Аргентинец поневоле (СИ) - Дорнбург Александр

Патриоты, поддерживаемые народом, смогли настоять на срочном созыве кабильдо, чему всячески препятствовал Сиснерос.

Католическая церковь тоже упорно мутила воду. Нагнетая страсти. Епископ Ла-Платы Луэ, возглавляющий «испанскую фракцию», нагло заявлял, что до тех пор, «пока существует в Испании хоть клочок земли, управляемый испанцами, этот клочок земли должен править Америкой; пока будет существовать в Америке хотя бы один испанец, этот испанец должен управлять американцами».

В начале большой бучи не получилось. 24 мая совет кабильдо отстранил Сиснероса от власти вице-короля, но одновременно он же образовал хунту из пяти человек во главе с тем же Сиснеросом, который одновременно сохранял верховное командование местными вооруженными силами. Шума много, результата ноль. «В остальном война отсталому, древнему и бестолковому. Нужно только чтобы все по-новому, оставалось все по-старому!» Иначе «как бы чего плохого не вышло». Так что сидим, гнием дальше…

Но не тут-то было! Журналист Бельграно подсуетился. Как начал правду-матку ломтями нарезать! Обличать и клеймить предателей аргентинского народа! Здорово завинтил!

В ночь с 24 на 25 мая буйные портеньос, которых как будто стукнуло припадком, под лозунгом «Пусть клич наш слышит твердь: „Свобода или смерть!“» приходили на центральную площадь для того, чтобы подписать меморандум, содержащий более радикальные требования. Кабильдо, чтобы не прослыть сволочами, пришлось пойти на уступки. Состав хунты изменили и Сиснероса выперли вон, пинком по зад.

В этой хунте, которую называют Первой или Патриотической, было девять человек. Председателем во благо «социалистического отечества» стал Корнелио Сааведра, секретарями — Мариано Морено и Хуан Хосе Эстебан Пасо, а также в хунту вошли самолично Мануэль Бельграно, Хуан Хосе Кастельо, Мигеле де Асквенага, Доминго Матеу и Хуан Ларреа. Личности, известные в Европе и Азии. Настоящий водевиль в гриме.

Если верить статистике, которая знает все на свете, то на каждую тысячу человек приходится два гения и два идиота. Каким-то чудом в этот раз в революционном правительстве гениев совсем не оказалось.

В государственной казне новые руководители обнаружили всего на всего 18 песо и 20 сентаво. Использовали их новые власти таким образом: 20 сентаво оставили на хозяйственные нужды, а 18 песо с наслаждением пропили…

Итак, 25 мая в 1810 году последний испанский вице-король, герой бесчисленных любовных интриг, бесповоротно утратил свою власть. Тщетно заморские испанцы пытались сохранить власть ценой обещаний и уступок — ожесточенный народ решил окончательно порвать все связи с Испанией.

День 25 мая стал национальным праздником аргентинского народа — Днем нации, который также называют «Днем майской революции».

Хотя Первая хунта и поклялась править исключительно именем «сидельца», то есть испанского короля Фердинанда, но территории все одно отпадали. Боливию оккупировали перуанцы, а Монтевидео с Асунсьоном, не спешили последовать примеру Буэнос-Айреса. У них нашлись свои авторитеты.

Хунта, засучив рукава, резво принялась за дело. Бывшего вице-короля Сиснероса выслали из страны на Канарские острова, епископу Луэ запретили читать контрреволюционные проповеди. Ах горе-то какое! Как же мы без вас-то будем?

Запрещалось назначать на чиновничьи должности лиц, родившихся за пределами Ла-Платы.

Таким образом, всем испанцам был резко перекрыт доступ к управлению. Неприязнь к гальехо (испанцам) и всему испанскому, будучи закономерной и обоснованной, нередко приводила к крайностям — таким, например, как декрет Первой хунты о высылке всех неженатых испанцев из Буэнос-Айреса. Все на выход!

Начались репрессии. Куда же без них? Революционеры были одержимы горячкой кровопролития. А как гласит популярная аргентинская пословица: каждый дрочит, как он хочет! 26 августа 1810 года Линье, Конча и прочие лидеры роялистов были расстреляны. Из уважения к сану пощадили одного только епископа Кордовы Родриго Антонио де Орельяну.

