Крестоносец - Андрей Львович Астахов

колодок освободить. Писано в день Майского воскресенья, года тысяча сто сорок девятого Четвертой эпохи. Собственноручно подписано: шевалье Америк де Крамон. – Говоривший сделал паузу. – Стрелок Эвальд, да будет милостива к вам Матерь-Воительница! Палач, приступайте.

Чего-то подобного я ожидал, но все равно – до последнего мгновения не верилось, что оно случится. Выстроенный на плацу гарнизон замка, оба батальона, пятьсот солдат и офицеров, сейчас будут на это смотреть. И если я закричу…

Помост скрипит под тяжелыми шагами палача, и на меня падает тень. Сейчас начнется. Я чувствую, как все мое тело наполняет мелкая дрожь. Господи, только бы не обмочиться! И кричать нельзя. Ни в коем случае нельзя. Я не могу опозориться. Надо закусить нижнюю губу и терпеть. Ни звука они от меня не дождутся, ни…

Свист – и в моей голове взрывается кровавая бомба. Маленький, раздавленный ужасом и нечеловеческой болью человечек внутри меня начинает вопить, широко распялив рот.

- МАААМАААА!

Свист, удар. Рот у меня наполняется вкусом меди. Разум отказывается верить в то, что это происходит со мной.

Сволочь, да как же он умеет бить!

Свист, удар.

Божемойбожемойбожемойбожемой!!!!!

Свист, удар.

Красная обморочная пелена в глазах на мгновение расходится, и я могу разглядеть стоящих на плацу. Шеренги орденских солдат в черном, синем, оранжевом и вино-красном обмундировании. Кто-то смотрит на меня с интересом, кто-то с сочувствием.

Свист, удар.

Все, следующего удара я не выдержу.

Странно, что я еще могу узнавать лица наблюдающих за экзекуцией людей. Вот и сэр Роберт. Суров, как всегда. Но в его глазах…

Свист, удар.

- Терпи, парень! – читаю я по губам сэра Ричарда. Легко сказать…

Свист, удар.

Ног своих я уже не чувствую. Красные нити блестят в солнечном свете у меня перед глазами – это слюна и кровь из прокушенной губы стекают на помост.

Свист, удар.

- Терпи, парень! – беззвучно говорит мне сэр Роберт.

Сейчас начну хохотать от боли.

Свист, удар.

- Все, я больше не могу! – вопит маленький истерзанный окровавленный человечек внутри меня. - Сейчас умру…

Свист, удар. Последний, десятый. В наступившей тишине быстро и ритмично грохочет что-то, будто внутри меня работаетспятившая машина, забивающая сваи. Это мое сердце.

- Капрал, разомкните колодки! – приказывает голос, читавший приказ.

Меня подхватывает несколько пар рук, пытаются поставить на ноги, но они не слушаются. Слышу еще один голос, в котором слышится не то одобрение, ни то обида:

- Крепкий гаденыш, даже не ойкнул ни разу.

Палач, наверное. Эх, посмотреть бы тебе в глаза, сволочь! Хотя, каждый всего-навсего делает свою работу. Ничего личного.

Солнце гаснет медленно, как лампочка карманного фонаря, когда батарейка садится. Темно и холодно. Наверное, я умираю.

- В лазарет его! – приказывает кто-то. Это последнее, что я слышу и осознаю. Дальше только тишина.

Глава 5

2. Дампир

- Эвальд, вставай! К тебе пришли!

Повернувшись на животе, я лег поперек кровати и нащупал сабо, в которых ходил по лазарету. Вдел в них ноги и отжался от кровати, вставая. Поджившие струпья от кнута на спине отозвались слабой болью.

Сэр Роберт был в цивильном платье и без меча, только с кинжалом-мизерикордом на поясе. Он стоял у входа в лазарет на галерее и смотрел на плац, где бравый капрал обучал кадетов второго батальона обращаться с алебардами.

- Хороший сегодня день, Эвальд, - поприветствовал он меня. – Лекарь сказал, что лихорадка у тебя прошла. Дай-ка взгляну на твою спину.

- Я в порядке, сэр. Все хорошо. Только надоело лежать все время на животе.

- Да, мне приходилось видеть более неприятные вещи. Но рубцы останутся на всю жизнь. Может, оно и к лучшему.

- К лучшему?

- Как постоянное напоминание о том, что надо контролировать свои чувства.

- Мне очень жаль, сэр, что так получилось.

- Я отправил Логана обратно к отцу, - сказал сэр Роберт, глядя мне в лицо. – Написал большое письмо, где просто говорю, что больше не нуждаюсь в услугах Логана. Вообще-то он был неплохим сквайром, неглупым, храбрым и исполнительным.

- Почему же вы его отослали?

- Не люблю подлецов.

Некоторое время мы молчали, глядя на плац.

- Наверное, ты зол на меня и на де Крамона, - начал сэр Роберт. – Поверь, у комтура не было выбора. Он и так ограничился минимальным наказанием. Но оставаться в Паи-Ларране тебе больше нельзя.

- То есть, в орден меня не примут?

- Я этого не говорил. Видишь ли, парень, отец Дитриха Хоха – очень большая шишка в Лотарии. Человек влиятельный, с большими связями в Рейвеноре. И весьма мстительный. Не думаю, что ему понравится эта история.

- Я не удивлен. Везде одно и тоже. Золотые сыночки всегда выходят сухими из воды, что бы ни натворили.

- Ты сломал Дитриху нос и челюсть.

- Жаль, что не шею. Было бы не так обидно.

- Я понимаю тебя. Но свои чувства надо держать в узде. Ты солдат, и это ко многому обязывает.

- А что, разве нельзя быть хорошим солдатом, оставаясь при этом нормальным человеком?

- Чертовски хороший вопрос, парень. Я не могу ответить на него.

- Почему?

- Потому что ты сам будешь искать ответ на него, и я желаю тебе его найти.

- Я был в парке, - сказал я. – Мой цветок кто-то растоптал. Даже след от подошвы остался. Здоровенный такой след. И мне стало очень больно, сэр. Даже во время порки так не было больно. Будто кто-то мне этим сапожищем на сердце наступил.

- Понимаю. Ты очень молод, и в этом все дело. Я ведь тоже когда-то был таким же, как ты. Мой мир держался на трех столпах – любви, дружбе и желания сделать карьеру. Но любовь оказалась притворством и обманом, моих друзей раскидало кого куда, а карьера не принесла мне ни счастья, ни ощущения со смыслом прожитой жизни.

- Странно слышать это от вас, сэр.

- Не будем о грустном. Теперь, когда ты более-менее оправился от порки, я хочу поговорить с тобой о деле, - сэр Роберт скрестил руки на груди. – Отослав Логана с глаз долой, я остался без оруженосца. Предлагаю тебе стать моим сквайром. Де Крамон не против. Скажу больше, моя идея пришлась ему очень по вкусу.

- Смогу ли я, сэр?

- Почему нет? Ты парень