Сердце Изнанки - Олег Валентинович Ковальчук

меня заинтересованным взглядом, но Злобин поспешил отвлечь её внимание.

Я сразу осознал произошедшее, меня попросту спеленали печатями.

Их дальнейшего диалога я не слышал. В моё ухо тут же зашипел Дмитрий:

— Константин, вы уж меня под монастырь-то не подводите! Граф такого не любит, я же вам такую рекомендацию подготовил, но если Роман Михайлович осерчает на вас, то всё пойдёт прахом.

Я Дмитрия не слушал, разбираясь в причинах своего паралича. Я, признаться, решил не форсировать события и пока не ломать их, но сейчас я был очень зол и старательно разбирался в хитросплетениях контролирующих контуров, отыскивая уязвимости.

Снова ощутил неприятную боль от печати — видимо она почувствовала каким-то образом мои намерения, или я излишне страстно возжелал сделать что-то с Дмитрием. Но очень скоро я нашёл несколько ключевых узлов и немного успокоился — теперь, при необходимости, я смогу сбросить их в считанные секунды.

Дмитрий тем временем продолжал:

— Вы же самый удачный из всех — и манерам обучены, и сражаться умеете, и способность редкая. Вас хоть сейчас выпускай в мир, а вы чуть графа не подставили.

При этих словах я чуть расслабился. Печати ломать до поры не стал, чтобы не вызывать подозрения, но паралич с себя снял и спросил.

— Что значит, «выпускай в мир»?

Пока разбирался в хитросплетениях печатей, даже не заметил, что мы оказались в столовой.

Дмитрий не обратил внимания на то что я снял паралич, а усадил меня за стол и принялся пояснять:

— А что тут не понятного, Роман Михайлович ведь не просто так всё это делает. А уж когда удаётся найти кого-то вроде вас, так это целое событие, — Дмитрий мне подмигнул. — Вы уж не серчайте, что я с вами так грубо, но уж лучше так.

— Мне что-то грозило? — с искренним интересом спросил я.

— Не думаю, — отмахнулся Дмитрий, — но сами знаете, как это бывает, когда под горячую руку попадёшь. Но вы не думайте о лишнем, вы лучше к еде приступайте.

Есть действительно хотелось зверски. Внутри еще жёг гнев, но здравый смысл превыше всего.

Взяв ложку и зачерпнув бульона, я как бы невзначай произнёс:

— Я заметил, что за пределами дома, ведутся боевые действия, — осторожно произнёс я. — Граф из-за этого не в духе?

— Да это так, мелкие шакалы огрызаются, в надежде побольнее укусить льва, — отмахнулся Дмитрий. — Роман Михайлович великий человек, потому у него и завистников много.

— Раз граф ведёт войну с другими родами, значит ему нужны сильные воины, — невозмутимо покивал я, искоса глядя на Дмитрия. — Как я понимаю вопрос в территориальных претензиях?

Дмитрий вдруг расхохотался.

— А вы ведь и правда, кого угодно разговорите, — произнёс он. — Вон и Зою как несмышлёную девочку облапошили, и Тамару Павловну, и даже меня. — он по-доброму погрозил мне пальцем. — Роман Михайлович вам сегодня всё расскажет, но я понимаю ваше любопытство. Я ведь не из вредности информацию утаиваю, просто замысел Романа Михайловича настолько глобальный, что я и малой доли не понимаю. Пускай он и рассказывает.

Я лишь покивал, ещё раз просканировав печати. Любопытство побуждало, до поры, ничего с ними не делать. Всё же, люди уверенные в том что всё под их контролем ведут себя более расслабленно и говорят больше.

Дмитрий, по своему восприняв мою задумчивость, продолжил разливаться соловьём:

— Одно скажу, кем бы вы ни были в прошлой жизни, в этой не пожалеете, что оказались здесь. Вы даже не представляете, сколько его светлость делает для простых людей. В прошлом году открыл три лечебницы. А какую школу построил! С отдельными классами для одарённых детей.

Тут Дмитрий доверительно посмотрел на меня.

— Кстати, на всякий случай, вы бы не замышляли дурного, — как бы между прочим заметил Дмитрий. — Печати не только сдерживает агрессию и дают контроль, но и докладывает о любых намерениях причинить вред.

Этими словами он только уверил меня в намерениях. Печати я сниму сегодня же. Это потребует некоторой подготовки, но больше я это терпеть не намерен.

Чтобы усыпить бдительность Дмитрия, произнёс:

— Мне пока нет необходимости замышлять что-то, если, конечно, вы не станете меня вынуждать.

— И всё же, вы меня удивляете, — произнёс Дмитрий, промокнув губы салфеткой. — Большинство новичков в первые дни пребывают в шоке или истерике. А вы держитесь достойно, я бы сказал — по-военному.

Его слова заставили меня задуматься. В памяти всплыли какие-то обрывки — плац, казармы, звон клинков на тренировках… Но конкретные детали ускользали.

— Возможно, я действительно был военным, — задумчиво произнёс я, отправляя в рот кусочек фазана.

— Вот как? — Дмитрий подался вперёд. — И где же вы служили?

— Не помню, — честно признался я. — Похоже, эта часть воспоминаний заблокирована. А вы, к слову, не знаете, почему мы ничего не помним о прошлом? — предпринял я новую попытку выведать информацию.

— В любом случае, военный опыт это хорошо, — протянул Дмитрий. — А что касается памяти, Роман Михайлович уже три года над этой проблемой бьётся, с того самого момента, как получил способность заклинателя душ… — он вдруг осёкся и с усмешкой продолжил: — В общем, у вас действительно большой потенциал.

Едва удержался чтобы не поморщиться. Что же он сдержанный такой? Однако и так выболтал достаточно. Выходит три года назад граф стал призывателем душ. Любопытно он распорядился редкой способностью. Это что же, он армию создаёт? Хочет совершить переворот в империи… Или какой здесь вообще государственный строй?

— Для какой роли вы хотите меня рекомендовать Роману Михайловичу?

— Вы прямо как цербер, вцепились и не отпускаете, — довольно ухмыльнулся Дмитрий. В его голосе впервые прозвучали доверительные нотки, будто он действительно желал мне добра. — Все мы здесь верим в Романа Михайловича и его планы, и вы верьте, от него многое зависит.

— Так, о каких планах речь? — не сдержав улыбки поинтересовался я.

— Вы давайте наедайтесь, — рассмеялся он, — с минуты на минуту всё узнаете.

И ведь будто в воду глядел — тяжёлая дубовая дверь отворилась почти бесшумно. На пороге появился граф Злобин, собственной персоной — ну наконец-то.

Мужчина выглядел уставшим, но глаза блестели уверенностью и внутренней силой.

— Доброго дня, — поздоровался он, кивнул Дмитрию, затем окинул взглядом стол. — Как обед?

— Здравствуйте! Обед