Болотный край 3 - Михаил Владимирович Баковец

От столба, за которым прятались мы, до монстров было метров двенадцать. Если вспомнить с какой скоростью двигался вчера их сородич, то это расстояние твари покроют в считанные секунды. А ведь мы не знаем, что ожидать от гусеницы. Вдруг эта тварь что-то вроде кентавра у инсектов?

Я боролся почти минуту с желанием атаковать или отступить. И азарт с жадностью победили. Им помогла картина того, как рядом с чудищами со столба упал один из рабочих слизней. Те лишь повели усиками в его сторону, не став активировать магический щит.

— Будем бросать навесом. Постарайтесь по ним не попасть. Гранаты должны упасть рядом с ними, как свалился тот червяк, — проинструктировал я товарищей шёпотом.

Каждая секунда была на счету, так как нас могли увидеть в любой миг.

Выдернув запальные шнуры, мы метнули три гранаты почти одновременно. В гранатомётчики заделались я, Прапор и Лось. Маша и Ганзовец держали под прицелом слизней и гусеницу, готовясь открыть огонь, если те бросятся в нашу сторону. К счастью, обошлось.

Гранаты упали идеально. Две оказались рядом с гусеницей внутри воображаемого круга, созданного мегаслизнями, и одна легла между парой ближайших к нам слизней почти впритык к раковине одного из них. Никакого внимания у врагов наши смертоносные гостинцы не привлекли. Несколько секунд, пока дымились запалы, мы провели, как на раскалённых иголках.

— Ну же, ну же, ну же… — едва слышно бормотал Прапор.

А потом случился сдвоенный — один сильнее, второй слабее — беззвучный взрыв. Шум раздался только от ударов щебня и осколков раковин о стены каньона и столбы, не попавшие в зону действия беззвучных чар гранат. Слева и справа от столба, за которым мы укрылись, прошла взрывная волна, сметая пыль и мелкие камешки. А заодно и самых мелких рабочих слизней. В ушах мгновенно появились «пробки».

«Только бы кристаллы не повредило, — мысленно взмолился я. — Блин, трёх гранат много, нужно было две бросать!».

Когда дым рассеялся, мы увидели, что от врагов осталось… да там мало что уцелело от изначального. Раковины в труху, тела в ошмётки, гусеница похожа на разлохмаченный пустой пожарный рукав. Слизней рабочих вообще не было в радиусе десяти метров. С окружающих колонн сорвало бумажные шары-ульи. Те, что были крепко приделаны, оказались разорваны. Нашей компании повезло укрыться от взрывов за колонной. Отделались небольшой глухотой из-за резкого перепада давления от мощных взрывов.

— Маша, мы с тобой ищем кристаллы. Остальные прикрывайте, — быстро сказал я и почти бегом бросился к останкам слизней.

Вчера за нас поработали рабочие слизни, сожравшие всю мягкую плоть своего соплеменника. По крайней мере, я так думаю. Иных вариантов не вижу. Сегодня же нам пришлось ковыряться в мерзком месиве в поисках ценностей. Девушку я специально взял себе в помощь. Может, она после нескольких таких дел перестанет проситься в походы и останется дома. К хобгоблинке товарищи привыкли. А вот землячка кое-кого слегка напрягает. Нет, не в отряде, в поселении. А эти кое-кто напрягают меня.

«Хотя вряд ли, пока со мной рядом Шуа. Может ей беби заделать?» — подумалось, когда копался в останках.

Первой добычу нашла Маша. Она взялась за гусеницу и уже через минуту вытащила огромный кристалл в виде двусторонней выпуклой линзы. Диаметром он был около семи сантиметров и толщиной в середине примерно три и по сантиметру по краям.

— Я его по свету нашла. Вижу что что-то светится и залезла в потроха в то место, — сообщила девушка, держа в левой руке трофей, а правой часто тряся, чтобы скинуть прилипшую к пальцам слизь.

Кристалл и в самом деле светился. Не особо ярко при солнечном свете, но вполне заметно. Цвет напоминал тусклое свечение настольного светильника «соляная лампа». Того, что розоватый с желтоватыми пятнами.

— Дай, — я протянул руку в её сторону. Стоило подружке передать мне кристалл, как меня будто слабым электрическим разрядом пробило от ладони до макушки. Я почувствовал море или даже океан энергии, таившейся в этой линзе. Машинально я потянул её в себя и едва не «захлебнулся». На инстинктах «выплюнул» назад то, что взял.

Камень легко принял энергию обратно.

Я осознал это только спустя пару секунд. И тут же повторил попытку с забором и возвращением энергии.

— Женя, с тобой всё хорошо? — встревоженным тоном обратилась ко мне Маша.

