Где моя башня, барон?! Том 5 - Сергей Харченко

похватал с подноса Катерины, которая собиралась ко мне с едой. Успел закинуть в рот пару мелких бутеров, а зелёная рука Гоба молниеносно выстрелила из теневого пятна и утащила с блюда два говяжьих ароматных стейка.

— Ой! А куда?.. — Катя чуть не упала от тёмной вспышки. Именно так выглядел эффект от зеленомордого. — Куда мясо делось⁈

— Фпафибо! — выкрикнул я, надувая щёки и пробегая мимо. Пусть думает, что это я фокусничаю и закинул всё себе в рот.

Выскочил я, едва не сбивая с ног Жигу, который тянулся к дверному звонку.

— Заводи своего коня и погнали! — крикнул я ему, и тот лишь кивнул в ответ. Через минуту мы уже мчались к выезду из Хабаровска, объезжая автомобильные пробки через закоулки.

— Успеем, шеф, — оскалился водила. — Я тут такую дорогу до Петропавловки знаю. Закачаешься!

Мы проскочили перекрёсток на жёлтый, полетев словно стрела вперёд по трассе. Затем Жига крутанул руль влево. Резина на колёсах жалобно завизжала, и в унисон завизжали две разукрашенные дамочки лёгкого поведения, голосующие на обочине. Они сиганули в кусты, теряя свои сумочки.

— Ха, небольшая встряска этим мокрощелкам точно не помешает, — хохотнул Жига.

— Лихо ты водишь свою колесницу, дружище, — качнулся я вправо, и меня в буквальном смысле вдавило в дверь. — Никак привыкнуть не могу.

— Увлёкся, шеф, мои извинения, — хрипло отозвался Жига. — Но иначе не успеем. Надо ведь к двум часам дня?

— Именно, — кивнул я, а затем начало немного потряхивать.

— Вот же твари, слов просто нет, — процедил Жига, лавируя мимо вырезанных в асфальте квадратов. — Пробы они берут. И потом на полгода оставляют. А кто заделывать будет⁈ Деньги проворовали, ублюдки сраные!

Жига выбрасывал слова проклятья в адрес дорожников, а нас продолжало трясти. Затем шатать на ухабах, ведь мы выехали на просёлочную дорогу. Пять минут — и вновь асфальт, правда со знаками, предупреждающими, что ведутся ремонтные работы.

— Уже пять лет как ремонтируют, — процедил Жига, изрыгая потом желчи. Ух, как у него накипело! Досталось не только дорожникам, но и администрации, и аристократам, которые отвлекали на себя дорожные службы губернии, облагораживая свои участки и подъезды к ним.

На горизонте я заметил вдалеке могучий столб многоярусного бетона, который появился здесь по непонятным причинам, как и остальные башни.

— А вон и то самое, куда нам надо, — махнул в лобовое стекло Жига, закидывая в рот зубочистку. — Ещё километров пятьдесят, и на месте. Даже раньше приедем…

Он что-то ещё бубнил на фоне, а я обратил внимание на стену леса, пролетающую с правой стороны. Точнее на странное сияние. Да ещё и Гоб занервничал.

Я отправил его на разведку, и он вернулся, сообщив, что его исполосовали когтями монстры. В ста метрах от дороги грузовик полный тварей.

— Тормози, Жига! — рявкнул я, и водила удивлённо посмотрел на меня, выпуская изо рта зубочистку.

— Зачем? — огляделся он, но скорость снизил.

— Потом объясню, давай шустрей, — холодно приказал я.

— Да без базара, — оскалился Жига. — Только покажь, куда поворачиваем.

Через минуту мы свернули на еле заметную дорогу, поросшую густой травой. Заехали в лес и водила остановился. Далее была такая ямина, что только грузовик и проедет. Я заметил свежий след, отпечатавшийся в грязи.

Вот и попался тот самый приручитель. Времени не было на паузы, мало ли что сейчас происходит. Поэтому я выскочил из автомобиля и стремглав бросился в сторону голубого сияния.

Надо всё сделать быстро и чётко, как обычно.

— Гоб, Пожиратель! — приказал я, выставив руку, и теневая завеса расползлась впереди. Из неё выскочил меч, и я ухватил прохладную рукоять, одновременно накидывая руну «родэ».

* * *

Где-то в лесу, в сорока семи километрах от Петропавловского озера, десятью минутами ранее

Создатель нервно поправил воротник, который держался на нескольких нитках. Крутанул руль и остановился. Затем рванул воротник, отрывая его и швыряя под ноги.

Он нервничал. Как обычно нервничает перед тем, как сгрузить тварей. Обычно это поляна, озарённая странным светом, который спускался откуда-то с неба. И твари исчезали в ней, едва он покидал это странное место.

А ещё он помнил её. Свою Изабеллу. Как только он соберёт тысячу тварей, башня обещала вернуть ему любимую.

Память о ней обрывочна. Он помнил лишь улыбку, тело, прикосновения. И наслаждение, когда он входил в неё. Её пахнущую ромашками кожу, прерывистое дыхание, сладкий шёпот и мольба продолжать.

В такие моменты как сейчас он чувствовал тоску по ней, злость, что не может вернуть её прямо сейчас. Гнев, который возникал где-то внутри, поднимался и старался вырваться наружу. И этот гнев относился к башне, которая отобрала самое дорогое, что у него когда-то было.

— Уагрр-р-р! — затрясся кузов. Твари вновь принялись грызться друг с другом.

— Заткнулись, ублюдки! Закройте свои поганые пасти, с-суки! — смачно выпалил он, выскакивая из кабины.

Он на месте. А впереди — сияющая поляна.

«Выводи тварей, Создатель» — раздался в голове зловещий шёпот, сотканный из нескольких голосов. — «Быстрее».

К чему такая спешка, башня не пояснила. Обычно он всё делал не спеша. Но раз надо — значит надо. Он не спорил.

Перебарывая головную боль от шума, который обычно появлялся рядом с этим сиянием, Создатель откинул борт. Твари, похрюкивая и рыча, принялись неохотно спрыгивать на землю.

— Быстрее, выродки! — прикрикнул он на них.

Одна из чешуйчатых гадин застыла в кузове, и он сильно пнул в её бочину сапогом. Тварь вяло огрызнулась, показывая зубастую пасть, но подчинилась. Спрыгнула и пошла в сторону поляны.

Внезапно в груди возникло жгучее желание увидеть Изабеллу. Он хочет убедиться, что с ней всё в порядке. Иначе зачем это всё? Только ради неё он делал эту дичь. Только ради своей крошки, несмотря ни на что, возился со скверной.

Он помнил лишь её имя. Не больше того. И чувствовал лишь, что его сердце наполняется радостью, когда он думает о ней.

— Башня! Я передал восемьсот тварей! — выкрикнул он.

«Нам нужна тысяча, Создатель. Тысяча… Тысяча тварей» — раздалось в голове, расходясь эхом в разные стороны.

— Я хочу видеть свою Изабеллу! Покажи её, и я продолжу! — по щекам Создатели потекли слёзы. — Я обещаю, что закончу начатое! Клянусь всем, что у меня есть!

«У тебя ничего нет! Тысяча тварей! Тысяча!..» — вновь зашелестело в голове.

— У меня есть жизнь! Я смертный! — заревел Создатель. — Я требую, чтобы ты показала мне её!

Внезапно голоса в голове затихли, а слева что-то вспыхнуло. На поляну вышел высокий силуэт мужчины. Чёрное одеяние, капюшон, надвинутый на лицо, два зрачка, поблёскивающих красным и руки в перчатках из странной