Ложная девятка 7 (СИ) - Риддер Аристарх

Тапи отставил бокал и внимательно посмотрел на собеседника:

— Жозеп, ты не просто так приехал. Что у тебя на уме?

— Сделать футбол по-настоящему глобальным, — сказал Нуньес. — Начать процесс, который рано или поздно все равно произойдет. Но не через двадцать лет, а сейчас.

— Конкретнее.

— Я хочу купить двух игроков, Ван Бастена и русского Сергеева. Вместе с имеющимися у меня Линекером и Хьюзом получается четыре иностранца. По нынешним правилам, невозможно. Но правила можно изменить.

Тапи задумался, медленно вращая бокал в руках:

— УЕФА… Жак Жорж не из тех, кто легко меняет решения.

— Жак прагматик. А еще он понимает, что футбол превращается в большой бизнес. Если мы предложим ему правильную мотивацию и аргументы…

— Какую мотивацию?

— Финансовую поддержку молодежных программ. Новые турниры. Более справедливое распределение доходов от телевизионных трансляций. И, разумеется, понимание того, что изменения идут на пользу всему европейскому футболу.

Тапи встал и подошел к окну. Внизу простирался старый порт Марселя с его характерными для Средиземноморья пейзажами.

— Знаешь, Жозеп, я давно думаю об этом. Футбол слишком медленно меняется. Люди готовы платить огромные деньги за зрелища, клубы готовы тратить миллионы на игроков, телевидение готово показывать матчи по всему миру. А мы сидим в рамках правил тридцатилетней давности.

— Тогда давай что-то менять.

— Хорошо. Но нужна стратегия. С Жаком нельзя говорить прямо о деньгах, он слишком осторожен. Нужна красивая обертка.

Нуньес кивнул:

— У меня есть идеи. Например, создание компенсационного фонда для клубов, которые воспитали молодых игроков. «Марсель» покупает кого-то за большие деньги, часть суммы идет в академии, где этот игрок начинал карьеру. Поддержка всей футбольной пирамиды.

— Неплохо. Это можно красиво подать. А что насчет конкретных предложений Жаку?

— Думаю, стоит обсудить это при личной встрече. Ты согласен слетать в Берн?

— Согласен. Когда?

— Послезавтра. Я уже договорился о встрече.

Они провели за разговором еще два часа, обсуждая детали возможных переговоров. Когда Нуньес покидал отель, оба понимали, это только самые предварительные наметки. Пока что даже не проект, а лишь идея, которую предстоит прорабатывать месяцами.

27 октября. Штаб-квартира УЕФА в 1986 году располагалась в швейцарской столице Берне, в солидном офисном здании в центре города. Ровно в полдень, черный «Мерседес» Жака Жоржа остановился у главного входа как раз в тот момент, когда из такси выходили Нуньес и Тапи.

Президент УЕФА встретил их в просторном кабинете с видом на озеро. Жак Жорж был человеком старой французской школы, элегантным, обаятельным, но с холодными расчетливыми глазами. Недаром его называли другом суперклубов, он умел находить общий язык с теми, кто приносил в футбол большие деньги.

— Господа, рад вас видеть, — Жорж указал на кресла вокруг низкого столика. — Жозеп, как дела после триумфа в мае? Надеюсь, успех не вскружил голову? А вы, Бернар, как новый владелец «Марселя»? Амбициозные планы?

— Самые амбициозные, — ответил Тапи. — Хочу сделать «Марсель» лучшим клубом Европы. Но сталкиваюсь с определенными… ограничениями.

Жорж понимающе кивнул:

— Лимиты на легионеров. Вечная проблема богатых клубов.

— Именно, — подключился Нуньес. — Жак, мы пришли не жаловаться, а предложить решение. Причем решение, которое пойдет на пользу всему европейскому футболу.

— Слушаю внимательно.

Нуньес достал из портфеля несколько документов:

— Мы предлагаем постепенную либерализацию правил по легионерам. Не революцию, а эволюцию. Например, увеличить лимит с двух до четырех игроков на поле и с трех до пяти в заявке.

— Взамен на что?

