Сухой закон 4 (СИ) - Дорохов Михаил Ильич

Теперь осталось переговорить с Барни Макбрайдом. Нефтяник остался очень доволен результатом наших общих усилий. Репортёры, приехавшие сегодня утром из «Вашингтон Геральд» после той острой статьи, думали что будут освещать только таинственную историю с отравлениями, а прибыли прямо в разгар скандала с убийствами и преступными заговорами. Связавшись со своим редактором, они заверили Макбрайда в том, что история Короля Хэйла и осейджей станет сенсацией. О чём он мне и поведал.

Фактически мы с Макбрайдом становились теперь первыми лицами, которым доверяли осейджи. Нефтяник уже метил на пост управленца в Павуске. Учитывая, как понаехавшие агенты Бюро и детективы день и ночь трясли всю вертикаль власти в округе, скоро полетят новые головы. И освободится очень много тёплых кресел. Вряд ли даже мэр усидит на своём месте.

Мне же Макбрайд нужен был как тот, кто поможет с организацией нефтяного промысла. Человек он опытный, и после случившегося у нас установились весьма неплохие отношения. Мне в скором времени потребуются рабочие бригады, инженеры и специалисты самого разного профиля. И тут помощь Барни будет очень кстати.

А ещё нужно отправить Матвея на одно необычное дело. О котором я не сказал никому, кроме него…

Глава 12

Есть только миг…

22 февраля 1920 года.

Часть моих людей уехала вместе с телом Вольги в Нью-Йорк. Я же с Кисловым отправился в Кентукки вслед за Блум.

Во-первых, хотелось провести хотя бы один день в тишине и спокойствии после бешеной недели в Павуске.

Во-вторых, учитывая наметившееся сотрудничество с Джонни «Лисом» Торрио по поставкам виски в Чикаго, нужно было обязательно встретиться с кузеном мисс Брауни — Томасом Брауни-Ноксом младшим. Тем более, девушка позвала меня посетить зимнее дерби в Луисвилле на местном ипподроме. Скачки лошадей-трёхлеток обещали быть интересными.

Савелий, поставленный мной в Кентукки работать с потоком алкоголя от родственника Блум, тоже должен прибыть на ипподром «Черчилль Даунс». Где мы все и обговорим. Если задумка пойдёт по плану, то виски «Дыхание гор» будет выпускаться в количестве трёх тысяч ящиков к середине-концу весны, обеспечив нужды Торрио и Капоне по более низкой цене. Что-то мне подсказывало, что в Нью-Йорке после ещё одного витка моего усиления мне спокойствия не дадут, и временно союзный Чикаго был бы очень кстати.

Нужно было больше людей… Желательно, с боевым опытом. Я уже начал подумывать выкупить землю за пределами Нью-Йорка и понемногу готовить место, где сотрудники моего охранного агентства будут тренироваться. Мне требуются не просто бывалые солдаты, а высококлассные бойцы, что постоянно находятся в тонусе.

После обеда мы с Блум поехали на ипподром. На вопросы девушки: куда подевался Матвей, её бессменный спутник и охранник в Павуске — я лишь отшутился.

«Черчилль Даунс» гудел вовсю. Множество машин, и даже конных экипажей лепились друг к другу на большом пространстве неподалёку от главного входа. Несмотря на мороз, в толпе сновали мальчишки. Кто-то из них продавал горячую выпечку с небольших переносных лотков, иные разносили газеты, а кто-то присматривался к карманам посетителей, оттянутым тугими кошельками.

Целые компании уже раскраснелись отнюдь не от мороза, а их шатающаяся походка была живым свидетельством тщетности Сухого закона. Вдоль ограды расположились палатки со всяческой снедью и сувенирами. Оттуда лилась весёлая музыка из большого граммофона.

Здесь же были павильоны для ставок. У них толпилось много мужчин. Кто-то принёс свои последние кровные, зажав купюры в кулаке. Ожесточённая решимость в глазах выдавала таких пропащих «игроков». С высокой вероятностью они вернутся к семьям без цента в кармане, понурые и злые. Что-то будут мямлить в ответ на гневные выкрики жён. Или, наоборот, в бешенстве крушить всё в доме. Полиция штатов в двадцатых годах вообще не обращает внимания на подобное. Мол, дело семейное.

