Диагност (СИ) - Бикмаев Сергей

Приехав в больницу, он направился к главврачу. Иннокентий Аполлинариевич Ястржембский, помимо зубодробительной фамилии, обладал выправкой гвардейца, так как был военным медиком, но не воспринимал службу как синекуру. Он был строг и справедлив, как это понимают военные, и требовал службу почти как по уставу. Работой он это не называл. Он служил людям и обществу. Пережив лихорадку Западного Нила, его списали из армии и назначили сюда. И он стоически исполнял обязанности. Обращался он по старинке.

— Доктор Вольф! Слава Всевышнему, вы приехали вовремя! Я так понимаю, вы прямо с вокзала. Не ищите гостиницу, у нас есть гостевые апартаменты, не хуже «Астории». И кормят лучше. Все по ГОСТу. А не то, что повара с французскими фамилиями придумают, понапихают всякое говно, и нате вам — несварение желудка. А у нас все по предписанию диетолога и продукты наисвежайшие. Изволите сразу посмотреть больных или на после обеда оставим?

— Иннокентий Аполлинариевич, давайте сразу посмотрим, что у вас стряслось, а потом пообедаем и обсудим результаты.

— Вы прямо как ваш дед — сразу быка за рога и в стойло. Уважаю. Не будем откладывать. Не часто нам Минздрав такого спеца присылает. О вас вся столица говорит. Рад лично познакомиться.

— Мне нужен халат и помыть руки. Все-таки я с дороги, — сказал Влад.

— Все будет. Не извольте беспокоиться.

Когда они прошли в процедурную, привели первого пациента. Влад, взяв карту, сразу просмотрел ее. Ничего необычного. Синдром Кандинского-Клерамбо. Кто-то ходит его ногами и говорит его ртом. Знакомая картина. Аура больного была кривой со всполохами красного. В двух подполях — коричневый цвет. Он взял больного за руку и поддал немного электричества в его ауру. Она немного выровнялась. Потом попытался воздействовать на коричневые пятна, что заставило их съежиться. Но инфекция не ушла. Ее нужно лечить. О чем он и доложил врачам. Достав контурную карту мозга, он показал, где инфекция, и предположил, что на МРТ это будет видно. Во всяком случае, отличия будут точно. После этого он осмотрел еще пятерых пациентов, но они не вызвали интереса. А вот последний пациент был чем-то из ряда вон выходящим. Согласно диагнозу — глубокий аутизм. Молодой парень 18 лет, рос нормальным до наступления пубертатного периода. Потом ранняя сексуальность, мастурбация, отстраненность, учебу забросил, присел на порнографию, особенно порновидеоигры, а затем на игры на деньги. Стал проигрывать все в доме, выносить вещи. Родители, уставшие его ловить на воровстве денег и вещей, обратились к врачам. В ауре была заметна зеленая часть спектра, но ядовитого, кислотного цвета. У нормальных людей она просто зеленая. Влад заподозрил высокий уровень эндорфинов в мозге. Организм вырабатывал много эндорфинов и опиоидов, что давало такую реакцию. Пациент был радостен и любил всех окружающих. При этом были возбуждены чувственные сегменты коры, что могло быть следствием большого количества внутренних эндорфинов. Парень купался во внутренних наркотиках, которые сам же и создавал. Как и любой наркоман, он не отдавал себе отчета в действиях. Просто наркотики у него были эндогенные. В этом случае надо либо подавлять гормональную систему, либо толкать его на действия, которые намеренно он не сможет выполнить и не получит «гормоны радости». Тяжелый физический труд, который просто выжжет такие гормоны и не даст парню загнуться от своих же наркотиков. Это сбой матрицы в гормональной системе — она стала их чрезмерно активно синтезировать, и как ее остановить, не понятно. Но гормональная система — дура: если ее угнетать, нужные гормоны она тоже перестанет вырабатывать. У палки всегда два конца. Доложив свои заключения, он сказал, что завтра облечет все в рекомендации на бумаге. Это заключение диагноста, а не консультация на плэнере.

