Гений Медицины. Том 4 (СИ) - Алмазов Игорь

— Подождите, Константин Алексеевич, — остановил меня Игорь Станиславович. — Что ещё за порфирия?

Так он вообще не знает про это заболевание!

— Это заболевание, при котором нарушается синтез гема, — объяснил я. — Встречается редко, протекает тяжело. Причина в генетической мутации. А теперь срочно выполняй распоряжения, не теряй времени!

Сам я принялся воздействовать на Рябкова сразу несколькими аспектами. Больше всего влил магии неврологическим, чтобы остановить демиелинизацию нервных волокон, и избежать паралича. Другими аспектами тоже максимально привёл его организм в порядок.

В отделении назначу ему внутривенно капельно аргинат гема, рибоксин, а также глюкозу. Стандартное лечение.

Главное осложнение — паралич дыхательных мышц, а вследствие этого — летальный исход, мы смогли избежать. Пациенту стало заметно лучше, и тревожность тоже начала проходить. Опасность миновала.

Наконец, анализы тоже подготовили, и Хромов отправил его в терапию. Я передал вместе с ним записку с указаниями для медсестры, написав, что сам буду позже. Решил поговорить с Хромовым.

— Я не против, что вы меня вызываете, — оставшись с ним наедине, начал я. — тем более что заболевание и правда редкое и очень сложное, и разобраться во всех этих симптомах и свечении во всём организме было сложно. Но почему вы не обращаетесь за помощью к коллегам по приёмному отделению?

— Обращался, — вздохнул тот. — Но все говорят, что у них своей работы хватает. И советуют просто не заморачиваться, отправлять в отделение. А там уж разберутся с диагнозом.

Да, такой подход у приёмного отделения действительно имел место быть. Не утрированный настолько, как устроил мне в одно из дежурств Антон, но всё же.

— Контакт с коллегами всё равно надо наладить, — посоветовал я. — Иначе работать будет сложно.

Ну не думаю я, что в приёмном отделении абсолютно все врачи — это… Антоны. Должны быть и хорошие, отзывчивые люди. Они везде есть.

Хромов неуверенно кивнул. Не знаю, прислушается он к совету или нет, но это уже не моё дело.

Я отправился к себе в отделение, сделал все необходимые назначения Рябкову, проследил, что ему стало лучше, и снова вернулся в ординаторскую.

Силы уже были практически на нуле, поэтому своеобразная передышка и короткий сон пришлись как раз кстати.

Утро началось с обычной планёрки. Михаил Анатольевич по прежнему был весьма в бодром расположении духа.

Не хотелось, чтобы это изменилось. Надо точно придумать, что делать с планом Кобылина и апелляцией.

— А где Лена? — вдруг удивлённо спросил Никита. — Михаил Анатольевич, у нас потери?

— Отряд не заметил потери бойца, — отшутился Зубов. — Лена ушла в другую клинику. Будет заканчивать интернатуру там. Так что у меня осталось всего лишь трое птенцов. И один оперенный птенец.

— А почему вы Настю птенцом не называете? — буркнул Шуклин. Всё ещё обижается на неё за отказ в свидании.

— Потому что Настю растил не я, — усмехнулся наставник. — Так что и не мне её птенцом называть. Так, а теперь, если все важные моменты прояснены, все мигом полетели по рабочим местам!

Сегодня сразу полететь к рабочему месту мне помешала как раз Настя.

— Когда будет первый урок? — сразу же без предисловий спросила она.

Точно, я же и её обещал научить владению магией. И в этом, между тем, тоже есть плюс. Если я научу её правильно лечить с помощью магии, то она сможет сама вылечить Топоркова. Гастроэнтерологический аспект у неё должен быть развит достаточно, ведь до этого она работала гастроэнтерологом.

Сам я тоже могу его вылечить, но пока что прокачка именно этого аспекта не стоит у меня в приоритете, ведь заболевание у него стабильное, и жизни не угрожает. Но если я обучу Телешеву — то таким образом обеспечу и скорое выздоровление пациента. Отличная мысль!

— Сегодня, после работы, — ответил я. — Не будем терять времени.

— Я ждала, что ты так скажешь, — кокетливо улыбнулась Настя. — Тогда до вечера!

