Ивану Пятому и попытался привести его в чувства. Иван Алексеевич открыл глаза, сфокусировал изображение и спросил:

- Что со мной?

- Небольшая производственная травма. Вставайте, пожалуйста, требуется ваша помощь.

Надо отдать должное царю. Услышав, что требуется его помощь, царь довольно резво поднялся на ноги и свысока, по-царски посмотрел на меня.

Я молча кивнул в сторону его магических киборгов. Иван Пятый, увидев входящих в боевой режим генералов, что-то беззвучно, одними губами произнес. Так, я в очередной раз убедился, что сильным мира сего, нечего человеческое не чуждо.

Потом еще раз свысока посмотрел на меня и через губу выдавил:

- А ты Ермолич, ничего так, молодец, можешь когда хочешь. В общем, далеко можешь пойти, если не остановят. Ну ладно, я потом решу, стоит или нет останавливать, — сказав это, царь отвернулся к своим боевым магам.

Я благоразумно промолчал, но то, что сказал царь, а главное, как он это сказал — мне не понравилось. И это вместо благодарности за то, что мы его и, похоже, всю страну вытащили, считай из задницы. Ладно, посмотрим, кто есть ху, как говорил один незабвенный политический деятель российских 90-х.

Впрочем, российскому монарху было глубоко фиолетово до того, что мне нравится, а что нет.

Иван Пятый сосредоточился. Я увидел, как от него к генералам потянулись черные щупальца толщиною в канат. Зрелище, прямо скажем, было не для слабонервных.

Я оглянулся, посмотреть, видит ли это кто-то кроме меня. Но нет, все были заняты своими делами. Сергей и граф Шереметев о чем-то беседовали. Янис с офицерами не спускали глаз с Ландорфа.

Только Олег, до этого стоявший, задумчиво опершись на свой посох, расширил от удивления глаза. Потом нахмурился и подошел поближе ко