Барон фон дер Зайцев 2 (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

Так план в том, чтобы из всей пшеницы, что имеется в его баронстве, выбрать большие чёрная зёрна, размолотить их, превратить в муку, и эту муку отправить в монастырь. Пусть аббатиса и её окружение ест хлеб и пироги из такой муки. Несколько недель такой диеты гарантированно убьют старушку, в худшем случае, станет сумасшедшей. А имея в виду её жадность, делиться барской мукой с простыми монашками она не станет. И те получат спорыньи столько, сколько и всегда. Не смертельную дозу.

Минус был в этих размышлениях, и он чуть напрягал Ивана Фёдоровича. А что, если Преподобная мать Елизавета продаст муку барскую? Денежек захочется срубить. Пострадает совершенно непричастный человек. Купец богатый? Мастер какой-нибудь гильдии, который может себе позволить белый хлеб? Второй минус в том, а наберется ли у него больше тонны заражённых зёрен? Пшеницы, насколько он знал, выращивают в его баронстве не очень много. Там плохие урожаи. Озимая рожь даёт, по словам Отто, в два раза больше.

Ну, на хорошее дело не жалко. Купить всю пшеницу в баронстве фон Лаутенбергов. Там сейчас барей нет, все погибли. А тот, что жив пока, на войне. Так что им пироги не для кого печь. Продадут. А нет, так поменяться с ними, отдать перебранную. Нужно только залегендировать правильно, а зачем нужен такой финт ушами.

Событие тридцать шестое

«Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не всё тело твое было ввержено в геенну. И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки её и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не всё тело твое было ввержено в геенну» (Мф. 5:29–30).

Это Иоганну не святой отец проповедь прочитал, а управляющий баронством Отто Хольте. Парень, обдумывая свою мстю, дошёл до интересного вывода. Вот, прямо, да и криво тоже, интересного — интересного.

— Отто, а скажи мне, тупоголовому, почему у нас мельницы нет, чтобы муку молоть? Река есть. Ветры всё время с моря дуют. Почему мельницы нет? Её же не сложно построить. Опять же можно построить большую, или две, и молоть зерно для соседей, за деньги, разумеется, а то и покупать зерно в окрестных дорфах, баронствах, да в той же Риге, молоть и продавать муку. Стоп, а ещё река Аа течёт в сторону Риги. Можно ведь баржу построить или кораблик плоскодонный и возить муку туда, а зерно сюда на кораблике. Это в сто раз дешевле и быстрее, наверное, чем на телегах.

Управляющий, перекрестился и выдал вот этот кусок евангелия от Матфея. Или от Луки?

— А чего не так-то? Больше денег? Больше возможностей. Мост нормальный построим, каменный, постоялый двор. Большую художественную мастерскую.

— Остановись, Иоганн! Это бес опять в тебе пробудился! — не перестал креститься Хольте.

— Да, чего не так-то⁈ При чём тут стяжательство. Это чтобы люди лучше жили. Плуги всем железные купим. Урожайность повысится. Матильде большую лекарскую построим. Учениц ей наберём.

— Иоганн!!! — и Отто убежал от парня к костру.

Они остановились на ночлег в том самом месте, где бросили телегу с трупом Генриха и телегу с доспехами. Всё это вернули потом нагрянувшие туда новики во главе с Семёном. Когда сворачивали, то Семён скривился, отвечая на вопрос, а безопасно ли там ночевать.

— Безопасно-то, безопасно, но мы там восемь литвин убили. Там трупы и бросили. Почти две недели прошло, но чёрт его знает, возможно, они всё ещё там валяются и воняют. Ну, ладно, если что, то оттащим подальше чуть и в воду сбросим.

Трупы были. Не так, были разбросанные по берегу и обглоданные кости. А запаха не было, обглодали костяки качественно. Поставив новиков цепочкой и сам в неё тоже вклинившись, десятник организовал прочёсывание пляжа, пусть будет, и сбор костей с последующей их утилизацией, путём сбрасывания метров на сто ниже по течению в реку.

Потом начались всякие хозяйственные телодвижения с разведением костров и приготовлением ужина. Готовить, кстати, было на чём. В Риге скупили практически все котлы и котелки, что были на рынке. Кроме совсем уж маленьких. И для вот таких вот походов нужны, и, главное, ну это больших в основном касалось, для производства мыла.

