Гном, убей немца! (СИ) - Агишев Руслан

— Все здесь отладим, как следует. Сделаем образцовое хозяйство, чтобы газетчикам не стыдно было показать. Все здесь вычистим, покрасим. Ты записывай, Митин, записывай, — мужичок, семенивший рядом и с подобострастной улыбкой внимавший речам начальника, тут же достал блокнотик с карандашом. — Нужно будет организовать субботник, чтобы все тут отдраить. После пригласим кого-нибудь из газеты, например, из областной. Есть ведь тут нормальная газета?

— Есть, конечно, есть — «Донбасский коммунист», — Митин кивал, а сам в этот момент оторопело оглядывался. Явно пытался понять, как можно в шахте устраивать уборку. Тут же пыль не просто под ногами, стенах и потолке, а в самом воздухе. О какой уборке тут, вообще, можно говорить? — Субботник, конечно, организуем. Отличное предложение.

Колосов тем временем продолжал фонтанировать идеями:

— А где на стенах стенды, где плакаты? Это серьезное упущение, Митин, очень серьезное!

Он даже подскочил от радости, что обнаружил недостаток в работе своего предшественника.

— Чем вы тут, вообще, занимаетесь⁈ Где наглядная агитация⁈ — встал прямо посередине штрека и тыкал пальцев во все стороны. — Где хоть один портрет товарища Сталина? Развели бардак!

Его заместитель даже слова не пытался вставить поперек. С открытым ртом просто хлопал глазами, пытаясь сообразить, как можно плакат повестить в шахте, и главное, как за ним потом ухаживать. Под стекло прятать? Угольная пыль все равно и там достанет.

— Хм, а это еще что такое⁈ — начальник вдруг встал на месте и с недоумением стал уставился на малорослого шахтера, только что появившегося из-за угла. — Это ребенок что ли? Эй ты, живо подойди сюда! Оглох что ли? Я сказал, быстро иди сюда!

Шагах в пятнадцати, и правда, стоял невысокий мальчишка весьма делового вида. На нем была в шахтерская роба, на голове каска и налобный фонарик. Подмышкой виднелась коричневая папка и большой блокнот, а в руке был зажат еще один фонарик.

— Ты, ты, я тебе говорю! Живо подойди сюда!

К удивлению Колосова, мальчишка и не думал подчиняться. Напротив, мазнул на него недоуменным взглядом, словно перед ним предмет мебели, и дальше продолжил рассматривать стену. Светил фонариком, что-то ощупывал пальцами.

— Это же вопиющее нарушение техники безопасности! Митин⁈ — такое демонстративное пренебрежение мужчину буквально взбесило. Он затрясся, тыкая пальцем в фигуру напротив. Как так может быть? Он начальник, а его не слушают! — Что ты там встал, как столб⁈ Что это такое, я спрашиваю⁈ Что у вас тут творится⁈ Быстро приведи его сюда! Живо, я сказал!

Митин почему-то задергался, словно хотел что-то объяснить, но не мог.

Тем временем мальчишка сам подошел. Причем особо не торопился, шел так, словно был занят очень важным и нужным делом. Он то и дело останавливался, внимательно всматривался в наросты на стенах, иногда почему-то прислушивался.

— Ты, вообще, кто такой⁈ — Колосов смерил злым взглядом мальчишку и ткнул в него пальцем. — Что здесь делаешь?

— Работаю, — коротко ответил тот, и снова принялся вертеть головой по сторонам, словно ему начхать на все было. — Просто работу работаю. Отойди, не мешай.

— Ч-что? Р-работаешь⁈ Не мешай⁈ — от охватившего его возмущения начальник стал заикаться. Лицо пошло пятнами — то алыми, то белыми. Ему, начальнику шахты, сыну самого заместителя министра Наркомугля, какой-то пацан смеет такое говорить⁉ — Сопляк, ты как со мной разговариваешь⁈

Мужчина схватил парнишку за ворот робы и силой на себя дернул. Колосов в этот момент всего ожидал, но никак не того, что последовало. Мальчишка должен был поступить так, как и любой другой пацан на его месте в конфликте со взрослым, да еще начальником — встать с виноватым видом и просить прощения. Этот же так ловко вывернулся, что сам мужчина чуть не свалился в грязную пылищу.

— Я же тебя…

Но этого Колосов уже никак не мог стерпеть. Размахнулся и наотмашь отвесил мальчишке оплеуху, бросив того на землю.

— Сопляк, будешь знать свое место! Я еще разберусь, как ты пробрался сюда.

