Мороз по коже - Roxanne01

сыграла её в моём мире.

— Селина Кайл — это Женщина-кошка? — удивлённо уточняет Фрост.

— И ещё возлюбленная Брюса Уэйна, — подтверждаю я. — К тому же она — одна из его немногих слабостей.

— Вот же чёрт! — Фрост хмыкает. — А я думала, что Брюс Уэйн — гей, скрывающий ориентацию за каскадом шикарных бород.

— Ошибаешься.

На это Фрост ничего не отвечает.

— Переключи на новостной канал, — велит она после паузы. — Вряд ли перестрелка в участке станет темой дня для этой желтушной передачи.

Я киваю и нажимаю кнопку на пульте. Ведущая на экране выглядит куда сдержаннее своего коллеги из светской хроники. Но новости здесь те же: русская прима-балерина Анна Петрова неожиданно расторгла контракт с Готэм-театром и уже покидает страну. На экране мелькают знакомые кадры с охранниками и блондинкой, но снятые с другого ракурса. Репортёр уточняет: Брюс Уэйн в аэропорту замечен не был.

Далее ведущая переходит к криминальным новостям. Я напрягаюсь, вслушиваясь в каждое слово. Но вместо сообщений о погроме в моём бывшем участке и погибших кадр переносится к воротам лечебницы Аркхем. Специальный корреспондент уверяет, что все опасные преступники нейтрализованы и возвращены в свои камеры.

Затем показывают репортёра в Центральной больнице Готэма. Он сообщает, что состояние всех раненых у Аркхема стабильно, называет число погибших и тех, кто находится в тяжёлом состоянии. Камера переходит на доктора, который отвечает на пару вопросов и тут же торопится куда-то, бросая через плечо медсёстрам:

— Срочно доставьте в западный приёмный покой все оставшиеся термопакеты, антигипоксанты и гепатопротекторы!

Снова студия. Ведущая с непроницаемым выражением лица сообщает о кражах в магазинах техники, нападении на студентку в метро и спасении щенка из трубы теплосети. Затем новостной блок плавно переходит к теме культуры.

— Хреново, — замечает Фрост.

Я оборачиваюсь к ней. Она всё ещё сидит во главе стола, заваленного едой, но уже неподвижно. Или утолила голод, или правда насторожилась.

— Почему? Может, они просто ещё не узнали про наш участок? Вдруг Филлипс и остальные всё ещё сидят в комнате с вещдоками? На их месте, увидев ту стену льда, я бы тоже боялся высунуться из укрытия.

— Доктор просил термопакеты, а этот петух с микрофоном даже глазом не моргнул, — хмурится Фрост, скрещивая руки. — Уверена, выживших из твоего участка доставили к тому самому западному входу. Но про это журналюги почему-то умолчали. И саму перестрелку не осветили. Вывод один: кто-то заметает за нами следы. Если Аманда мертва, значит, этот кто-то уже поднял её упавшее знамя. Ведь друзей у нас нет.

Да, Фрост права — репортёры налетают на истории с душком, как мухи на падаль. Иногда они появляются раньше, чем скорая и полиция, вызванные через 911. Сейчас это странное молчание говорит само за себя — кто-то закрыл им рты. А это не так-то просто сделать.

Ещё хуже то, что Бэтмен не появился в проклятом аэропорту, чтобы поддержать свой образ хорошего парня. На моей памяти с предыдущими девушками он всегда расставался показательно-полюбовно.

Я мрачно смотрю на тёмное окно. В пентхаусе покойного шефа мне становится всё неуютнее. Кажется, ещё немного — и стекло разлетится вдребезги, а в пролом ворвётся либо первый боец спецназа, либо сам Бэтмен. И второй вариант пугает куда больше первого. Нам определённо нужна помощь

— Ты знаешь, как выйти на Дэдшота?

— Нет, — холодно отвечает Фрост. — Да и это не лучшая идея — Дэдшот не надежен. У него есть дочь. Стоит слегка надавить — и он сделает всё, чтобы уберечь свою бусинку.

Её сарказм и грубость не могут скрыть внутреннего напряжения.

— К новостям науки, — объявляет ведущая за моей спиной. — Учёный из команды S.T.A.R. Labs Мартин Штайн сообщил о прорыве в своём главном проекте по борьбе с глобальным потеплением. Слово нашему корреспонденту Лауре Линк.

Фрост резко поднимает взгляд к экрану. Я тоже оборачиваюсь — и замираю. На экране мой утренний знакомый. Тот самый, которого я вытащил из-под колёс автобуса. Теперь он, явно нервничая, стоит рядом с капсулой, пугающе напоминающей ту, о которой мы недавно говорили с Фрост. Ту самую, в которой держали её альтернативную версию.

— Существовала некоторая нестабильность ядра, но последние результаты обнадёживают: уже на днях мы выпустим первый опытный образец, — заявляет Мартин Штайн, почти касаясь губами микрофона. — Я долго ломал голову, как обеспечить питание генератора, но сегодня утром меня осенило: тепло! Замедление субатомных частиц можно спровоцировать множеством узконаправленных скоростных столкновений. Забавно, правда? Для генерации холода нужен жар!

Помощник что-то шепчет шефу на ухо, и Штайн кивает, явно вспомнив о конфиденциальности.

— Восстановление полярных шапок снизит темп глобального потепления и спасёт прибрежные мегаполисы, — продолжает он, уже не вдаваясь в технические подробности. — Венеция, Лондон, Дели и наш родной Готэм, естественно, — всё это можно уберечь от неминуемого затопления. А ещё сохранить редкие виды животных, чья среда обитания стремительно сокращается в данный момент.

— А ваша установка безопасна? — уточняет корреспондентка.

— Абсолютно, — уверенно отвечает Штайн, указывая на капсулу. — Внутри размещается специально выращенный… кристалл. Да. Это и есть ядро. Мы бомбардируем его скоростными частицами, пока он не достигает температуры абсолютного нуля. А после этого кристалл начнёт генерировать холод.

Помощник снова склоняется к его уху, что-то шепча.

— Да-да, я закончил, — раздражённо бросает Штайн, отстраняясь от микрофона.

Слово берёт корреспондентка, с пафосом подтверждая слова Штайна о катастрофическом изменении климата. Она сообщает, что несколько прибрежных городов уже начали медленно уходить под воду, несмотря на отчаянные усилия властей укрепить береговую линию.

Я перевожу взгляд на Фрост. Её глаза прикованы не к экрану, а к собственным рукам. Пальцы сжаты в кулаки до побеления.

— Что случилось? — тревожно спрашиваю я.

— Они украли её, — шипит она. В её голосе ярость, каждое слово звучит, как удар. — Эта установка — не их изобретение. Её создала моя подруга — Кристалл.

— Первая Фрост?

Кивок.

— Мы работали над установкой в Антарктиде, — сдавленно произносит Фрост. — Нашим научным руководителем был он. — Она кивает в сторону телевизора, где только что показывали злополучного учёного. — Мартин Штайн. Кристалл восхищалась им. А потом и вовсе влюбилась. Но этот мерзавец оказался холоднее льда. Чтобы произвести на него впечатление, Кристалл начала разрабатывать метод, способный остановить таяние полярных шапок. А дальше… — Фрост делает паузу. — Ошибка. Она обрела способности, но…

Обезумела.

Я знаю эту историю, но молчу. Раньше