— Да-да, норм. Погоди, нужно кое-что проверить.

Три раза я прогнал толику энергии туда-обратно, а потом рискнул и выпустил все свои духовные искры в линзу. Та приняла их без проблем. Кажется, даже чуть-чуть ярче засияла. Не обращая внимания на ухудшившееся самочувствие, принялся крутить камень, ища трещины или иные дефекты. Таковых не было.

Тут уже не выдержал Ганзовец:

— Жень, всё норм?

А за ним задал вопрос и Прапор:

— Командир, что случилось? Камешек с браком, что ли, как тот? Или ты в него влюбился?

— В точку, прапор, в самую неё, — ответил я ему. — Мы нашли настоящее сокровище.

Я насилу смог оставить в покое линзу и вернуться к поиску эйфоров в останках мегаслизней. Удалось отыскать только два. Третий или улетел вследствие взрыва, или раскололся в пыль. Зато другие два были целехоньки и полны энергии.

— Уходим, — скомандовал я, когда стало ясно, что третьего кристалла на месте взрыва гранат нет.

— А ульи? Не будем собирать? — спросил Прапор.

— Нет. Сюда мы пришли не за ними. Пока хватит и тех, которые в предыдущие ходки принесли в лагерь.

— Как скажешь.

К нашему возвращению товарищи уже очистили ульи, собрав сто восемьдесят мелких эйфоров разных цветов. Не откладывая дело в долгий ящик, я достал из мешка линзу.

— Этот камень мы взяли из гигантской гусеницы, которую охраняли три мегаслизня. Энергии в ней столько, что Оксанка может весь посёлок автоматами завалить за несколько дней, — сообщил я самое главное. — А ещё в этот камень я могу вливать свои искры без проблем.

— А девчонки смогут сами забирать её из него? — поинтересовался у меня Иван. — Или только с твоей помощью?

Я неопределённо пожал плечами.

— Без понятия, Вань. На месте увидим, когда вернёмся.

— А можно его потрогать? — спросил Директор.

— Хочешь проверить, а не станешь и ты магом? — поддел своего приятеля Прапор и слегка ткнул его в плечо кулаком.

— Ну а вдруг? — ответил тот.

— Держи, маг, — хмыкнул я и протянул линзу товарищу. — Только сразу же говори, если что-то почувствуешь. Не нужно тут экспериментов.

— Ага, само собой.

Получив кристалл, Директор принялся вертеть его в руках. Пощёлкал ногтем, потёр в нескольких местах подушечкой пальца и даже понюхал. После него трофей попал в руки прапора. Так он обошёл всех в отряде, и в конце оказался у Максимки. И вот тогда случилось нечто. Ладони пацана окутало слабое свечение, похожее на свет кристалла.

— Бросай! — крикнул я.

— Мать! — охнул Ганзовец.

— Ой! — пискнула Маша.

Секундная тревога на лице паренька почти мгновенно сменилась восторгом. Переложив линзу в левую руку, он вытянул вперёд правую, выставив открытую ладонь от себя. А дальше на наших глазах свечение, окружавшее его ладонь, превратилось в яркий сгусток огня, формой и размером похожий на мячик для большого тенниса. Максимка чуть шевельнул рукой, словно отталкивая от себя огонь. И шарик стремительно улетел вперёд. Примерно в сотне метров он ударился о землю с яркой вспышкой и громким хлопком, похожим на взрыв бензиновых паров.

— Дай сюда, олух царя небесного, — подскочивший Иван выхватил кристалл из руки пацана и дал ему лёгкую затрещину. — Ты чего творишь?

Максимка, кажется, даже не заметил наказания. Посмотрев с вожделением и обидой на камень у Ивана, он затараторил:

— Вы видали, а, видали? Я файерболл сделал! Самый настоящий! Я теперь маг огня!

— Придурок ты, вот кто, — в сердцах высказала ему Маша. — Сказали же говорить, если что-то почувствуешь от камня.

— Да я…

— Это залёт, воин, — оборвал я его. — Давай-ка показывай, что у тебя с рукой. И рассказывай, что чувствовал и что сейчас чувствуешь.

— Да норм у меня всё, — попробовал отвертеться от осмотра тот. Ожидаемо, не вышло.

Правая ладонь у паренька оказалась покрасневшей, как если бы он опустил её в горячую воду. Но ни волдырей, ни тем более почерневших пятен на коже мы не увидели. Вторая ладонь выглядела обычно.

Вроде бы всё обошлось.

Увы, но не прошло и часа, как Максимка с испугом сообщил, что стал себя чувствовать не очень. Пожаловался на одышку, жар, слабость и тянущую боль во всём теле, будто целый день работал с тяжестями