Калгари 88. Том 7 (СИ) - Arladaar

— У нашего комдива, дочка, Катя Денисенко, выступает на этом первенстве, она представляет Центральный клуб армии, — чуть снизил голос Николаев. — Я так думаю, это он виноват в том, что ледовая арена ЦСКА оказалась повреждённая и первенство перенесли в «Крылья Советов». Как раз перед этим он меня попросил помочь с ремонтом на ней. Также попросил помочь с ремонтом общаги, как раз в комнате, в которую хотели заселять фигуристок. Я отказался. И позвонил директору своей спортивной школы, что, кажется, против наших фигуристок москвичами плетутся какие-то интриги. Ну это ж дураку ясно. Война клубов, каждый тянет одеяло на себя. ЦСКА против нашей ДЮСШОР. Не удивлюсь, если и МВД с Динамо тоже туда же…

— И это может быть… — согласился Федотов. — Ерунда какая-то… Свои же со своими бодаются… Да… Не переживай понапрасну — всё как нельзя лучше разрешилось. Чемпионками твои землячки стали, а это самое главное…

В голове Федотова логическая цепочка замкнулась. Заказчиком его работы точно был «Уралвагонзавод», использовавший кантемировцев и лично его, капитана Федотова в своих целях. Противниками, от которых комдив Лукич ожидал провокации — Минобороны и МВД. И если свои, минобороновские, ограничились только мелкими пакостями вроде сломанной арены, да и то это была личная инициатива комдива Денисенко, то МВДшники пошли намного дальше и явно переступили черту, наняв для чёрной работы уголовников. Впрочем, в этом для Федотова не было ничего удивительного. Он помнил скандалы, сотрясавшие МВД совсем недавно, из-за которых застрелился министр МВД Щелоков, а в аппарате министерства была проведена большая чистка. По-хорошему, это нужно проделать снова… Но это первая проблема…

Вторая заключалась в том, что капитан Федотов крайне отрицательно относился к СФРЮ. Виной был батя. Отец, гвардии старший сержант Юрий Афанасьевич Федотов, полковой разведчик, участвовавший в Сталинградской битве, и прошедший с войной до Дуная, повидавший в южных краях много чего, крайне отрицательно относился к югославам.

— Нет такого народа! — говаривал он. — Их как скорпионов в банку, засунули всех вместе и крышку закрыли. Сербы, хорваты, боснийцы, македонцы, словенцы, черногорцы… Они там друг дружку резали в войну. Миллион душ загубили! Я с их усташами под Сталинградом воевал. Были они в составе национальной дивизии СС. И по нашей земле прошлись, залив её кровью. Был негласный приказ — хорватов в плен не брать… Кончали их на месте. Так что, Сашка, будешь в Югославии, смотри в оба — не друзья они нам… А лучше вообще никуда не езди. Сядь и жопу прижми. Скоро картошку сажать будем…

Слова батяни Александр Юрьевич Федотов запомнил крепко. Да и сам потом, на политинформации, когда командир знакомил с текущей ситуацией в мире, узнал много нового для себя. Не всё так гладко было в социалистическом блоке…

И вот фигуристки поедут в Югославию. В страну, с неофициальной точки зрения, неблагополучную и с немалым градусом антисоветчины. Возможно, могут быть провокации. Естественно, спортивной делегации дадут сопровождающего, из комитетчиков. Вот только справится ли он в одиночку… Пожалуй что, предстоит съездить в Югославию в командировку…

…Переговоры фигуристок с родителями прошли успешно, особенно у Соколовской, и обрадованный Шеховцов позвал всю компанию в комнату отдыха.

— Я же вас обещал накормить, — заговорщицки улыбнулся Валентин Игоревич. — Милости прошу к нашей скатерти-самобранке.

А скатерть-самобранка была совсем неплохая! За соседней дверью находилась комната, где ответственные товарищи имели обыкновение отдыхать от трудов праведных и перекусывать чем бог послал, из спецраспределителя. Стояли в комнате два больших дивана, стол со стульями, холодильник и цветной телевизор «Грюндиг» с видеомагнитофоном «Телефункен». Дорого-богато! А еще на полу возвышались башней несколько ящиков с минеральной водой «Нарзан».