Другие, одетые побогаче, весело переговаривались, предвкушая, как пощекочут себе нервы. Каждый рассказывал знакомым историю про то, что уж в этот раз он всё рассчитал точно. После поражения они весело посмеются над этим. Ведь перед ними не стояло вопроса о том: чем кормить родных завтра.

Все эти люди смешивались в единый гудящий улей, постепенно исчезающий в нутре сквозных домиков букмекеров. Всё было сделано просто: вошёл, поставил деньги, и вышел уже на территории ипподрома. Никакого разделения, как в Нью-Йоркском «Акведуке». Пока что «Черчилль Даунс» лишь набирал свою популярность. Через пятьдесят лет он превратится в суперэлитное место, где каждые скачки — это не просто состязание лошадей. Это будет «выгул» машин и модных нарядов. Способ показать, что ты принадлежишь к элите, даже если на лошадей тебе начхать. Толпы бедных американцев больше не придут сюда, для них банально не будет входных билетов. Их будут раскупать заранее, а часть станет распространяться лишь по приглашениям.

Пока Блум беседовала с кем-то из знакомых ей коннозаводчиков, я остановил пробегающего мальчишку-газетчика и вручил ему пару центов. Моё внимание привлекла большая фотография Уоррена Гардинга на первой странице. Развернув свежий номер одного из популярных американских изданий, я быстро пробежал глазами по статье.

В заголовке большими буквами значилось:

«Кандидат в президенты Уоррен Гардинг: Гарантии прав для народа Америки!»

Очень интересно. Чувствую, что знаю — о чём будет идти речь…

'…Мои дорогие соотечественники!

В эти дни, когда наша нация, истерзанная войной, жаждет покоя и исцеления, мы провозглашаем курс на «возвращение к нормальности». Но какой смысл мы вкладываем в эти слова? Нормальность — это не просто возврат к старым порядкам. Это стремление к порядку справедливому, к порядку, который защищает каждого американца, независимо от происхождения…'

Я даже сморщился от прочитанного. Любят американцы преувеличивать свои заслуги. Истерзаны войной? Это Первой Мировой что ли? Ну-ну…

«…С глубокой болью в сердце мы с Вами узнали недавно о чудовищных событиях в штате Нью-Йорк. В Аунего были зверски убиты индейцы мохоки, местная секта скрывала сирот, а затем пыталась устроить массовое самосожжение. Как Вы помните, я незамедлительно отреагировал на это и потребовал от Конгресса расследования ещё до создания так называемого „Ковчега“ Аунего. Несмотря на все заверения Демократической партии, мои опасения оказались верными!…»

Я удовлетворительно кивнул сам себе. Шумиха вокруг Аунего не спадала. И мне сейчас это очень на руку. Учитывая, что Виктор звонил мне почти каждый день из Нью-Йорка, пока я был в Павуске. И сообщал, что газетные издания демократов вынюхивают все про «Соколов и Ко» после статьи про беглянку Анастасию. Пусть лучше они занимаются «очищением» своего лица, чем роются в моих делах. Ну-ка! Что там дальше?

'…Теперь нас потрясла новость о том, что в о́круге Осейдж штата Оклахома совершались гнусные убийства и отравления представителей народа осейджей. Которые по праву владеют богатейшими нефтяными месторождениями. На них открыли настоящую охоту — их травят и убивают. И кто? Местные власти! Полиция, судьи: пользуются услугами бандитов и сами не гнушаются замарать руки кровью!

Это не просто преступления. Это пятно на совести всей нации. Мы не можем закрывать на это глаза. Мы не можем позволить, чтобы алчность и ксенофобия торжествовали над законом и базовой человеческой моралью. Подобные зверства демонстрируют глубокий раскол в нашем обществе и требуют не точечных мер, а системного ответа на федеральном уровне…'

Судя по тональности заявления, Гардинг разошёлся не на шутку. Я даже испытал некоторую ревность. Подкидываю ему такие «призы» ещё до предвыборной кампании, а лично не получил никаких преференций конкретно от кандидата в президенты. Непорядок… Это нужно исправить! Я углубился в чтение.