Осколок Хаоса - Макс Гудвин

— Уже слетала, хозяин. Не похожи они на противника. Все в белом, напомаженные.

— Чего? — я скривился и попытался прочитать по лицу девушки-призрака, что она имела в виду.

— Говорю: на официальный визит похоже.

***

Когда колонны белых машин приблизилась к воротам имения, до меня донёсся пафосный голос, сопровождаемый гимном Российской Империи.

— Глашатай Его Величества, Романова Марка Антоновича, именуемого первым, императора и самодержца Всероссийского, Московского, Киевского и прочая, и прочая.

— Серёг, это что, ты уже царской семье дорогу перешёл? — удивленный Михаил опустил направленный в направлении делегации ствол и повернулся ко мне.

Я, признаться, ожидал чего угодно, но только не появления императорского кортежа.

— Если это какая-то уловка… — задумчиво произнёс я, всматриваясь в кортеж.

— Номера Цэ, Ноль-Ноль-Два, А-Эр, Семь-Семь-Семь. Царь и три топора, — заметил Михаил — За иллюзию таких номеров и благородному голову отрубить могут. На ловушку не похоже.

— Держимся наготове. Может и правда глашатай. А я то всё гадал, кто приедет первым: сыскари или бурновские? Не угадал нигде, получается.

— Командую? — спросил меня Миша, — По Кодексу, раз уж первым увидел?

— Командуй, — согласился я.

— Смирно, оружие на плечо! — командным голосов выкрикнул он.

Может по Мише и не скажешь, но в Академии он был в знаменной группе. Строевая у него на уровне.

Мы вытянулись по стойке смирно в ожидании кортежа. Мимо нас на территорию имения проехало четыре белых Ауруса.

Ещё раз прозвучали фанфары и, не иначе как для тупых, во второй раз из громкоговорителя зазвучало объявление:

— Глашатай Его Величества, Романова Марка Антоновича, именуемого первым, императора и самодержца Всероссийского, Московского, Киевского и прочая, и прочая, генерал-лейтенант герцог Ржевский Василий Петрович!

Машины остановились из них начали выходили люди. Все в белых с золотом мундирах, и, как метко выразилась Маша, напомаженные. Даже в париках. Традиции сильнее моды, тут не поспоришь.

Мы же продолжали держать строй. Если к нам и правда пожаловал генерал-лейтенант, то даже излишняя пульсация в висках может быть засчитана за оскорбление. Смешно это осознавать, будучи осколком демиурга.

Последним из машины вышел высокий мужчина лет пятидесяти с закрученными усами, уходящими в разные стороны словно антенны. Видимо тот самый Ржевский и есть. Три большие звезды, образующие треугольник, на золотых с красным кантом погонах. Генерал-лейтенант. Третий ранг табеля. Серьёзный человек.

— Кто есть барон Алмазов? — громко задал вопрос он.

— Я, ваше превосходительство! — отозвался я.

— Вольно. Подойдите, — позвал он уже совсем по-граждански.

И я, также по-граждански, не чеканя шаг, подошел к нему.

Он смерил меня взглядом. Видок меня, конечно, такой себе. Стою перед целым генералом, глашатаем императора, а сам, грязный, в крови и пепле, с автоматом в руках, отцовской наградной саблей на ремне и ужасно пахнущий спиртом, пусть и довольно дорогим.

— Для начала я бы хотел неформально выразить вам своё искреннее восхищение. Вам и вашему другу барону Измайлову. Спутниковые съемки того, как вы обороняли родовой дом, долетели до самого его величества Марка Антоновича. Его величество знает, что вы лишились буквально всего, но в преддверии бала по случаю его женитьбы запрещает вам продолжать клановую войну. Ваша доблесть не будет забыта, однако любые насильственные действия в сторону Бурновых отныне вам запрещены.

Должен признать, смотрел генерал строго, но, не отнять, по-отечески. Он действительно был впечатлён.

— В его имение выехал такой же приказ. — Ржевский продолжал, — Ослушаться нельзя. Договор о мире скреплен магией рода Романовых. Распишитесь в ознакомлении.

Генерал вытащил из-за пазухи свиток с гербовой печатью в виде красного грифа, держащего меч и щит, герба императорской семьи, и передал его мне.

— Откройте, прочтите и приложите палец к мастике в знак принятия. Ровно в час. Барон Бурнов сделает то же самое. Не сомневайтесь, — продекларировал глашатай и посмотрел на часы.

— Разрешите обратиться, ваше превосходительство, — начал я.

— Разрешаю, — кивнул Ржевский.

— Почему вы запрещаете мне отомстить?

— У вас погиб один человек и сгорел дом. Со стороны Бурновых погибло как минимум двадцать человек, среди которых боевой маг, плюс повреждено несколько машин и три единицы спецтехники техники. Это без учета оружия. Корона считает что вы уже отомстили. Однако если вы не принимаете указ Императора, я уполномочен применить к вам избыточную меру.

Избыточная мера. Словосочетание, которого аристократия боится панически. Это не просто ссылка в Сибирь или много выше по глобусу. Лишение титула, разжалование в претабелированные ранги. А главное — разрушение мистических цепей в организме. Это не смертная казнь, это хуже.

Короче говоря, с точки зрения юриспруденции, запретив мне мстить, они пошли мне навстречу. Это было предложение от которого не отказываются. Кроме того никто не запрещал мстить альтернативными, ненасильственными путями. А это, в свою очередь, подчас опаснее и злее чем выстрел или боевое заклинание.

— Принимаю, — ответил я.

— Тогда готовьтесь. Осталось четыре минуты, указ должен быть зачитан и подписан в срок, — произнес генерал и снова посмотрел на часы, а когда время пришло скомандовал, — Давайте.

Развернув свиток я почувствовал, как активируется родовая магия дома Романовых. Написано в свитке было немного. Типовой договор от первого лица. Мол я, Алмазов Сергей Владимирович, наследник рода Амазовых, даю свое слово перед короной, что не буду вести насильственную вражду по отношению к роду Бурновых.

Напротив своей фамилии внизу свитка я увидел круглый сигилл, на который полагалось положить палец. Я прикоснулся к нему своей грязной подушечкой и оставил на документе след из пепла, грязи и крови.

— Держитесь, молодой человек. И да, Его величество ждет вас через месяц на балу. Соответствующее приглашение ещё придёт вам на почту. А сейчас позвольте откланяться. Командуйте Михаил Анатольевич.

И Миша, услышав приказ, выкрикнул, — Смирно!

Вытянувшись по струнке, я наблюдал как они все садятся в кортеж и, снова включив гимн Российской Империи, не спеша покидают моё имение.

— Ладно уж нам. Вольно, — тихо выдохнул я.

— Серёг, это что такое было? — покосился на меня Михаил.