Простой советский спасатель 4 - Дмитрий Буров

как полоумный заяц, убегающий от охотников. То ли у парня руки тряслись от страха, то ли он реально дергал фонарь туда-сюда, пытаясь хоть что-то рассмотреть в южной ночи.

Свет фрагментами озарял камни, песок, часть берега возле разрушенного парапета, где я ловил рыбу. Точнее, делал вид, что рыбачу. Вместе с Вячеславом я наблюдал за тем, как в двух шагах от него через дорогу испуганно промчалась мышь, что-то тащившая в зубах.

Когда луч выхватил ее мелкую тушку, бедный зверек сначала застыл испуганным болванчиком, (ну еще бы, неожиданного солнца посреди ночи грызун точно не ожидал). В такое время нормальные двуногие дома сидят, по чужой территории не шарохаются. Но где журналисты, а где нормальность.

«Кто бы говорил», — хмыкнул я, возвращаясь в реальность. Торчу тут среди ночи на том же самом берегу, как елка на городской площади, вместо того, чтобы видеть сто первый сон в общажной кровати.

Черт! Славкин фонарик едва не выхватил мою тушку из ночной темноты. Я сильнее вжался в глиняный бок обрыва, практически распластавшись по траве, надеясь сойти за корягу.

Я по-прежнему не понимал, за каким лешим Стеблев поперся по ночи эту часть города. Собственно, это территория была не совсем городской. Очистные находились вроде как за городом уже. В паре километров раскинулся посёлок Широчанка, чуть дальше расположились старые дачи. И ладно бы журналист в пригород поперся, так нет же, ему за чем-то понадобилось по темноте продираться сквозь заросшую тропу возле очистной станции, которую не всякий местный знает. Спрашивается — зачем?

Я уже собрался плюнуть на все, спуститься к Славику и выпытать у него ответы на все свои вопросы, как вдруг со стороны Кирпичиков, на спуске, по которому сам пришел вечером, что-то блеснуло.

Приглядевшись, я понял: кто-то точно также шагает в ночи на море, беззаботно размахивая во все стороны фонариком, отчего луч света пляшет буги-вуги, распугивает мелкую живность и привлекает внимание ненужных личностей. Из последних здесь находился как минимум одни я. А мое присутствие этим двоим вряд ли так необходимо, не думаю, что они обрадуются, если узнают обо мне.

Я заколебался, решая, что делать: оставаться на месте или попытаться подойти поближе и подслушать разговор журналиста и незнакомца. Отчего-то я был абсолютно уверен, что товарищ шел на встречу со Стеблевым. Причем именно этот тип сам назначил Славику именно здесь место встречи.

Эта версия показалась мне правдоподобнее: студент не местный, значит, ему кто-то популярно и подробно объяснил, докуда доехать и где искать спуск к воде. Вопрос, к чему такие сложности, почему встреча так далеко от цивилизации, по-прежнему оставался открытым.

Фонарик Стеблева, наконец, выхватил человека на спуске, журналист развернулся и радостно потопал навстречу ночному гостю. Недолго думая, я рванул за Славиком. Ну, как рванул, осторожно отлип от обрыва и, стараясь не шуметь, двинул вслед за парнем, держась поближе к обочине. Вдоль нее, родимой, пышным цветом рос бурьян, за которым я и старался прятаться.

Две звезды, точнее, два фонаря встретились примерно напротив тех кушерей, из которых вечером выбрался товарищ в бейсболке. Пригнувшись, я продолжил медленно двигаться в сторону ночных визитеров. Но в какой-то момент сообразил: чересчур близко подобраться не удастся. Заметят движение, ослепят фонарями, и я спалюсь.

Подслушать разговор тоже не получится: поднялся ветерок, и штиль закончился также внезапно, как и пиво в баллоне. Волны шуршали, накатывая на ракушку, заглушая любые звуки в ночи.

Идущие навстречу фонари, точнее, люди, наконец, встретились и остановились. Я замедлился, прокрался еще несколько шагов и замер, спрятавшись за шикарным колючим кустом чертополоха. Не узнать его в темноте было невозможно, тем более я умудрился вписать в колючку почти всей физиономией в азарте слежки.

Как я и предполагал, даже замерев и затаив дыхание, разобрать, о чем говорят собеседники, не удастся. Во-первых, я находился далековато, во-вторых, и в самых главных, море не желало выдавать чужие секреты. Волны все сильнее обрушивались на берег, подчиняясь приказам южного ветра, а встреча на энской Эльбе проходила в приглушенных тонах, тут и штиль бы не помог.

До меня время от времени долетал глухой бубнеж, когда кто-то из двоих повышал голос, пытаясь, видимо, переубедить в чем-то другого. В какой-то момент разговор резко затих и тот, кто пришел по нормальному спуску, зачем-то отдал журналисту свой фонарь.

Славик же направил оба луча на незнакомца. Я рискнул и на корточках, не поднимаясь, подкрался поближе, уж больно было интересно понять, что происходит. В руках у чужака что-то блеснуло в свете фонаря. Я напрягся, пытаясь рассмотреть, что именно мужчина достал из-за пазухи, но все мои потуги оказались напрасными. В такой темноте ни черта не разглядишь даже при свете мощных фонарей, если сидишь в засаде на расстояние нескольких метров.

Оставалось только одно: дождаться, когда Славик останется один, и взять его на абордаж со всем пристрастием.

В следующий момент студент-практикант низко склонился над предметом, который извлек собеседник, осветил его двумя лампами, и что-то спросил. Собеседник ответил и резко отобрал свой фонарь. Славка выпрямился, и принялся что-то доказывать чужаку, размахивая фонарем. Я еще в нудистком лагере заметил, когда парень в азарте, то машет руками, как ветряная мельница. Подозреваю, у него сейчас разве что огонь из глаз не брызжет от возбуждения. Ничего, станет старше, научится покер-фейсу.

Но тот, кто пришел со стороны города, не поддавался на Славкины убеждения. В какой-то момент мне показалось, мужик (или скорее парень, судя по комплекции) развернется и уйдет. Но Стеблев схватил его за руку, не позволяя сбежать. Человек недовольно освободился от захвата и начал засовывать предмет торга в карман.

Журналист не выдержал и согласился на все условия. Во всяком случае, выглядело это именно так. Славка полез в карман штанов, что-то из него достал и протянул собеседнику. Странный суетливый товарищ (черт, кого же он мне напоминает манерой поведения?) схватил протянутый пакет, сунул студенту то, что показывал, развернулся и чуть ли не бегом зашагал обратно в сторону Кирпичиков.

Мой же знакомец, схватив вожделенную бумажку, за каким-то лешим закрутился на месте, освещая светом побережье. Я с недоумением наблюдал за свистопляской желтого луча, пока не сообразил: Вячеслав ищет место, где можно присесть и рассмотреть то, что ему передал незнакомец.

Любопытство, как известно, сгубило кошку. А журналистское нетерпение, видимо, напрочь, отшибает инстинкты самосохранения на первых курсах журналистского факультета. В конце концов, фонарик осветил какой-то валун, и Славик радостно зашагал в его сторону.

Я дождался, когда студент уселся на камне и