— Это вам на катки будут завозить! — смеясь, показал Шеховцов на минералку. — Федерацией принято решение обеспечить всех спортсменок на тренировке минеральной питьевой водой. Ну а сейчас снимем пробу, так сказать… Берите бутылки.

Шеховцов достал из холодильника лёгкий перекус — финский сервелат, сыр, балык из осетрины, копчёную сёмгу ломтями, открыл баночку с красной икрой, нарезал батон, и пригласил всех к столу.

— Больше ничего нет, не обессудьте, — подмигнул Шеховцов. — Давайте перекусим, и пора по домам. Завтра у девушек днём развлекательная программа, а мне, товарищи тренеры, придётся принимать бой прямо с утра.

— Какой бой? — недоуменно спросил Левковцев, осторожно пробуя бутерброд с икрой и кусок сёмги.

— Я уже говорил. Завтра утром состоится тренерский совет, на который придёт председатель Комитета по физкультуре и спорту СССР товарищ Грамов, — объяснил Щеховцов. — Он очень озаботился вашими подопечными, их подготовкой, материальным благополучием и прочим. И на этом совете будет очень жарко. Мне придётся отстаивать вас, товарищи тренеры, и ваших фигуристок, потому что у меня не один вид спорта, и придётся точно так же поддерживать прочие виды фигурного катания. Когда я вынесу предложение оставить вас на десять дней здесь, назначив командировочные, у меня члены тренерского совета спросят, на каком основании это делается. ведь они тоже завоевали медали. И, возможно, потребуют взамен точно таких же преференций своим подопечным. Так что… Будет жарко, как я думаю…

— Нам стоит приходить на совет? — спросил Ксенофонтов.

— Нет… — покачал головой Шевцов. — Всё, что я вам обещал, вы с вашими подопечными получите сполна. В этом нет никаких сомнений…

… Когда в Федерации фигурного катания проходило сердечное совещание с перекусом, в номере 205 гостиницы «Интурист», что на Тверской улице, тоже вовсю кипела работа. В шикарном люксе, на рабочем столе горела настольная лампа с зелёным абажуром, в свете которой Габриэла Рубио, специальный корреспондент французской газеты «Le Figaro» и специальный корреспондент американской газеты «The New York Times», работала в поте лица. Клавиши электронной печатающей машинки Olivetti ETV 250, больше похожей на компьютер, тихо клацали, и заполняли лист за листом, страницу за страницей, сенсационным репортажем, темой которого были, естественно, чудесные советские фигуристки, творившие на льду шедевры. Они творили такое, чего Габриэла Рубио никогда не видела, а ведь она была много где и видела много чего из мира фигурного катания. Но то, чему она стала свидетелем за последние несколько дней, блистало и пахло какой-то нереальной сенсацией.

Все фигуристки оставили после себя массу впечатлений. Первая шестёрка точно не затерялась бы даже на чемпионате мира. А уж про тройку и речи нет. На её глазах они поднимали большой зрительный зал, и это в СССР, в Москве, которая всегда была очень сдержанна на приёмы и достаточно скупа на эмоции. Габриэла присутствовала на всех видах фигурного катания первенства, и, по её ощущениям, женское одиночное получалось самое яркое, самое накалённое в плане борьбы за медали и вдобавок, самое зрелищное… И с самой впечатляющей поддержкой трибун. Даже традиционные советские виды фигурного катания, в которых СССР был традиционно силён: спортивные пары и танцы, померкли на фоне женского одиночного…

Габриэла не понимала, как в таком сложном виде спорта, как фигурное катание, можно выскочить из неизвестности, как чёртик из табакерки. Это было просто невозможно! Все предыдущие советские, да и все прочие фигуристы и фигуристки, а также дуэты, делали своё восхождение на спортивные вершины постепенно, снизу, годами выступая на внутренних стартах, и до их относительно хороших прокатов проходило достаточно большое количество времени. Не говоря уже про заграничные соревнования. А сейчас… Троица советских юниорок вышла словно ниоткуда и в один миг покорила всех. Своей высочайшей техникой, харизмой, высоким уровнем хореографии, артистизмом. А эта показательная программа… Она вообще шик! Смотрелась на одном дыхании! И юмор, и высокая техника, и внешний вид. Такое ощущение, что её ставил маститый хореограф из театра. Но нет. Тренер Левковцев сказал, что показательный номер с переодеванием поставили сами фигуристки, даже не ставя его в известность.