Егерь. Опасная Зона. Книга 2 - Николай Скиба

В ответ пришла волна спокойствия.

Теперь началась самая тонкая работа.

Я натянул верёвки между деревьями на подходах к пещере. На высоте колена, чтобы любой крупный зверь, приближающийся к нашему лагерю, обязательно зацепился за них.

К верёвкам привязал подготовленные связки сухих веток и свёртки берёзовой коры с мелкими камешками внутри.

Методично обошёл периметр нашего лагеря, натягивая верёвки между стволами. Получилось три линии «обороны» — первая в тридцати метрах от пещеры, вторая в двадцати, третья в десяти. Даже если хищник заметит и обойдёт одну ловушку, на вторую или третью он точно наткнётся.

Треск, шуршание, Стук камней по листьям.

Даже мне, знавшему о ловушке, такой звук покажется громким и резким в ночной тишине.

Афина наблюдала за моей работой с интересом. Время от времени она поднимала голову, принюхиваясь, но каждый раз её поза говорила одно — пока опасности нет.

Теперь — еда. Достал из рюкзака сырое мясо.

Афина заняла позицию в том углу, который я ей указал. Легла так, чтобы видеть всё пространство перед пещерой, но оставаться в тени. Её жёлтые глаза отражали свет костра, как два маленьких фонаря.

Внезапно, в голову пришла идея. Я ведь нашёл новый вид трав!

Активировал «Звериный кодекс» и открыл раздел питания для Афины.

Бинго!

Доступные реагенты:

Дикий клыкокорень: создаёт успокаивающий эффект, стабилизирует нервную систему, положительно влияет на будущую эволюцию питомца.

Способ приготовления:

Листья клыкокорня мелко нарезать, растереть до выделения сока. Сок втереть в мясо, дать пропитаться.

— Интересно, — пробормотал я, достав реагент и посуду из рюкзака.

Сначала мелко нарезал листья ножом. Клыкокорень был плотным, волокнистым — но клинок легко прорезал жёсткую структуру.

Это отличный нож, более того — он почему-то не тупится. Из какой же стали сделан? Какой кузнец мог выковать подобное? Кузнец-Мастер, владея каким-то редким «полезным» питомцем?

Я принялся растирать измельчённую зелень в походной деревянной чашке, используя маленькую ступку. Работа была кропотливой — волокна сопротивлялись, но я продолжал методично давить и крутить, пока не услышал характерное похрустывание разрушающихся клеток.

Постепенно из зелёной массы начал выделяться сок. Сначала лишь несколько капель, затем всё больше. Жидкость была удивительной — серебристая, с переливами, как у ртути. Запах усилился, стал почти осязаемым — резкий травяной аромат с примесью чего-то первобытного.

Я взял кусок сырого мяса размером с кулак и начал тщательно втирать в него полученный сок. Под моими пальцами происходило нечто удивительное — мясо меняло цвет, приобретая лёгкий серебристый оттенок. Волокна словно пропитывались магией изнутри.

Запах преобразился мгновенно. Обычное сырое мясо вдруг стало пахнуть как деликатес — появились ноты дикой мяты, хвойной свежести и что-то неуловимо хищное, что заставляло слюнки течь даже у меня.

— Афина, ужин готов, — позвал я кошку.

Она подняла голову, и я увидел, как её ноздри раздулись, уловив новый аромат. Жёлтые глаза заблестели с нескрываемым интересом. Поднявшись со своего поста, она неторопливо подошла ко мне, наблюдая как я выдаю Красавчику его порцию магической пищи.

Кошка обнюхала своё угощение и издала глубокое, горловое мурчание удовольствия — звук, который я ещё ни разу от неё не слышал. Это было не простое одобрение, а настоящий восторг хищника, почуявшего идеальную добычу.

Она взяла кусок мяса в пасть и начала есть медленно, со вкусом. Каждый кусок она пережёвывала тщательно, словно смакуя нотки вкуса. Её глаза полузакрылись от наслаждения, хвост мерно покачивался — все признаки кошачьего блаженства.

Получено опыт: 100

К моему удивлению, съела только половину куска и остановилась, довольно облизнувшись. Обычно Афина съедала много мяса, но, похоже, магическая пища насыщала намного быстрее и эффективнее. Ну да ладно, мне это только на руку.

Хотя на Красавчике это не работало — тот ещё проглот, уплетает за обе щеки и добавки просит.

Кошка подошла ко мне и потёрлась боком о мою ногу. Затем игриво боднула головой в колено и замурлыкала так громко, что звук эхом отдался от стен пещеры.

Но самое удивительное началось через несколько минут. Афина легла на своё место, и я заметил, как её шерсть начала слабо переливаться в свете костра. Серебристые блики пробегали по полосам, словно по её телу текли потоки жидкого металла. Длилось это лишь пару секунд, но я довольно хмыкнул. Расти, девочка.

Сам же я ел свою порцию вяленого мяса осторожно, небольшими кусками. Переедать нельзя — полный желудок замедляет реакцию, а тяжесть в животе мешает быстрому движению.

Костёр потрескивал, освещая стены пещеры мягким оранжевым светом. За её пределами сгущалась ночь — настоящая, полная опасностей тьма.

Из леса доносились звуки: где-то ухнула сова, далеко в стороне завыл одинокий волк. Но это были обычные, знакомые звуки ночного леса. Опасность издавала бы другие сигналы — напряжённая тишина, треск веток, приближающиеся шаги.

— Завтра начинаем искать ветряную рысь по-настоящему, — сказал я Красавчику, почёсывая его за ухом. — А пока — отдыхаем.

Горностай довольно мурлыкнул и уткнулся мордочкой в мою ладонь.

Афина не отрывала взгляда от входа. Её уши постоянно поворачивались, ловя малейшие звуки.

— Нет, знаешь что, девочка, — протянул я. — Отдавай-ка первый пост мне. Отдохни, дай царапинам зажить.

Кошка вяло зарычала, но спустя мгновение растворилась — я тут же ощутил привычное тепло возле Потокового ядра. Так-то лучше. Начинает слушаться.

Я прислонился спиной к стене, но не лёг.Нож отца положил рядом с правой рукой, чтобы в случае опасности схватить его не раздумывая.

Огонь постепенно стихал, угли тлели ровным красноватым светом. За пределами пещеры шептал ночной ветер, шуршала листва.

Ночь в опасной зоне была другой.

Не такой, как в обычном лесу, где звуки знакомы и предсказуемы. Здесь каждый шорох, каждый треск мог оказаться последним, что ты услышишь в жизни — я не знал это место! Более того, в первый же день совершил несколько ошибок, хоть и старался их избегать, прилагая весь свой опыт и знания.

Я сидел у тлеющих углей и чувствовал, как пот высыхает на лбу. Напряжение сковывало плечи — тело готовилось к опасности на уровне инстинктов. Подбрасывал по веточке раз в десять минут, отслеживая время. Ровно столько, чтобы поддерживать тепло, но не давать пламени разгореться слишком ярко.

Дым поднимался тонкой струйкой, почти невидимой, и исчезал в трещинах потолка. От углей исходило мягкое тепло, согревавшее лицо, но не проникавшее глубже. Одновременно холод ночи просачивался из каждой щели, заставляя кожу на затылке покрываться мурашками.

А из глубины леса доносились звуки…

Протяжный вой —