Наши уже не придут 6 (СИ) - RedDetonator

Он увидел, как парламентарии подобрались и жадно слушают его слова.

— Советский Союз не скрывает своих целей — он жаждет экспансии, — решился Филипп. — Это не просто война на Востоке. Мы знаем, как большевики ведут свою политику — через заговоры, через мятежи, через поддержку террористов и революционеров. Вспомните Германию, не за это ли сейчас борются наши соседи? Не это ли послужило причиной для этой войны? Ответьте себе на эти вопросы — обдумайте их и постарайтесь сформулировать холодное и взрослое мнение.

Депутаты Национального собрания Франции задумались — он не рассказывает ничего нового. Он уже говорили это раньше, во время десятков своих выступлений в преддверии кульминации кризиса правительства Лебрена.

— Их цель — не только Германия, но и весь континент, — продолжил маршал Петен. — Они уже забрали очень много земель в ходе послевоенной неразберихи — больше всех плодов от Великой войны получили большевики. И они готовились — они использовали их, чтобы создать великую завоевательную армию. Победа Москвы над Берлином будет означать крах европейских традиций, исчезновение суверенных государств и уничтожение наших национальных ценностей. Мы не можем себе позволить победу Москвы.

Он сделал паузу и выпил воды из стакана.

— Да, против большевиков сражаются наши враги, которых мы победили в Великой войне, — продолжил он, поставив стакан на кафедру. — Но кто стоял рядом с нами? Британцы, которые каких-то сто лет назад повергли нашу страну на колени. Мир стремительно меняется, столь же стремительно меняются национальные интересы — то, что было важно вчера, сегодня уже не имеет никакого значения…

Судя по недоумению на лицах некоторых депутатов, он дал им ценную пищу для размышлений.

— Мы можем притворяться, что эта война нас не касается, — произнёс Петен. — Мы можем надеяться, что, заняв позицию наблюдателя, мы останемся в стороне от последствий. Но история нас учит: трусость не спасает, она лишь делает нас лёгкой добычей.

Многие депутаты согласно покивали — его слова находятся в векторе общественного мнения.

— В этот сложный момент мы должны решать, кто является истинной угрозой для нашей страны, — продолжил Филипп. — Нас не могут ослепить старые страхи перед нашими европейскими соседями, когда за горизонтом встаёт новая, страшная опасность!

Этими словами он обозначил, что знает выход из политического кризиса.

— В этот день, в этот великий день 14 июля, мы должны дать клятву: Франция не будет молчать, Франция не будет пассивной, Франция возьмёт свою судьбу в свои руки! — провозгласил маршал Петен.

Раздались громогласные аплодисменты. Большая часть депутатов встала со своих мест. Не встали, как отметил про себя Петен, лишь члены партии Французской секции Рабочего интернационала.

«Проклятые большевики…» — презрительно подумал о них Петен.

Депутаты аплодируют, а он наблюдает за ними, ожидая, когда овации стихнут. Его речь ещё не закончена.

— Пока Европа охвачена войной, пока коммунистический режим в России удовлетворяет свои экспансионистские амбиции за счёт малых народов Восточной Европы, в Азии набирает силу другая угроза. Японская империя, прикрываясь словами о «сфере азиатского процветания», угрожает французскому Индокитаю, колониям Нидерландов, нашего исторического союзника, а также колониям Великобритании и Соединённых Штатов Америки. Мы знаем о том, что японцы у которых не осталось никакой чести, получили от большевиков карт-бланш, подписав с ними договор о взаимном ненападении. Это неслыханное по своему вероломству действие! Они уже разделили Азию между собой — кто знает, может, Европа тоже уже разделена на русских и японских картах? А может, весь мир, как когда-то между Португалией и Испанией, разделён между этими бесчестными экспансионистами?

Он сделал длительную драматическую паузу и начал пытливо рассматривать депутатов. И он видел, что его слова оказывают на присутствующих ощутимый эффект. Даже некоторые социалисты прониклись освещённой им проблемой.

«Ваши рабочие свободы, ваши права, ваши социальные гарантии и идеи — что это без колониальных владений?» — подумал Петен, внутренне усмехаясь. — «И чего они стоят в глазах диких азиатов? Что русских, что японцев…»

Выдержав эту паузу, он продолжил.

