Крафтер II - Иван Ладыгин

бы применить свои умения, но не в роли афериста. И вместо того чтобы избежать этого человека, как Оскар сначала планировал, он почувствовал странную тягу к его предложению.

Было неясно, что за игру затевает Морозов, но Оскар понял одно — у него появился шанс. И вместо того чтобы попытаться обвести барона вокруг пальца, как это случалось раньше, он был готов попробовать сыграть по правилам. Или, по крайней мере, выведать, что за план у этого барона на самом деле.

Теперь Оскар был готов приехать в Севастополь и устроиться на «работу». С этим бароном не так всё однозначно, как казалось изначально. Но кто знает, может, в этот раз ему удастся не просто обмануть кого-то, а действительно заработать, а заодно и узнать, что скрывается за этим загадочным, но притягательным предложением.

Глава 11

Плюм, свернувшись пушистым облачком с мерцающими золотистыми искорками, устроился на бархатном изголовье кровати, словно кошка, возмущённая недостатком внимания. Его крошечные лапки подрагивали от нетерпения, а дымчатые усики шевелились в такт моим движениям. Когда я в десятый раз перекладывал артефакты из карманов в кожаный пояс с серебряными руническими застёжками, он фыркнул, выпустив струйку дыма, которая закрутилась спиралью под потолком.

— Ты бы хоть поперхнулся от восторга, — проворчал я, ловя свое отражение в зеркале с позолоченной рамой. — Костюм-то шикарен. Сам Игнат Фомич аплодировал бы стоя! Вот что значат бутики Санкт-Петербурга!

Плюм ответил театральным чихом. Искра, вырвавшаяся из его ноздри, метко угодила в край шёлкового галстука цвета ночной грозы, оставив крошечную обугленную дырочку.

— Ах ты, чешуйчатый вандал! — я щёлкнул пальцами, активируя запонку с миниатюрным глифом восстановления, который успел нанести перед финальной примеркой. Нити шелка зашевелились, словно живые, затягивая повреждение. — Ладно, понимаю. Тебе не терпится поджарить пару надменных аристократов. Но сегодня — только элегантность.

Костюм и правда удался. Чёрная ткань, сотканная из паутины теневых шелкопрядов, переливалась при движении, как крыло ворона под луной. Рубашка, белее альпийских снегов, была сшита с воротником-стойкой, украшенным серебряной вышивкой в виде спиралей ветра. На поясе висел артефактный клинок в простых ножнах. Уверен, знающие люди почувствуют в его обыденной невзрачности скрытую силу и не рискнут лишний раз меня провоцировать…

— Готов? — спросил я, поправляя запонку с сапфиром, внутри которого танцевала микроскопическая буря.

Плюм ответил, рассыпавшись тысячей искр. Его тело сжалось в дымчатый шарф из переплетённых туманных нитей, обвивший мою шею с холодком горного ветра. В такой форме он напоминал изысканный аксессуар — если не присматриваться к периодически вспыхивающим в глубине ткани золотым зрачкам.

Зафрахтовать автомобиль через приложение не составило никакого труда. Я покинул свой номер и вышел на крыльцо гостиницы.

Люксовое такси «Серебряный Феникс» ждало у подъезда, его полированный корпус цвета обсидиана отражал огни неона. Водитель в безупречном фраке с логотипной нашивкой компании распахнул дверь с поклоном, словно открывал портал в иной мир.

— Судя по отметке в карте, в особняк Ефремовых, господин? — его голос звучал, как шёлк по стали.

— Да. — я скользнул на кожаное сиденье, ощущая, как Плюм ёжится от запаха лавандового освежителя. — И постарайтесь не сбить ни одного пешехода. Особенно тех, кто дороже вашей машины.

Он улыбнулся уголком губ, будто я пошутил, сел к рулю, и его пальцы сжали руль так, что побелели костяшки. «Феникс» тронулся бесшумно, словно плывя над мостовой, оставляя за собой шлейф легкой дымки бензинового выхлопа.

Через полчаса я уже был на месте.

Особняк Ефремовых напоминал замок, выточенный из лунного света и чёрного обсидиана. Витражи на башнях изображали сцены древних битв, где драконы сражались с легионами теней, а мраморные ступени крыльца сверкали в отсветах уличных фонарей. В саду, под арками из живых роз, светившихся аметистовым сиянием, толпились и курили редкие гости. Их смех звенел, как разбитое стекло — громко, неестественно, словно каждый из них репетировал свою улыбку перед зеркалом.

Князь Ефремов встретил меня у парадных дверей. Его седые волосы, заплетённые в воинскую косу, контрастировали с чёрным мундиром, расшитым серебряными молниями — символом власти над бурями. Глаза, холодные как лезвие, оценивающе скользнули по моему костюму и по родовому перстню.

— Лев Морозов. Рад, что приняли приглашение.

— Как отказать такому гостеприимству? — ответил я, слегка склонив голову, но не опуская взгляда. Особняк как крепость, гости как враги. И где-то здесь змеи, которых нужно раздавить.

Князь представил меня другим гостям с театральным размахом: Орловы, чьи интриги были известны даже в императорском дворце; нейтральные бароны и графья с мнимыми заслугами перед Отечеством и полными кошельками; и… Черновы.

Черновы. Имя прозвучало, как удар колокола. Всплыли слова няньки, сказанные сквозь слёзы: «Они воровали чертежи, травили поставщиков… Ваш отец сгорал, пытаясь их остановить». В груди заныло — не боль, а холодная ярость, которую я тут же приглушил — видимо, шалила память покойного Льва…

Алексей Игоревич Чернов стоял чуть в стороне, опираясь на посох с алым кристаллом, в котором пульсировал маленький огонек. Высокий, с лицом, заострённым как кинжал, и карими глазами. Его плащ, сотканный из теней, струился по полу, словно пытаясь слиться с мраком.

— Барон Морозов? — он усмехнулся, обнажив зубы, слишком острые для человека. — Слышал, вы недавно несколько порталов в одиночку закрыли. Надеюсь, это не единственное, на что способны?

Плюм зашипел у меня на шее, шарф сжался, будто готовый впиться в горло наглеца. Сдержись. Сейчас не время.

— А ты, видимо, специалист по пустой болтовне, — парировал я, вращая в пальцах бокал с вином, который мне вручили на входе. — Удивляюсь, как твой язык ещё не отсох. Или Черновым платят за объедки с княжеского стола?

Гости замерли. Даже оркестр, игравший мелодию из позолоченных нот, смолк на полтакта. Чернов побледнел, его пальцы впились в посох так, что кристалл затрещал, выпуская алые искры.

Вот он — наследник крыс, грызущих корни моего рода. Тот, чей отец оставил моего умирать в долгах.

Князь Ефремов поднял руку, и магический барьер тишины сжал воздух, заглушив шепот.

— Господа, — его голос прозвучал, как удар грома, — Сегодня вечер мира. Сохраните ярость для врагов императора.

Я кивнул, притворяясь покорным, но поймал взгляд Лизы Ефремовой. Она стояла у колонны, её пальцы сжимали изысканный веер. Она уже догадалась, что этот вечер пройдет жарко.

Я сделал вид, что не заметил ее, и направился к фуршетному столику, где в хрустальных тарелках лежали изысканные блюда с икрой,