На обеде он наелся вволю, воздав должное поварам больницы. Потом он вспомнил, что никогда не был на могиле Кшесинской. Говорили, что памятник изготовил сам Юсупов, который не был ее воздыхателем, но так отдал дань уважения балерине и несчастной женщине, запутавшейся в своих любовниках. Он вызвал такси через приложение и поехал на старое лютеранское кладбище. Могила Кшесинской, недалеко от входа, была видна сразу. Он возложил букет из белых роз, которые любила балерина при жизни, и присел на скамейку у могилы. Он всмотрелся в памятник и понял, что его создатель — истинный ценитель красоты. Техника вуали на мраморе давала пищу для размышлений. Лицо балерины было передано искусно и покрыто вуалью из мрамора. Говорят, что такая техника утеряна, хотя в Европе была в ходу в 18 и 19 веках. Время неумолимо. Влад сделал несколько фото, потом перекрестился и пошел на выход. Старый Юсупов не подвел. Он знал, что такое красота. Потом он на такси решил поехать во дворец Юсуповых на Шпалерной. Читал о нем, но ни разу не был там. Раньше ему бы и в голову не пришло туда поехать, но знакомство с потомками великого человека оставило след, и возник интерес ко всему, к чему приложил руку Николай Максимилианович Юсупов. Судя по Невской галерее, его ждал сюрприз. Он заранее купил билет через приложение. Ему выдали наушник и коробочку с плеером — гидом по дворцу. Живой гид — это расточительно. Он сунул устройство в ухо и включил воспроизведение. Он прошел весь дворец и выпал в осадок от торжества роскоши. При этом кабинет Юсупова был обставлен карельской березой и был функционален. Он увидел кульманы, за которыми рождались его проекты. Чертежи были оригинальными и подписаны его рукой. Четкие и выверенные, как никто уже не чертит, разрабатывая все на компьютерах. Рука инженера была видна невооруженным глазом. В кабинете на полках стояли его книги и переводы, открывшие миру поэзию Востока. Как в человеке мог уместиться ум, способность к беллетристике, инженерный талант, ловкость коммерсанта, несгибаемость государственного деятеля, местоблюстителя трона с двумя орденами. За подаренный крейсер «Новик» — орден Святого Владимира и Андрея Первозванного с бриллиантами. Правда, он был обер-камергером и канцлером. Выше только император. Поэтому писать представление к орденам высшего порядка мог только канцлер. А Юсупов не мог писать на себя. В мемуарах Столыпин писал, что у Юсупова была присказка: «В результате расследования главное — не выйти на себя, а потом уже писать заявление в ИСБ». В экспозиции были его изделия первой волны, когда он приехал в Петербург: примус Кольчугинской фабрики, керогаз и паяльная лампа. Им больше ста лет, но дизайн поражал строгостью линий и изяществом. Отдельно были представлены его первые изделия из костяного фарфора, стоящие неземных денег. Коллекционеры ищут изделия первой волны юсуповского фарфора, эскизы которых рисовала его сестра. У отчима Влад видел такие штучки. Их берегли как реликвию семьи: они были талантливо расписаны, и сестра Юсупова знала толк в живописи. Ходил он обычно в казачьей форме или во френче и стетсоновой шляпе. За стеклом была его парадная черкеска, размера примерно 56-го. Он был высок и статен, обладал могучей силой и мог рвать цепи. Поговаривали, что в Афганистане на переправе его лошадь боялась перейти бурную реку и он ее перенес сам на плечах. Реакцию проводников нетрудно было представить. Было его фото с императором Александром Третьим. Он был выше него и шире в плечах. А Александр то имел 191 сантиметров роста. Влад погулял по дворцу только с одной целью понять как тут жил один из выдающихся людей России. И он понял, что ему тут было хорошо. Это был его дом и все в нем было его. Даже старый рояль имел все признаки того, что на нем играли, а не просто так он тут стоит как мебель. Шехтель построив этот дворец превзошел сам себя. Ну и конечно влияние Гауди не прошло стороной. Все-таки Гауди его признал единственным учеником перед тем как банально погибнуть под трамваем. Сейчас его собор Святого семейства достраивают по его эскизам, но тот фасад, что построил Гауди кардинально отличался от всего остального. В лучшую сторону.

Напитавшись такой аурой дворца он отправился обратно в больницу — там ему уже приготовили апартаменты. Он позвонил Мире узнать, как там Титыч, но она сказала, что тот умотал куда-то и она пока его не видела. Захочет пожрать вернется — подумал Влад и положил трубку. Он решил пройтись и пошел через Удельный парк к больнице. В парке он увидел эманации аурных следов посетителей. Ему стало настолько интересно, что он сделала пару кругов в самом парке присматриваясь к аурным следам. Он просто чувствовал, что дар его развивается и ему все это очень интересно.