— Япония уже позволяет себе провокации против Франции. Кто даст гарантию, что завтра они не пойдут дальше? — задал он резонный вопрос. — Если мы позволим Москве и Токио диктовать нам свои условия, завтра Франция исчезнет — сперва как великая колониальная держава, а затем и как самостоятельная нация. Вы готовы к этому⁈ Вернувшись сегодня вечером домой, вы скажете своим жёнам, детям, родителям, что вы готовы предать идеалы Франции⁈

Он стукнул кулаком по кафедре.

— Наша задача — возрождение французского духа, сильного государства, способного защитить себя, свои интересы, свою империю! — грозно выкрикнул он. — Вив ля Франс!

— Вив ля Франс!!! Вив ля Франс!!! Вив ля Франс!!! — закричали патриотически настроенные депутаты.

На этот раз, встали все.

Маршал Петен просто сошёл с трибуны и направился на выход из Зала заседаний. Он сказал своё слово, а дальше начинается работа Пьера Лаваля — он уведомлен, какие законы нужны Франции, на какие жертвы она должна пойти и как она должна измениться, чтобы выжить и сохранить своё величие.

Сев в машину, Филипп поехал в Версаль, где он отныне будет работать, жить и будут заседать члены его правительства.

Первое серьёзное решение, которое он предпринял — он заявил о желании собрать в Версале первых руководителей всех Великих держав Европы: Франции, Великобритании, Германии и Италии.

Они должны обсудить сложившуюся обстановку, войну Германского рейха против СССР, оккупацию Румынии и Болгарии советскими войсками, пассивность США, прежнего союзника по Великой войне, а также ситуацию в колониях.

«Европа должна сплотиться против общего врага», — подумал маршал Петен, наблюдая за пролетающими мимо пейзажами Парижа. — «Нельзя терять колонии, иначе это ввергнет мир в пучину хаоса. Колонии нужны не нам, а это мы нужны колониям, чтобы поддерживать порядок в этих диких землях».

Ему было жаль, что его прежний сторонник, генерал де Голль, резко отрицательно отнёсся к его идеям всеевропейского сближения — он видит в этом сближение с Германией. Шарль считает, что Германский рейх и СССР — это равнозначное зло, а Филипп пытался убедить его, что Германия, возможно, вообще не зло, а долгосрочный партнёр.

Лаваль, самый первый и верный сторонник Петена, неоднократно бывал в Бергхофе и беседовал с Гитлером — тот видит послевоенный мир чем-то прекрасным и великим. В этом мире будет место для всех Великих держав, но не будет СССР.

Пьер убеждён, что «Ось» — это исключительно антисоветский военно-политический блок. Гитлер создал его лишь для защиты от СССР и борьбы против него.

Кто-то говорит, что Адольф поторопился с ударом, а вот Филипп считает, что он ударил слишком поздно. Ему нужно было объединить вокруг себя все Великие державы, показать всю опасность СССР для «Старой Европы» и нынешнего мирового порядка.

Но всему своё время, ведь не случись июньское поражение Германии, никто бы не поверил до конца в экзистенциальную опасность СССР для Европы.

Приехав в Версаль, Филипп пошёл в свой кабинет.

— Кофе, — сказал он секретарю. — И включи музыку.

Гюстав Лакост включил патефон и заиграла мелодия Клода Дебюсси — «Claire de Lune». Секретарь ушёл готовить кофе, а Филипп откинулся на спинку кресла, чтобы насладиться музыкой и подумать.

«Мне нужно срочно разобраться с оппозицией», — подумал он. — «Большинство за мной, депутаты и сенаторы разделяют мои взгляды на сложившуюся ситуацию, но оппозиция слишком влиятельна, а потому опасна».

Военных ему убрать легче всего. Имеется весьма благовидный предлог, чтобы отправить их в самые отдалённые регионы Французской колониальной империи.

Гюстав принёс кофе.

— Скоро я позову тебя, — сказал маршал Петен, когда секретарь разложил кофе и десерты на столе.