Придворный медик. Том 5 - Алексей Аржанов

вздрогнул и громче всхрапнул сразу после того, как услышал удар по стеклу.

Ключевое слово — услышал. Через стёкла проходит звук, но разбить их без грубой повреждающей магии нереально.

— Боже мой… — услышал я за своей спиной. — И вас сюда упекли, Павел Андреевич. Какое горе…

Я обернулся. За другим стеклом стоял худощавый мужчина. Весь иссохший. Но лицо до ужаса знакомое.

А вот и он. Евгений Васильевич Дробышев. Тот самый пациент, с которого всё началось. Мужчина, которого я направил к онколекарю на верную смерть.

Но никто не мог знать, чем занимается Платонов. Нужно быть сумасшедшим, чтобы заподозрить в онкологе садиста. Но наверное, я мыслю по меркам старого мира. Видимо, чтобы привыкнуть к этому, нужно действительно немного сойти с ума.

— Давно не виделись, господин Дробышев, — кивнул пациенту я. — Не стану лгать: выглядите вы паршиво. Как себя чувствуете?

— Чувствую я себя ещё хуже, чем выгляжу, Павел Андреевич, — Дробышев попытался натянуть улыбку. — Вы-то как здесь оказались? Знаете… Не сочтите меня безумцем, но я рад вас видеть. Я уже давно не видел адекватных людей. Но я сожалею, что вы тоже попали сюда — в это западню.

— Я попал сюда специально, чтобы вытащить вас отсюда, — уверил Дробышева я. — И не только вас. Здесь всех нужно спасать.

— Вы даже не представляете, как вы правы, — прошептал он. — Здесь уже столько хороших людей погибло. Никого не излечили. Всем становится только хуже! И куда только смотрит руководство вашей клиники? Почему они до сих пор не распознали в Платонове врага?

— Я вас удивлю, но главный лекарь клиники сейчас тоже здесь. Господин Преображенский переживает то же, что и вы, — объяснил я. — И что самое удивительное — в соседней палате лежит сам Платонов.

— Как? — оторопел Дробышев. — Это восстание? Мы действительно сможем выбраться?

— Пока что не восстание. Лишь смена одного психа на другого. Но настоящее восстание не за горами. Как раз для этого я сюда и пришёл. Кстати, Евгений Васильевич, а что насчёт вашей опухоли? Он совсем вам не помог?

— Только хуже сделал, скотина, — простонал Дробышев. — Нас тут травят. Изобретают что-то. Платонов постоянно твердит, что мы умрём, чтобы спасти миллионы людей. Но я на это не соглашался!

Не стану говорить ему правду. Пока что. К сожалению, он соглашался. Ему подсунули эти документы. Подставили, как и всех остальных.

Я направил свою магию через стену — в соседнюю комнату. Восстановил печень Дробышева, помог ему очиститься от токсинов и унять боль. Я мог сделать и больше этого. Чувствовал, что моей магии хватит, чтобы уничтожить опухоль внутри пациента. Но это я сделаю позже. Когда выберемся отсюда. Пока что нужно экономить силы. Они мне ещё пригодятся, чтобы разобраться с Венцовым и Биркиным. Их обоих ждёт большой сюрприз.

Я подошёл к соседнему окну, взглянул на спящего Платонова. А затем направил в него свою магию. Заставил проснуться. Его печень и почки ускорили выведение яда.

Аскольд Афанасьевич застонал.

— Доброе утро, спящая, чёрт тебя подери, красавица, — бросил ему я.

Услышав мой голос, Платонов вздрогнул и снова упал на колени.

— Булгаков? Какой кошмар… Так мне это не приснилось? — запаниковал он.

— Тебе больше ничего не приснится, если не объяснишь, как можно выбраться из этой палаты. Быстро и незаметно, — бросил ему я.

— Я… С какой стати я должен давать вам… Погодите, а с чего это мы вдруг перешли на «ты»? — возмутился Платонов.

— Наверное, потому что другого обращения ты не заслуживаешь, — пожал плечами я. — Смотри, как обстоят дела, Платонов. Возможно ты ещё не понял, но Венцов с Биркиным тебя предали. Скорее всего, тебя убьют. Однако я могу это сделать быстрее. И мучительнее. Магия через эти стены проходит, я уже проверил.

— Не надо мне угрожать! — задрожал Платонов.

— Разве это угрозы? Да после того, что ты натворил в своём центре, тебя нужно отдать Биркину на пожизненные мучения. Он любит использовать людей как игрушки. Но я дам тебе последний шанс. Выпусти нас обоих отсюда, и тогда тебя просто посадят. На пожизненное, скорее всего. Но ты хотя бы останешься в живых.

— Да ты совсем одурел, Булгаков! Этот научно-исследовательский центр — дело всей моей жизни. Я посвятил себя всего изучению новых режимов химиотерапии! А ты угрожаешь мне тюрьмой?

— Да… Ты прав. Что-то я загнул. Надо было сразу уточнить, что тебя не в тюрьму, а на смертную казнь отправлять пора. Но, если без шуток, Платонов, дело всей твоей жизни — самое отвратительное деяние, что я когда-либо видел в медицине, — я решил не сдерживаться. Нужно сломать его. Он это заслужил. А уже будучи сломленным, он быстро расскажет мне, как отсюда выбраться. Ему будет всё равно.

— Что ты такое говоришь… — голос Платонова задрожал.

— Говорю, что ты — бездарность, Аскольд. Я только что осмотрел твоего пациента — Дробышева. И понял, что смогу вылечить его за пару часов. И даже не придётся травить его твоей дрянью.

— Ты врёшь, — прошипел он, а затем принялся колотить по стеклу кулаками. — Врёшь, врёшь, врёшь!

Он размолотил руки в кровь, сполз по стеклу на пол. Захныкал, как ребёнок.

Вот и случилось то, чего я ожидал. Платонов сломался. Сомневаюсь, что его начала терзать совесть. Если бы она у него была, он бы уже давно начал испытывать угрызения. Не стал бы проводить эксперименты на тяжелобольных людях.

— Всё, закончил истерить? — спросил я. — А теперь говори мне код от моей двери. Единственное, что я могу сделать для тебя, Аскольд, это остановить Венцова и Биркина. На этом всё.

Он долго молчал. Но всё же произнёс последовательность цифр.

Дальше пришлось поднапрячься. Кодовый замок находился снаружи. И чтобы нажать необходимые кнопки, пришлось воспользоваться нейтральным потоком жизненной энергии. Я в прошлый раз заметил, что эта сила даёт возможность использовать что-то вроде телекинеза. На минимальном уровне.

И мой план сработал.

Замок открылся, я вышел наружу. Осталось только найти центр управления и открыть всех остальных пациентов. А затем вызвать сюда полицию. Телефон у меня отобрали. А даже если бы они этого не сделали, я бы всё равно не смог никуда дозвониться. Связь под землёй ловить точно не будет.

— А я догадывался, что вы выберетесь, господин Булгаков, — из-за угла появился помощник онколекаря. Маг яда, Валерий Венцов. — Не беспокойтесь. Биркин сейчас в другом конце отделения. Он нам не помешает.

— Не помешает чему? — стиснув кулаки, спросил я.

А затем заметил на лице Венцова улыбку. Впервые помощник онколекаря показал эмоции.

— Вы меня не узнаёте, да? — усмехнулся он. — Неудивительно.