А лежавший мальчишка повел себя странно. Он не плакал, размазывая слезы от обиды и боли, как можно было ожидать. Не всхлипывал, давя в себе рыдания. Не прятал злой взгляд. Не дрожал от испуга.

— Что зыркаешь? Еще хочешь? — издевательски хохотнул Колосов, уперев руки в бока. Теперь-то он снова почувствовал себя начальником, хозяином положения, которого боятся и которому стараются угодить. Великолепное чувство, настоящая эйфория. — Поднимайся и живо беги к подъёмнику! Потом с тобой разбираться будем! Митин. Запиши его фамилию! Чего разлегся? Живо вставай, я тебе сказал!

Тот, и правда, встал. Отряхнулся от пыли. Подошел к мужчине и некоторое время так смотрел на него, что тот занервничал.

— Плохой человек, подлый, — вдруг негромко произнес мальчишка. — Зря ты пришел в шахту. Не любит она таких. Уходи…

Сказал, и повернулся спиной.

— Ч-что⁈ — на Колосова аж смотреть было страшно. — Т-ты, т-ты… Да, я тебя…

Вне себя от бешенства, он взял и со всей силы пнул мальчишку в спину. Удар вышел нехорошим, подлым — мальца аж об стенку шарахнуло.

— Товарищ Колосов, товарищ Колосов, не надо, — где-то за спиной поскуливал заместитель, делая глаза круглыми от ужаса. — Товарищ Колосов…

Странный мальчишка снова поднялся. Сплюнул кровь из разбитого рта. Его взгляд стал нехорошим, пугающим, как у зверя, первый раз попробовавшего крови.

— Получил, будешь знать как со старшими нужно разговаривать! А теперь живо свалил отсюда!

Но тот не побежал, не скукожился от страха, а пошел прямо на Колосова. Сделал шаг, второй, неожиданно прыгнул вперед и заехал кулаком прямо в нос новому начальнику.

— А-а!

Глава 13

И что теперь? Как? Куда?

п. Красный Яр

Надо ли говорить, что после всего случившегося «вой просто до небес поднялся». Новый начальник только поднялся на поверхность и уже начал так орать, что все люди вокруг сбежались — конторские из здания шахтоуправления, шахтеры из отдыхающей смены, рабочие с железки. Колосов с расквашенным носом, в одежде, перемазанной кровью и угольной пылью, все никак не мог успокоиться, махал руками, матерился, грозил в сторону проходной кулаком. Рядом с ним суетился Митин, пытавшийся то пыль с плаща костюма стряхнуть, то подать платок.

— Э-это вопиюще! Я-я этого так не оставлю! — разносилось по воздуху. — Слышите⁈ Вы мне за все заплатите!

Это выглядело полным сюром. Собравшиеся люди недоуменно вертели головами, не зная, что и думать. Спрашивали друг друга, а не новое ли ЧП на шахте, не взрыв газа или какой-нибудь несчастный случай.

У нового начальника, похоже, началась истерика. Он дико дергался. Резко запрокидывал голову назад, чтобы остановить кровь. Тут же пытался кричать, но выходило что-то гнусавое, неразборчивое. Кашлял, слюна с кровью летели во все стороны. Вновь принимался орать.

— Знаете, кто мой отец⁈ Да, он вас в порошок сотрет! Все, все ответите!

Случившаяся истерика была вполне объяснима. Колосов же кто? Работяга, от звонка до звонка стоявший у станка? Нет! Колхозник, высохший от тяжелого труда на земле? Нет! Колосов — настоящий «золотой» мальчик, отпрыск новой советской элиты, многие из которой оказались еще более жадными, наглыми, спесивыми, чем прежние. Он сначала жил в «тепличных условиях», где вполне нормальными были горничная и кухарка, продуктовые изобилие с настоящими деликатесами в виде черной и красной икры, красной рыбы, шоколадных конфет, специальные детский садик и школа. Потом работал в еще более «тепличных» условиях — «маленьким» начальником в одном из трестов столицы. Жил в собственной отдельной трехкомнатной квартире со всеми удобствами, с четырехметровыми потолками, когда большая часть жителей Союза за счастье считала отдельную комнатенку в коммуналке или даже бараке с земляными полами. Настоящей жизни он и не видел никогда. Все за него решал «дорогой папахен» — заместитель народного комиссара угольной промышленности. Хочешь отдохнуть в Крыму — папа сделает звонок нужному человеку и выделят хороший номер в ведомственном санатории. Желаешь приодеться в модные заграничные вещи — папа позвонит в Народный комиссариат внешней торговли своему другу, и нужные вещи привезу прямо домой. У него все и всегда было схвачено. А тут случилось такое…