Хозяин антимагии 4 - Миф Базаров

Каждый нерв был натянут как струна.

Флирт с магом, чей щит мог спасти сотни жизней и саму операцию, был непозволительной роскошью.

Отвлекающим фактором.

Сначала — Балтийск, море, заводы, водоросли, империя.

Потом… потом, когда этот ад отступит, когда будет время вздохнуть… может, тогда я позволю себе рассмотреть Софью Фёдоровну Потоцкую не только как источник купола шестого уровня.

Может быть.

Её же уязвлённое самолюбие или раздражённое любопытство были последним, о чём я мог беспокоиться сейчас.

* * *

На рассвете армия Белова двинулась.

Словно стальной каток, она шла из Новоархангельска, выжигая предгорья.

Свет магии — огненной, ледяной, воздушной — рвал предрассветную мглу. Концентрация магов была высокой, и они не церемонились: леса обращались в пепел, скалы плавились, ущелья заполнялись дымом и звоном боя.

За ними оставалась лишь выжженная земля.

«Стриж» же двигался иначе. Медленно, методично, как огромный стальной крот.

Триста километров до Балтийска по прямой — это была несбывшаяся мечта.

Реальность — это горы, холмы, болота и леса, кишащие всем, что не успели добить основные силы.

После долгих споров с Луневым и Марсовым я принял решение строить дорогу по спирали, огибая главную горную гряду плавными поворотами.

Любой крутой изгиб это будущая ахиллесова пята для поездов, риск схода с рельсов под нагрузкой. Спуск в долину будет пологим серпантином.

А уж на равнине… там мы рванём прямо по старому тракту. Он был прямой, как стрела, и шёл туда, куда нам нужно. Сэкономим время и силы строителей, получим отличный обзор для орудий.

Первый день строительства в горах выдался каторжным.

Пять километров серпантина по крутому склону стали невероятным результатом.

Рельсы ложились на выровненную магией земли и киркой скалу, шпалы вбивались в камень.

Внизу, в ущелье, куда мы прокладывали путь, уже кипела работа: сапёры под прикрытием магов и стрелков начинали возводить опоры моста через бурную речку.

«Стриж» сделает несколько широких витков и спустится к нему. А потом будет долгожданная равнина, где темп должен резко возрасти.

К вечеру, когда четыре смены измождённых рабочих возвращались на борт и валились с ног от усталости, а солнце начало окрашивать горы в багрянец, на «Стриж» ворвался ураган в генеральских погонах. Строганов. Его лицо было багровым от гнева, а глаза метали молнии.

— Пестов! Что за безобразие⁈ — заорал он, ворвавшись в рубку.

— И вам доброго дня, Захар Григорьевич.

— ПЯТЬ километров⁈ Улитки быстрей ползут! Армия на двадцать вёрст впереди! А ваш утырок на рельсах ковыляет по склону как старый мерин! — он тыкал пальцем мне в грудь, едва не сбив Софью.

Я блокировал руку мужчины.

— Генерал, вы на моём поезде. Вежливость и субординация не помешают, — эти слова повисли во внезапно наступившей тишине.

Рыбаков замер, офицеры у пультов словно перестали дышать.

— Скорость в пять километров по такому рельефу — это не «ковыляние». Это предел возможного для людей и магии. Попробуйте сами проложить путь по скале.

— Люди? Магия? Болтовня! — фыркнул Строганов недовольно оглядывая мостик. — Я приказываю удвоить темп! Завтра должно быть десять километров! И точка! Пусть ваши строители работают ночь напролёт!

Он повернулся к Сергею:

— Капитан! Немедленно дайте команду! Все свободные руки на укладку рельсов! Марш!

— Ваше превосходительство, но люди на пределе… Да и ночь… — растерянно выпалил тот, переводя взгляд на меня.

Я встал между генералом и капитаном поезда.

— Нет, — твёрдо сказал я, — капитан Рыбаков подчиняется мне. «Стриж» — не военное судно имперского флота. Это частный бронепоезд. Координация наших действий с армией ведётся через генерала Долгорукого.

Я посмотрел Строганову прямо в глаза:

— Ваши приказы относительно моего имущества и людей не имеют силы. Если у вас есть претензии по темпу работ, то изложите их письменно и направьте генералу Долгорукому. Он их рассмотрит и, если сочтёт нужным, передаст мне. До тех пор… — я сделал жест в сторону трапа, — … вежливо попрошу вас покинуть мой корабль. Мы работаем.

Напряжение на мостике достигло предела.

Старый генерал побагровел так, что, казалось, вот-вот лопнет вена на лбу. Его рука непроизвольно потянулась к эфесу парадной шпаги.

— Вы… вы забываетесь, фабрикант! Я генерал имперской армии! Я…

— Щёлк! Тук!

Его роскошная генеральская фуражка с золотым шитьём и кокардой внезапно слетела с головы и, описав дугу, шлёпнулась к моим ногам. На ней, гордо подняв хвостик и перебирая крошечными лапками, сидел Мотя.

Он деловито обнюхал блестящую кокарду, ткнулся в неё носом. И… исчез. Вместе с фуражкой!

— ГДЕ⁈ — Строганов ощупывал лысую макушку. — Проклятый зверь! Саботаж!

Софья Фёдоровна, наблюдающая эту сцену из своего угла, не смогла сдержать лёгкий, как колокольчик, смешок. Она тут же прикрыла рот рукой, но серо-голубые глаза смеялись открыто, с явным удовольствием наблюдая за унижением спесивого генерала.

Строганов обернулся.

Бешенство закипело в нём.

— Вы! Вы смеётесь⁈ Это… это саботаж! Умышленный! — он трясущейся рукой указал на меня. — Вы ответите за это, Пестов! И за своё неповиновение! Я добьюсь… я сделаю так, что вас выкинут отсюда как грязную тряпку! Вы и ваш жестяная банка будете гнить здесь, в этих горах! У меня есть влияние! Вы ещё узнаете, что значит перечить Строганову!

Он не договорил. Плюнул на стальную палубу и, высоко подняв голову, но с явно поникшим видом без фуражки, засеменил к трапу.

Тишина.

Потом сдавленный хохот офицеров и матросов.

Рыбаков громко выдохнул.

Софья подошла. Во взгляде хорошо читалось уважение.

— Барон… Гостей вы встречаете ярко. А питомец ваш артист, — кивок в пустоту, где исчез Мотя. — Но генерал… не блефует. Будьте осторожны.

— Знаю. Но если я начну гнуть спину перед каждым, кто кричит громче, мы никогда не достроим эту дорогу. А нам нужно к морю.

Я посмотрел на запад: где-то там за горами и долинами лежал Балтийск.

— Завтра новый виток спирали. И ещё пять километров адового пути к нашей цели. Капитан, дайте команду: отдых и ужин. Завтра в четыре тридцать подъём. Продолжаем работать.

— Есть! — Рыбаков выпрямился. — Отдых и ужин. Подъём в пол пятого. Работаем.

Глава 10

Шёл третий день после начала наступления на Балтийск.

Постоянный гул двигателей «Стрижа» стал привычной музыкой моего существования на борту, он был низкий и