— На создание фонда развития молодежного футбола, — вступил Тапи. — Каждый трансфер легионера будет облагаться налогом в пять процентов. Эти деньги пойдут на поддержку академий, детских турниров, тренерских курсов.

Жорж заинтересованно поднял бровь:

— Интересно. Но как это обосновать перед федерациями?

— Очень просто, — Нуньес развернул схему. — Глобализация неизбежна. Мир меняется. Советский Союз и США договариваются о разрядке, в Европе говорят об объединении, капиталы свободно перетекают через границы. Футбол не может оставаться в изоляции.

— К тому же, — добавил Тапи, — это поможет повысить уровень национальных чемпионатов. Больше звезд, больше зрителей, больше денег от телевидения, больше возможностей для развития.

Жорж медленно листал предложенные документы. Нуньес чувствовал напряжение, следующие минуты могли определить судьбу всего проекта.

— Джентльмены, идея заслуживает внимания, — наконец сказал президент УЕФА. — Но реализация потребует серьезной подготовки. Нужно убедить федерации, провести консультации…

— Мы готовы взять на себя часть организационных расходов, — быстро сказал Нуньес. — «Барселона» и «Марсель» могли бы спонсировать серию конференций по будущему европейского футбола.

— А также, — подхватил Тапи, — поддержать некоторые инициативы УЕФА. Например, расширение молодежных турниров или создание новых коммерческих проектов.

Жорж понял намек. Спонсорство, это всегда определенные возможности для тех, кто принимает решения.

— Хорошо. Давайте проработаем детали. Когда бы вы хотели начать?

— К началу следующего сезона, — ответил Нуньес. — У нас есть зима и весна на подготовку.

— Тогда нужно действовать осторожно. Уже в декабре состоится заседание исполкома УЕФА. Если мы сумеем подготовить предварительную почву…

Они провели в переговорах почти три часа, обсуждая детали, временные рамки, возможные возражения со стороны более консервативных федераций. Когда встреча завершилась, все трое понимали, сделан лишь самый первый шаг. Впереди месяцы сложной работы, и успех был далеко не гарантирован. Это пока что только черновые договоренности, которые еще предстоит превратить в реальные изменения.

29 октября. Самолет Нуньеса приземлился в Барселоне поздним вечером. Каталонский девелопер был осторожно оптимистичен по поводу результатов поездки, но понимал, впереди еще более сложные переговоры. Жак Жорж мог обсуждать возможные изменения правил УЕФА, но для осуществления трансфера Сергеева нужна была поддержка совсем других людей.

На следующее утро секретарша доложила, что господин Самаранч готов принять его сегодня в два часа дня. Хуан Антонио Самаранч, президент Международного олимпийского комитета, самый влиятельный спортивный функционер в мире, жил в особняке в престижном районе Педральбес.

Нуньес знал Самаранча много лет. Оба были частью каталонской элиты, оба занимались большим бизнесом, оба понимали язык денег и влияния. Но сегодняшний разговор требовал особой деликатности. Самаранч не имел прямого влияния на ФИФА, футбол жил по своим законам, отдельно от олимпийского движения. Но у президента МОК были очень хорошие личные отношения с Жоао Авеланжем, президентом ФИФА. Приятельские, можно даже сказать дружеские, несмотря на определенное соперничество между двумя организациями. И для Авеланжа мнение Самаранча точно не было пустым звуком.

— Жозеп, как дела? — Самаранч встретил гостя в своем кабинете, увешанном олимпийскими символами и фотографиями с мировыми лидерами. — Почиваешь на лаврах победителя кубка чемпионов?

— Куда там! Некогда мне почивать на лаврах, Работаю над усилением команды. И есть очень хороший вариант. просто бриллиантовый

Самаранч заинтересованно поднял бровь:

— Кто же?

— Ярослав Сергеев. Лучший игрок мира, двукратный обладатель «Золотого мяча», чемпион мира и Европы.

— Русский? — Самаранч откинулся в кресле. — Жозеп, ты же понимаешь, что это практически невозможно. Советы не отпускают своих звезд.

— Времена меняются, дон Хуан. Рейган и Романов договорились о разрядке. Советский Союз открывается миру. И у меня есть информация, что спортивные чиновники СССР готовы рассматривать подобные предложения при определенных условиях.