Звездная Кровь. Караван - Андрей Дай

была избирательной. Он охотно разговаривал с бессловесными тварями, а мои вопросы, по большей части, просто игнорировал. Такой вот человек — загадка.

Первый час нашего общения меня его манеры просто бесили. Не раз ловил себя на мысли, что хочется сказать Табаллатту какую-нибудь гадость. Потом плюнул. Решил, что я, по какой-то причине, ему не сильно нравлюсь. Оно и понятно. Что я Звездная Монета, чтоб всем нравиться?

Благо, альтернатив было сколько угодно. В экспедицию отправилось около двух десятков торговцев. Плюс, целое копье из десяти наездников на динозаврах. Все они дано друг друга знали, а вот я был новичком, предметом обсуждений и просто интересным персонажем. Нужно ли удивляться тому, что любой и каждый в отряде был не прочь перекинуться со мной парой слов.

Открыл страшную тайну: если не только задавать вопросы, а еще и самому отвечать на те, что задают, общение идет более продуктивно. Бывали случаи, когда караванщики специально слазали со своих насестов на спинах громадных быков, чтоб пройтись со мной рядом и побеседовать.

Удалось выяснить, например, что основным товаром Народа Гор, к которым в гости мы и направлялись, являются чудесные минералы. А если точнее, то три их разновидности: хладокамень, светокамень и взрыв-камень.

Первый, как не трудно догадаться — это некое природное ископаемое, имеющее постоянную отрицательную температуру. Как такое вообще возможно, и на чем основана физика процесса, никто мне объяснить не мог. Да я, признаться, и не спрашивал. Не был уверен, что этим людям вообще известен термин «физика».

Варианты использования хладокамня — тоже не великая тайна. С его помощью, аборигены изготавливали холодильники и кондиционеры. В условиях жаркого климата — вещи совершенно необходимые.

Светокамень — излучает свет. Я, как только это услышал, сразу поинтересовался — не становится ли человеку плохо, после долгого взаимодействия с этим минералом? Логичным же было предположить, что природа свечения, вызвана радиоактивностью. Но, нет. Камни использовались буквально повсеместно, и никто пока от этого не заболел.

Я только плечами пожал. Удивительно, фантастично, но не чуднее колоссального игг-древа, освещающего и обогревающего огромные территории.

Взрыв-камень сочетал в себе сразу два полезных свойства. Во-первых, он тупо взрывался. То есть, если его бросить, и он потеряет, так сказать, свою целостность, то произойдет взрывное выделение энергии. Некоторые химические соединения ведут себя точно так же, и ничего странного тут я не увидел.

А вот, во-вторых, если минерал измельчить, то на этом порошке можно готовить, как на плите. Этот огненный песок выделяет ровный, контролируемый количеством, жар. Удобно. Особенно для открытых равнин, в которых системный дефицит горючих материалов. Тот же банальный уголь справился бы не хуже, но, как я понял, с окаменевшими останками доисторических деревьев в Единстве никто знаком не был. Как, кстати, и с нефтью.

Было по дороге и еще одно открытие. Караванщики охотно рассказывали о видах и свойствах попадавшихся по пути растений. Мол, вон те ягоды съедобны, а вон те нужно есть, если заболел. Этот вот куст и сам может тебя съесть, а из сока того смешного пузатого дерева делают пластик…

Боги! Только так до меня дошло, что это искусственно созданный мир! Все, что я видел, все что только предстояло увидеть — плод усилий гениальных инженеров и биоскульпторов. Гениальных, но все же — людей. И создающих мир для людей.

Все здесь, в Единстве, было изначально предназначено лишь для одного: для удобства и пользы человечеству. Сфера Дайсона изготовлена в качестве Эдема. Почти бесконечного волшебного сада, в котором все — каждый камешек, веточка или травинка — несет свой смысл и предназначение.

Что-то меня этой мыслью так придавило, что до вечера, когда отряд не начал останавливаться и готовиться к ночлегу, я промолчал, погрузившись в раздумья. А потом бивуачная суета растормошила, отвлекла. Помогла плюнуть на окружающие следы невероятного, и заняться общественно полезным делом.

Помог парням приволочь от близлежащего ручья большущие бурдюки с водой. Потом меня отправили за дровами. Хотели еще топор вручить, но я извлек мачете из криптора, и отказался. Сомневался, что у их инструмента имелась такая же, молекулярная, заточка, что у моего.

— Эй, Сильвер, — крикнул мне в спину один из молодых воинов. — Копейника только не набери. Он не горит!

И засмеялся. Я тоже поддержал. Успел уже убедиться — это дерево действительно не поддается огню. Зато отлично плавает и легко срубается. Идеальный материал для строительства и ремесел.

Помахал советчику рукой, и шагнул в древесную тень.

Опасных растительных монстров рядом с лагерем быть не должно. Вряд ли бы их пропустили разведчики, и не оповестили об опасности. Зверей — тоже. Наш отряд такой шум издавал, что всех адекватных тварей в радиусе километра распугал. Но я все равно оглядывался. Глупо бы вышло, если бы попался на коготь какого-нибудь животного.

Сухих веток хватало. Сначала тащил их в руках, потом догадался скрутить веревкой. Экзоскелет «Гардиана» позволяет перемещать достаточно много, надорваться я не боялся.

— Эй, — тихо проговорил куст за спиной, когда я нагнулся, чтоб взгромоздить «добычу» на спину. Говорили на глобише. — Не бойся. Не тронем. Мы по делу.

— Ну? — ответил я, и сел на связку хвороста. — Чего хотел?

Мог притвориться, что не понимаю земной язык, но не стал. «Гардиан» и круглые ушки как бы сами за себя говорили.

Собеседник пошевелился в кустах, и я смог зацепиться за него взглядом. А дальше уже Система подключилась:

Восходящий Штайнеманн

Народ: Изгой

Ранг: бронза

Титул: ювейн

Содержит Звездную Кровь

Изгой! Я пока еще не особо четко понимал, что именно это значит. И все ли изгои разбойники. Те, кого я минами подорвал — однозначно бандитами были. Этот же пока мне ничего плохого не сделал.

— Броня новенькая, — прищелкнул языком изгой. — Недавно с «Хельги»?

— Месяца еще не прошло, — кивнул я. Зачем было скрывать очевидное? Тем более что незнание местных раскладов, мне даже в плюс. Спишется на неопытность.

— Месяц, — протянул Штайнеманн. — Я уже стал забывать эти слова. Неделя, месяц…

— А ты давно здесь? — поинтересовался я.

— Восемь сезонов. Давно. Уже кажется, что всю жизнь. Иногда кажется, что Земля — это просто сон. Ты уже все вспомнил? После заморозки многие память теряют.

— Да, — лаконично ответил я. О существовании такого эффекта после гибернации я знал. Но на себе не испытывал. Заморозка, как изгой выразился, на меня никак не повлияла.

— Правая. Это протез?

— Он самый.

— Ты так и свалился с ним? — мне показалось, изгой удивился.

— Ну да. В чем проблема?

— Ты первый, — хмыкнул тот. — Слышал, у кого раньше, до «Космо», конечностей