Это кто переродился? - Сириус Дрейк

где-то внутри нечто трепетало как лист на ветерке.

— Вот и правильно. Помалкивай, пока тебя не спросили!

Одеваясь, я вновь посмотрел на себя в зеркало, и мое настроение вовсе улетело на самое дно. Вчерашние раны уже затянулись, однако тело Ивана было настолько худым, что даже ребра просматриваются сквозь кожу…

Он когда-нибудь вообще занимался своим здоровьем?

— Ну что за жалкий вид, Иван?..

Даже мне, будучи всесильным, приходилось держать себя в форме — не есть больше положенного, летать не меньше часа в день и не залеживаться на золоте. Дарья за этим следила.

— Иван⁈ — злился я. — Как ты мог довести свое тело до такого тщедушного состояния?

Но он не ответил. Так сильно перепугался? Хех, ну и ну… Что ж, зато больше не надоедает.

Такая ущербная оболочка меня не устраивала, и я решил начать утро с комплекса Дарьи: приседания, скручивания, отжимания и так далее. Через десять минут тело совсем поломалось. Растяжка же отсутствовала как класс.

— Давай, тянись, ничтожество! — рычал я, пытаясь дотянуться до пальцев ног. Получилось с трудом.

Выжав из себя целую лужу пота, я заскочил в душ, а затем подошел к зеркалу. Нет, Иван не изменился ни на дюйм. Увы, даже с силой золота нужны недели, чтобы обновить эти тщедушные телеса. Если не месяцы.

— Посредственность… Иван, ты чего молчишь⁈

Снизу пахло съестным, так что махнув рукой на этого молчуна, я направился вниз. Борис не стал мудрствовать и сварганил обычную яичницу. Пока я поедал ее, по телевизору показывали пепелище, где легко узнавался вчерашнее здание склада.

Вернее, то что от него осталось.

— … члены этой банды держали в страхе множество честных жителей города. Однако благодаря доблестной работе Инквизиции на улицах стало безопасней…

Я фыркнул. Тоже мне герои. Пришли, когда уже все закончилось, как падальщики.

Вдруг я поймал взгляд Бориса — тот смотрел на меня со значением.

— Что? — спросил я, отпив кофе.

— Ничего… А где это вы с Марьяной вчера были целый день?

— У ее бабушки. Тоска зеленая, тебе будет не интересно.

Борис ухмыльнулся. Кажется, он мне не поверил. От необходимости рассказывать про бабушкины посиделки меня спас телефонный звонок. На экранчике было написано — «Марьяна».

— Привет. Ты проснулся? Получил приглашение в Арканум? — спросила она, стоило мне взять трубку.

Я заозирался.

— Нет, а где…

Вдруг со стороны входа появился какой-то усач в форме.

— Кто здесь Иван Обухов?

Вручив мне небольшой конверт с моим именем, он удалился.

— Это что? — заинтересовался Борис, увидев посылку.

В конверте был лист дорогой гербовой бумаги. Бегло пробежав глазами, я понял, что…

— Все назначено на завтра⁈

— Ага, значит, получил, — ответила Марьяна. — Я тоже получила письмо только что.

— Ты тоже проходишь?

— А как же? Все маги проходят эту ежегодную проверку на «вшивость». Готовься хорошенько потрудиться, ибо новичкам спуска не дают. Это только для высших рангов — пришел, улыбнулся и получил печать. Для нас, первочков, по-любому приготовят что-нибудь эдакое…

Я напрягся. Нет, опасности меня не волновали, но поберечь это хиленькое, еле оформившееся тельце все же не мешало.

— И что там будет?

— Завтра ничего — просто торжественное собрание, разговоры и напутствия. А вот на самом Испытании может быть все, что угодно. Моя подруга проходила в прошлом году, и ей пришлось попотеть в лабиринте. Знаешь, как это тяжело бегать в вечернем платье?

— Нет.

— Значит, готовь платье! — прыснула она. — Шучу, скорее всего костюм понадобится только завтра — на открытии. Мне тоже нужно приодеться, так что встречаемся в центре к обеду. Я буду ждать тебя на площади у памятника Олафу.

Вдруг на фоне послышались какие-то голоса.

— Ладно, до встречи, а сейчас я пошла.

— А ты где?

— Как где? В институте. Я вообще-то учусь, если ты не знал!

И попрощавшись, она отключилась. Я же пробежал текст письма уже более внимательно — и да, все как она сказала: завтра общее собрание, на которое требуется парадная форма.

А еще в тот же день планировался торжественный бал. А это значит…

— Танцы. Ненавижу танцы…

Есть три вещи, которые я терпеть не мог еще со времен прошлой жизни: идиотов, грозу в небе и танцы. Особенно вальсы. И неизвестно, что заводило меня хуже.

Я отложил письмо и столкнулся взглядом с Борисом. Бросив ему письмо, дождался пока он прочтет.

— Ах, так ты собрался прыгнуть в среду господ, Иван? — улыбнулся он. — Удачи. У меня был сослуживец в армии, который тоже пытался пробить башкой этот «стеклянный потолок».

— И как, успешно?

Борис покачал головой.

— Ну, он же «был». От Аркадия осталась только мокрое место и обручальное кольцо.

Допив кофе, я поднялся. Если не хочу повторить судьбу приятеля Бориса, надо придумать план.

— Иван, ты же умеешь танцевать? — спросил я, поднимаясь по лестнице. — Иван?

Тихо, он как воды в рот набрал.

Когда я вернулся в комнату, чтобы забрать немного денег, из угла что-то блеснуло. На полу лежала одинокая монетка. Как она там оказалась? А ну-ка иди сюда…

Стоило мне об этом подумать, как монетка и вправду покатилась ко мне и, звякнув, прыгнула прямо в мою подставленную ладонь.

— Так…

Отбросив монетку, я снова повторил тот же самый фокус. А потом еще и еще…

— Так-так-так…

Похоже, старые силы просыпаются, золото вновь подчиняется моей воле.

Через пять минут эта блестяшка уже каталась по моей руке, прыгая с одного пальца на другой. Одна мысль, и остальное золото тоже закружилось вокруг моих ног.

Смотря на это милое представление, я не мог сдержать улыбки. Видать, сил во мне сильно прибавилось. Энергии эти трюки, конечно, отнимали много, но если тратить ее с умом, это может пригодиться.

Интересно, а насколько сложнее будет справиться с чужим золотом?..

От авторов: Дорогие друзья! Как вам новая обложка? Как вам история? Делитесь своим мнением в комментариях!

Глава 9

Все носят галстуки?

Забрав из комнаты пару пачек раскрашенных бумажек, я направился на встречу с Марьяной. Дорога выпала непростая, но интересная, ибо оказалось, что в этом городе есть еще и пещеры с поездами. Назывались они «Метро».

— Занятное изобретение…— пробормотал я, когда ко мне подъехал вагон поезда.

Иван всю дорогу молчал, и я уже начал беспокоиться. А