Хозяин Пустоши. Книга 2 - Денис Мист

от одежды. Илью едва не стошнило от вида и запаха, но он сдержался и начал осторожно вытаскивать нитки и целые лоскуты.

— Смелее, все нервные окончания сгорели, ему не больно, — ободрил Володя.

Сам он вливал в Олега магию, не позволяя отправиться в лучший мир, и осторожно исцелял уже очищенные от ткани участки спины.

И тут стало темно. Это бойцы вытащили паука из костра, но здоровая туша разметала хворост и загасила пламя.

— Дайте свет! Быстро! — прорычал Владимир. Обычно спокойный, когда дело доходило до спасения жизни, он мог и накричать, и нецензурно выругаться, и даже ударить — и хорошо, если не магией. Все это знали и старались не доводить главного врача Корсуни до греха.

Потому сразу четверо из шести бойцов включили фонарики и направили лучи на спину Олега. Раздались потрясенные шепотки «ох, ничего себе» и «да как так-то⁈», но все мужики закаленные, проверенные, так что ни один фонарик не дрогнул. А вскоре двое других оттащили тушу паука и зажгли костер.

Илья спешно убирал куски постороннего материала из ран. Если оставить и залечить, ткань начнет гнить внутри и сделает только хуже. Увы, магия лечения не растворяла и не выдавливала грязь из ран, приходилось делать это вручную.

— Охраняйте, — бросил Илья, не отрываясь от дела. — Не забывайте смотреть и вверх тоже. Не только по сторонам.

Бойцы только угукнули — они знали свое дело и развернулись лицами в темноту, как только погасили фонари. Знать-то знали, но все равно кто-то пропустил паука.

Наконец, когда у Ильи уже пальцы сводило от мелкой работы, Олег хрипло вздохнул и закашлялся. На последних каплях заряда магии Володя закончил с исцелением и устало отстранился. Он прислонился к стволу дерева, на толстой ветке которого болтался обгоревший кусок паутины, и вздохнул с облегчением.

Илья помог Олегу сесть и накинул на обнаженную спину с новой нежной кожей спальник. Сержанта трясло, он диковато поглядывал вверх, словно ожидал еще одного паука или ту же белку.

— Кто проворонил? — спросил он.

И Илья с Владимиром переглянулись с улыбками облегчения — в голосе сержанта снова звучали старые добрые нотки металла.

* * *

Мне очень хотелось назвать лису Людвигом в честь лисенка из любимой в детстве книжки, но это все же оказалась девочка, так что назвали Алисой. Котенок Лены получил имя Матиас, а свою кошечку я назвал Минервой в честь мудрой героини одной книжки. В этом мире вряд ли написали такую альтернативку про мальчика-волшебника в мире, где простые люди не знают о магии. И верно — моим спутникам это имя не сказало ровным счетом ничего. Они и иностранные имена знали только по книгам трехсотлетней давности.

Я снова мысленно возмутился тому, что появление монстров разрушило социальные связи на всей планете и заперло основную часть населения в маленьких мирках в пределах своего города. И только небольшие горстки людей путешествовали, да и то в пределах ближайших городов. В моем мире я мог долететь из того же Орла до Москвы за какие-то двадцать минут. За несколько часов до любого города Европы. За половину дня перелететь через океан. Здесь же путь в Москву занимал несколько дней, а о путешествиях на другой материк тут вообще, кажется, никто не думал. В морях и океанах тоже водятся монстры. И если на суше человек с ними на равных, то в воде преимущество точно у монстров.

Потому и воздухоплаванье тут заглохло, что монстры появились, когда оно только начало развиваться. Вот вторгнись они хоть на сотню лет позже, когда наверняка разработали бы уже реактивные самолеты, тогда и с драконами можно было бы полетать на равных.

Но это все лирика. Имеем, что имеем. Конечно, я собираюсь разобраться в проблеме монстров, но для этого нужны ресурсы, а их можно добыть только силой. Значит, сначала качаем мышцы и параллельно копим знания. Но кое-что я мог начать изучать уже сейчас. Странно, что за триста лет до этого не додумались местные. Впрочем, может и додумались, но где-то в других странах, может, на других континентах — слишком далеко, чтобы знания дошли до всех. Это значит, что каждый регион должен делать открытия сам и для себя. Надеюсь, буду таким для России. Желательно всей.

Пока это чудесное будущее. А в настоящем мы вернулись в Корсунь под удивленные возгласы сначала охраны на воротах, а потом и каждого встречного. Народ с интересом оглядывался на лису, достигающую мне середины бедра, так что я спокойно мог положить руку ей на холку без того, чтобы наклоняться. На котят размером со взрослую кошку, что высовывали любопытные мордочки у меня и Лены из-за пазухи, тоже удивлялись, но с умилением.

На подходе к терему мы услышали голоса и громкий смех. Я узнал его. И как же соскучился. Это смеялся Олег, легко и непринужденно. Значит, вторая группа уже вернулась. И у них произошло что-то, что вернуло прежнего Олега. Как же здорово! И даже снова начавшийся мелкий дождик не омрачил нашей радости.

Мы встретились, поздоровались, похлопали друг друга по спинам и дружно зашли в терем. Алиса сначала не хотела входить, но тепло и сухость помещения все же соблазнили ее. А вот Игнис остался снаружи. Не порядок. И ведь зима близко. Конечно, свободные огневолки как-то справлялись, но Игнису уже не обязательно.

— Игоря видели? — спросил я.

— Да, он у коровника с Егором. Что-то обсуждают, — ответил Илья, а сам не сводил жадного взгляда с Людмилы, которая с интересом рассматривала убранство комнаты.

— Сейчас вернусь, — сказал я, оставил Минерву Лене и отправился на поиски наших архитекторов.

Они действительно стояли у недостроенного коровника и обсуждали, с какой стороны лучше поставить сеновал.

— С возвращением, Александр. — Игорь первым меня заметил и протянул руку. — Только вернулся и сразу за дела?

— Да. — Я пожал руки им обоим. — Надо поставить домик для Игниса.

— Конуру для огневолка? — искренне удивился Егор Викторович. — Но он же дикий зверь, они живут под открытым небом. Да и из чего строить, из бетона?

— Он дает нам защиту и реагенты — должен же получать что-то взамен. Это справедливо, — ответил я. — А строить из дерева. Потом обработаем против огня и все.

— Тратить на конуру редкие реагенты? — снова не согласился Егор.

Игорь помалкивал и только хитро усмехался. Он знал меня дольше