Георг продал все двести кусков, при этом цена от того, что партия большая получилась, практически не упала. Три шиллинга за кусок. Ювелир хотел было опустить цену до двух с половиной шиллингов, но, во-первых, сразу бросалось в глаза, что качество стало выше. Куски были белее и ровнее, формы придумали разборные, и теперь куски были без обломанных краёв, как в первый раз. На кусках имелась печать с еловой шишкой, что бы это не значило, и, кроме того, два десятка кусков были экспериментальные, десяток кусков был с добавкой мёда и пах им, а десяток был с дёгтем.

— Это мыло для борьбы с блохами и вшами, — отрицательно покачав головой, на попытку снизить цену, Георг, — Если будет спрос, то можем увеличить количество медового и дегтярного. А вот этот кусок, он пока один — это хвойное мыло. Понюхай, как оно лесом пахнет.

С хвойным намучались, сначала отвар из иголок попробовали использовать, но запаха практически не было. Потом попытались из иголок отжать сок, и тоже не вышло ничего, нужно было какую-то специфическую соковыжималку, мощную, изобретать. В результате пошли не другим путём, а всеми путями сразу. Набрали живицы грамм сто и варили золу с добавлением нескольких кило иголок и свежесломанных веточек тонких. Живицу вылили уже когда масло добавили, и оно начало омыливаться, всплывая. И на этот раз получилось, мыло устойчиво пахло хвоей.

Получилось за двести кусков мыла выручить шестьсот шиллингов, а это как-никак пятьдесят марок. Просто огромные деньги. Иоганн решил расширить производство и перестать от Лукерьи зависеть, выпрашивая у неё котлы маленькие в долг. Пусть будут большие котлы и пусть будет запас. Больших особо не получилось. Может, именно в это время не было в продаже, а может, Рига не тот город, не центр металлургии, но самый большой котёл медный был примерно на пятьдесят — шестьдесят литров, а следующий уже раза в два меньше, всего удалось прикупить одиннадцать котлов разного размера на общую сумму в семнадцать марок. В них сейчас и начали кашеварить, нужно на целую сотню людей кашу сварить и потом травяной отвар.

А вообще расторговались в Риге неплохо. Продали всю броню и лишнее оружие. С руками отрывали. После осады, многие захотели себе и мечи с арбалетами и броню иметь. Кольчуги же разобрали в драку несмотря на приличную цену.

То же самое произошло и с продажей лошадей. Литвины с восставшими жемайтийцами разграбили посады и убили или увели с собой прилично лошадей. Нужно было восполнять. Почти всех по распоряжению комтура Риги купили для гарнизона. Отто в принципе так и говорил, что будет. Крестьянскую лошадь от боевого коня легко отличить.

Ну и тоже никаких чудес, кроме мордобития. Не было продуктов. Едва купили пять ластов овса, за тройную почти цену. Ещё девять возов сена удалось чуть не на аукционе приобресть, покупателей было в пять раз больше, чем продавцов и только двадцать новиков, стеной вставших, не дали довести дело до драки. Нет дураков драться с закованными в броню с головы до ног воями. Моркови вообще еле на два воза набрали. Не, это без всякой натяжки лучше, чем ничего. Но получилось, что на двух возах в центре каравана вместо желаемых продуктов везли два сундука серебра.

А захотят ли кобылы питаться серебром?

Добрый день уважаемые читатели, кому произведение нравится, не забывайте нажимать на сердечко. Вам не тяжело, а автору приятно. Награды тоже приветствуются.

С уважением. Андрей Шопперт.

Глава 13

Событие тридцать седьмое

Малый ледниковый период — это не сказки, как оказалось. Уже двадцатого октября выпал снег, и он больше не растаял. Из-за этого практически встали все производства Иоганна. Что толку ходить по берегу, если он покрыт снегом. Не найти под ним янтаря. И тем не менее пацаны, чтобы подзаработать, продолжали наведываться на побережье, переплывая на плотах Аа. Река не замёрзла пока. Держалась. Разве делали они это не каждый день, а только после штормов. Огромные волны слизывали снег с полоски в десяток метров, они же отодвигали горы водорослей, и они же приносили из моря новые кусочки окаменевшей смолы. Урожай был в разы меньше, чем в первый месяц этого промысла. За месяц и ведра не получалось, хоть после штормов пацаны от мала до велика устремлялись через реку, а с ними и девчонки постарше.