Откровенно говоря, скорая казнь такого заслуженного и уважаемого человека, как Сантьяго де Линье, была воспринята в обществе крайне неодобрительно. Ну и что? Встречаются «перегибы». Лес рубят щепки летят!

Аргентинские «патриоты» сумели вернуть Боливию — обширный регион, богатый серебром и золотом. Там были захвачены и расстреляны роялистские генералы Висенте Ньето и Хосе де Кордова-и-Рохас, а также губернатор Верхнего Перу Франсиско де Паула Санса. А вот в Парагвае, куда повел армию Мануэль Бельграно, журналист отчего-то возомнивший себя Наполеоном, великим полководцем всех времен и народов и героем геройским, аргентинцам изрядно наваляли. От души.

Вообще, надо признать, что Мануэля Бельграно, провозгласившего себя генералом, били очень часто, били со смаком. Недаром же говорят: Бездарный человек — бездарен во всем!"

От того, когда во время Фолклендской войны 20 века, британцы потопили аргентинский флагман «Генерал Бельграно» никто не удивился. Ведь известно, как корабль вы назовете, так он и поплывет. Или утонет. А с таким именем военный корабль не имел ни единого шанса!

Кстати, с Уругваем вышло так же плохо, как и с Парагваем. Восстания всюду подымали голову и принимали гигантские размеры.

Еще до своей отставки первый секретарь хунты Мариано Морено пригласил в Буэнос-Айрес капитана Хосе Хервасио Артигаса — уроженца Монтевидео, бывшего в молодости лихим контрабандистом. Артигас враждовал с губернатором Монтевидео Франсиско Хавьера де Элио, который в 1810 году, недолго думая, провозгласил себя новым вице-королем Рио-де-ла-Платы (а почему бы и нет, чего стесняться, если должность вакантна?).

В Буэнос-Айресе Артигаса спешно побрызгали модным одеколоном «Аромат девы», произвели в революционные полковники, дали ему отряд из ста пятидесяти добровольцев-гаучо и в феврале 1811 года отправили на покорение провинции Восточного берега.

Артигасу без труда удалось поднять против осевших в Монтевидео роялистов жителей Восточного берега. 18 мая 1811 года он разбил основные силы Элио в битве при Лас-Пьедрас, после чего под контролем роялистов остались только Монтевидео и расположенный в двухстах километрах к западу от него Колония-дель-Сакраменто. Казалось, что дни уругвайских роялистов и нового вице-короля сочтены, но судьба распорядилась иначе.

Элио обратился за помощью к бразильским португальцам, а у Артигаса к тому времени наметились принципиальные разногласия с Большой хунтой по вопросу будущего Уругвая — Артигас выступал за автономию Уругвая в составе федеративного государства, но с собой во главе в качестве почти независимого правителя, а Хунта категорически отвергала идею федерации.

То ли Элио узнал об этих разногласиях и смог тайно договориться с Хунтой, чтобы она не поддерживала Артигаса, то ли Хунта пришла к такому решению сама, но в июле 1811 года португальцы заставили Артигаса снять осаду Монтевидео, а Хунта заключила с Элио перемирие.

Беда не приходит одна. В Верхнем Перу, дела начавшиеся так хорошо, затем пошли очень плохо. 20 июня 1811 года в сражении у города Гуаки (ныне это Колумбия) роялистские войска Перу разгромили патриотическую Вспомогательную армию вместе с присоединившимися к ней отрядами местных ополченцев и заставили тех, кто остался в живых, отступить далеко на юг до Сальты (так тогда называлась провинция Жужуй).

А когда Сааведра, возглавлявший тогда Хунту, повел на север войска, чтобы разобраться с непокорными боливийцами, в Буэнос-Айресе произошел очередной переворот.

23 сентября 1811 года в Буэнос-Айресе был создан Триумвират, взявший исполнительную власть в свои надежные руки.

Вице-губернаторство Рио-де-ла-Плата напоминало лоскутное одеяло, сшитое на скорую нитку: стоит только потянуть — и оно начнет расползаться. В глазах парагвайцев или жителей Монтевидео претензии Буэнос-Айреса на верховную власть выглядели необоснованными.