Она поспешила к своим пациентам. Я сегодня решил начать с Маргариты, и в этом была определённая логика. За ночь дежурства я успел подремать, и перекусить, и восстановил большую часть магических сил. Но не все.

Если начну с обхода — рискую снова много их потратить. Поэтому сегодня сразу начну с Фетисовой.

— Доброе утро! — поздоровался я с ней, входя в палату. — Как сегодня самочувствие?

— Ещё лучше, чем вчера, — улыбнулась она. — Лежать даже надоело!

— Это придётся потерпеть, — серьёзно ответил я. — Чтобы не срывать лечение.

Я активировал аспекты, и проверил состояние Маргариты. Ох…

За прошедшую ночь картина заметно ухудшилась. Фетисова этого не почувствовала, потому что вчера я вкачал в неё много поддерживающей магии. Однако вирусы, которые остались незапечатанными, сильно размножились.

Думаю, это связано как раз с реакцией на магические барьеры. Это не критично, я всё равно устраню их все, как и задумывал. Но это отнимет куда больше сил, чем я рассчитывал.

Однако выбора нет.

И я активировал несколько аспектов, начав уничтожение вирусов. Та схема, которую я придумывал несколько недель. Ради которой ходил в библиотеки, и тратил вечера на теорию.

В этот раз уничтожение вирусов заняло почти два часа. Маргарита Александровна лежала неподвижно, как я и приказал. Но было заметно, что она уже заволновалась.

А магический центр опустел практически полностью. Не зря я сегодня начал именно с Фетисовой!

Ещё чуть-чуть — и я вызвал бы его перегрузку. Это бы означало, что я несколько дней не смог бы использовать магию. Так себе перспектива.

— На сегодня всё, — выдохнул я. — До завтра.

Самочувствие у самого стало не очень, из-за малого запаса магических сил появилась слабость. Пришлось срочно спускаться в столовую, и восстанавливать силы с помощью еды. Не очень люблю этот способ, но что поделать.

После плотного обеда стало заметно лучше — магический запас восполнился. Не полностью, но достаточно, чтобы продолжить работу.

И я отправился к своим пациентам.

Трое птенцов осталось, как же! Шуклин в это не верил!

Зубов уже давно решил, что терапевтом станет Боткин. Да он не стал терапевтом до сих пор только потому что по правилам надо закончить интернатуру!

Шуклин в раздражении спрятался в своей любимой подсобке. Всё, это точно депрессия.

И у Валеры тоже ничего не получилось. Хотя Ковалёв, похоже, вообще забыл про все свои угрозы. Ходит весь такой загадочный, свои дела какие-то решает.

Павел тоскливо уставился на полки. Несправедливо! Он ведь так старался, но не один план не сработал.

Ещё и Настя… Впервые в жизни понравилась девушка! Решил пригласить на свидание, всё как полагается. А она взяла, и отшила. Ещё и при Боткине!

— Эй, — в его укрытие внезапно ворвался Валера. — Чего ты тут разнылся?

— Тебе какое дело? Мне казалось, мы больше не общаемся, — огрызнулся Шуклин. — Проваливай.

— Да ну не груби ты, — Валера ловко присел рядом. — Оба погорячились, не повод из-за этого наше соглашение прерывать.

Павел уставился на него с недоверием.

— В каком это плане? — уточнил он.

— Ты прав, работа в этой клинике меня не прельщает. А вот ты, наоборот, сильно хочешь это место. Так что мы по-прежнему нужны друг другу, — объяснил Валера.

— С чего ты взял, что я хочу это место? — буркнул Шуклин.

Ковалёв взглянул на него и расхохотался.

— Да ты вслух сидел и говорил «несправедливо! А я так старался», — сквозь смех ответил он. — Так что не ври. Давай снова вместе работать, мне нужен исполнитель.

Послать его куда подальше? Но вдруг в этот раз всё получится.

Ну вдруг… Ну пожалуйста.

— Только теперь всё решаем вместе, — ответил вслух Павел.

Вопрос с апелляцией стоял довольно остро. Сегодня уже пятница, а значит, всё произойдёт уже завтра. Уже завтра придёт жалоба.

И у меня возникла одна идея. Повлиять на уровне министерства не в моих силах. Зато я могу подготовиться на уровне клиники.