Повелитель душ 3 - Владимир Владимирович Кретов

Вместо этого же, пришлось вылечить лодыжку малолетней княжеской дуры, что щеголяла туфлями на шпильках на брусчатке Красной площади! Она умудрилась не просто подвернуть ногу, а сломать!

И ведь было не пройти мимо. Не поймут-с. Всё же дурочка была из княжеского рода, и сильного, не то, что нынче представляет из себя род Мясницких…

И ведь от чего отвлекла⁉ Сам император! позвонил Прохору и попросил об услуге — надо было неделю побыть штатным лекарем у декана факультета боевой магии для двух его студентов.

А император в должниках (даже хоть и долг-то не такой уж и большой) — это всегда солидно. Это, как запасной козырь в рукаве.

Дойдя до своей чёрной «Чайки», архимаг добрался до Кусково быстрее, чем рассчитывал, так что опоздал всего-то ничего — минут на десять.

Так что заходил он в ангар полигона номер тринадцать в хорошем расположении духа. А уж когда узнал, что первой подопечной оказалась дочка императора — удивился, и удивился крайне приятно. Запасной козырь в рукаве после этого поднялся чуть ли не до туза! До этого, род Мясницких никогда не допускался к лечению императорской семьи. Хорошое расположение духа скакнуло ещё больше вверх.

А вот, второй подопечный не просто удивил, а вогнал Мясницкого в оторопь. Увидев рану в груди Лескова, мужчина остолбенел. Сквозь огромную рану даже рваный край сердца виделся, и это сердце не билось! Разве такое возможно⁉ Очевидно, что нет — невозможно!

Но… вот прямо тут — перед ним, стояло доказательство, того, что, всё-таки, возможно, и спокойно себе улыбалось.

Архимаг уложил Владимира на пол и начал лечение практически на автомате, мысли же его метались в голове бешенными белками.

Неужели те небылицы, что рассказывали про младшего Лескова — правда⁉ До этой секунды архимаг лекарского искусства не верил ни единому слову о том, что причисляли в уникальные способности Владимира. Но, теперь…

Мужчина зарастил рану на сердце и, подав импульс, запустил его. Сердце дёрнулось, на секунду замерло и начало биться в нормальном ритме.

Теперь, все те сказки уже не кажутся такими уж и небылицами!

В голову мужчины пришла неожиданная догадка — а вдруг император не просто так позвал именно Мясницких? Может, зная проблему его рода, он подтолкнул его к Лескову? То-то император как-то многозначительно про некую взаимопомощь намекал в разговоре. Род Мясницких — соратники рода Машковых, а Машковы враги Лесковых, так что даже если бы мужчина поверил про эти сказки о чудесных способностях Владимира, выйти на род Лесковых было бы очень трудно. Почти невозможно.

А вот теперь, при личном контакте… если получится убедить Лескова помочь, то уже он, Прохор Святославович — глава рода Мясницких, будет в должниках у императора, а не наоборот. И даже не в должниках, а прямо в неоплатном долгу!

Мужчина усмехнулся про себя. Афанасий Иванович, не знающему его хорошо человеку, с виду кажется прямым и… даже несколько простым, но на самом деле, император Российской Империи понимает в политических играх гораздо больше остальных…

Друзья, завтра скорее всего проде быть, а вот в пятницу без шансов — вернусь домой очень поздно. Придётся порадовать вас следующей продой уже на выходных.

Глава 13

Глава 13

Москва. Кусково. Московская магическая академия. Полигон N13.

А, быстро! Всё-таки, разница между нашим лекарем рода с тремя колодцами и вот этим «„монстром“» с четырьмя — просто колоссальная. Этот товарищ сильнее в лекарском искусстве, наверное, раз этак в десять — то есть, на порядок.

Он — реально крут!

И почему я называю вот этого дядьку Прохора — крутым? Да потому что то, что обычно требует десятков минут как минимум, а то и часов, этот лекарь подшаманил мне за считанные минуты!

Сколько там ему понадобилось, чтобы полностью меня залатать? Минуты три? Около того…

Эх, жаль, что у нас в роду нет такого светила лекарского искусства! И вряд ли когда-нибудь будет…

Даже наш «„трёхколодцевый“» Семён — это уже считается очень солидным лекарем для аристократичного рода. Когда я зубрил в очередной раз инфу по чужим родам, там и лекари рода тоже фигурировали. Так вот, даже не во всех княжеских родах есть такой «„трёхколодцевый“»! А в нашем — есть!

И если так подумать — «„четырёхколоцевый“» лекарь — это я, конечно, зажрался…

Ведь даже мой отец — великий князь и сам с четырьмя колодцами. А раз этот Прохор Святославович тоже маг с четырьмя пробуждёнными колодцами, то он, получается, кто?

Тоже князь? Да даже если и не князь, а какой-нибудь там граф или барон, у него, должно быть, есть свой род. Так что это было бы как минимум странно, если бы такой дядька — по сути, равный моему отцу архимаг, служил бы моему роду. Ну а то, что он маг не боевой, а лекарь — это уже детали. Вряд ли для Империи лекари ценятся меньше боевиков, особенно учитывая, что боевиков-то гораздо больше…

Так что, уже к тому моменту, как я встал с пола полностью залатанным, я успел глубоко проникнуться шикарностью этого лекаря — архимага, которого Афоня, по сути, отдал нам с Марьей в распоряжение на неделю.

С ТАКИМ «„волшебником“» мы с Марьей реально чуть ли не весь день напролёт можем тренироваться в бесконечных спарингах и под эликсиром расширять свои магические каналы. И если для меня, благодаря эйфории, целый день боли — это чепуха, то вот Марью мне стало жалко.

Между тем, лекарь заглянул мне в глаза:

— Владимир, Вы как?

И сделал он это как-то еле-еле уловимо, но… заискивающе, что ли. Так, что это не показалось мне какой-то стандартной врачебной заботой о пациенте.

Странно…

Я кивнул ему в ответ и потянулся, выгнув грудь вперёд, затем покрутил туловищем вправо-влево, проверяя как оно у меня всё зажило:

— Благодарю, теперь не хлюпает.

Идеально! Будто, не было только что у меня дырки в груди.

— Что ж, продолжим! — А вот, и Горлукович «проснулся» и хлопнул в ладоши.

Ну, кто бы сомневался, что он не будет тянуть!

Я хотел уже было полностью отрубить себе эйфорию, после того, как убедился в полной целостности своей тушки, но, подумав, просто понизил её на приблизительно такой уровень, чтобы концентрация сильно не хромала, но самой обычной — а не «магоканальной» боли я не чувствовал.

В малый круг передо мной встал новый пацан:

— Барон