Долгорукий. Суетолог Всея Руси (СИ) - Кирилл Геннадьевич Теслёнок

— Чушь! — взвизгнула девушка, — Я вам не верю!

Мне надоела эта истерика. Надо куда-то деть неадекватную кузину, чтобы успокоилась.

— Виктор Петрович… — вздохнул я и толкнул девушку в его сторону, тот всё понял без слов.

Сухов решительно перехватил запястья разбушевавшейся княжны. Я увидел, как сильно напрягаются её мышцы в попытке вырваться. Но сопротивление оказалось тщетным. Полковник был намного сильнее.

— Прошу прощения, сударыня, но вынужден ограничить ваш пыл, — твердо сказал он, аккуратно заведя ей руки за спину и соединив запястья в надежном захвате. После чего защелкнул на ней наручники, окончательно ставя крест на попытках к бегству. Толкнув ее по обратной стороне голени, полковник заставил княжну опуститься на колени, — Княжич сегодня о-о-очень снисходителен к вашему безобразному поведению… но я нет!

Княжна возмущенно завертелась, пытаясь высвободиться, её зеленые глаза горели гневом. Но наручники не поддались её силе — видимо, были рассчитаны на Одаренного.

Я невольно залюбовался яростной красотой разъярённой княжны. Даже скованная наручниками, она излучала неукротимый дух. В её зелёных глазах плескалось пламя, готовое сжечь любого, кто посмеет ей перечить. Настоящая аристократка с кипящей благородной кровью.

«Определённо, эта девушка нуждается в твёрдой мужской руке и хорошем воспитании», — подумал я. Её строптивый нрав требовал, чтобы её приручили, как дикого необъезженного жеребца… кобылу. И я был готов взять на себя эту непростую, но приятную обязанность. Может быть в будущем она даже станет союзником, на которого я смогу положиться.

Ирина открыла свой хорошенький ротик и издала гневный писк рассерженного хомячка-берсерка. Блин, всё впечатление испортила…

— Как вы смеете! — пронзительно завизжала она, — Немедленно отпустите меня, жалкие трусы! Вы заплатите за то, что сделали с моим отцом! Род Черновых это так не оставит! Они уничтожат вас!

Род Черновых? Это кто?

Сухов невозмутимо удерживал дергающуюся в его руках девушку. Годами отточенные навыки позволяли ему ловко контролировать её, не причиняя вреда. Он вопросительно посмотрел на меня, ожидая распоряжений.

Я задумался, оценивая ситуацию. Княжна явно нуждалась в хорошем уроке уважения к главе рода. Но при этом нельзя было допустить, чтобы она навредила себе или окружающим в порыве ярости.

— Алексей Петрович, — обратился я к дворецкому, — у нас найдется в особняке подходящее место, где юная сударыня сможет прийти в себя и осмыслить своё поведение?

Дворецкий задумчиво почесал седую бородку.

— Есть одна комната в подвале, княже, стены там выложены камнями с вкраплениями умиротворяющей духовной силы. Одаренный не сможет причинить там вред ни себе, ни другим. Дверь прочная, и решетки на ней надежные, чтобы никто не выпрыгнул в запале. Ещё ваш батюшка приказал построить эту особую комнату при возведении особняка. Предусмотрительный он был у вас…

— Хм… в армии проще — привязали бы озлобленную девицу к стулу покрепче веревками, пусть орет, пока голос не сорвет, — хмыкнул Сухов.

Кажется, он недолюбливал не только Егора Адамова, но и его дочурку тоже.

Ухмыльнувшись, я покачал головой.

— Нет, полковник, ваше предложение слишком жестокое — ведь княжна продолжит ругаться нехорошими словами, и все будут это слышать. Я не могу заставлять своих подданных так страдать. Поэтому только в подвал с глаз долой. Алексей Петрович, вы ведь обеспечите нашу сударыню всем необходимым?

— Разумеется, Ваша светлость! — ретиво закивал старик, — Приготовлю мягкую постель, вкусное угощение, теплое одеяло!

— Нет, вкусное угощение давайте лучше мне, — решил я, — Хватит с неё и одеяла. А то разбалуем.

— Как скажете, княже!

— А я пока провожу княжну в комнату и проверю помещение на надежность и безопасность, — сказал Сухов сурово, — Чтобы потом нас не упрекнули в негуманном обращении с пленниками.

Мы продолжили обсуждать детали, стараясь подобрать достойные условия для горе-пленницы. Но от нашей заботы у неё, кажется, только сильнее припекало…

— Эй, я не позволю запирать меня! — возмущенно пищала княжна, вырываясь из мертвой хватки Сухова, — Как вы смеете так со мной обращаться! Когда правда вскроется, вам несдобровать!

Её щеки раскраснелись от гнева, волосы растрепались, глаза сверкали. Но мы со Суховым лишь обменялись короткими понимающими взглядами.

— Алексей Петрович, — задумчиво произнес я, — А Ирина Егоровна какие-то полезные функции для рода выполняет? Или она у нас чисто в роли красивой самоходной мебели?

— Она финансист рода, княжич, — последовал ответ, — Занимается стратегий краткосрочного и долгосрочного развития. У неё — вся информациях о вкладах и инвестициях Долгоруких.

Финансист рода? Да ещё такая дура? Я понимаю, эмоции и всякое такое, но ты уж подруби свой аналитический мозг, оцени ситуацию здраво! Удивительно, как дела рода не пришли в упадок. Может быть всеми делами ее батя занимался, а она лишь занимала должность?

Так или иначе без финансиста дела такого крупного рода, как Долгорукие, рано или поздно придут в упадок. Кроме того, она наверняка знает многие финансовые секреты, которые нельзя предавать огласке.

Если княжну отпустить, она может понаделать дел. Нет, в подвал и только в подвал, пока не успокоится, однозначно. А потом поговорим спокойно.

Я задумался. Доступ ко всему важному я у этой барышни заберу, пароли поменяю. Зайду через дядин компьютер и всё проверю. Так что бегства капиталов и секретов не будет. Информация к конкурентам не уплывёт. Но мне нужно как-то заставить её сотрудничать. Либо найти замену. Сам я во всех этих финансовых делах разбираюсь слабо.

— Виктор Петрович, проверьте её карманы.

— Слушаюсь!

Вскоре у меня на столе лежали телефон, беспроводные наушники, кредитная карта и документы княжны. Всё это я тщательно изучу.

— Почему такой слизняк, как ты, так быстро изменился??? — она не сводила с меня заплаканных глаз, — Ты заплатишь!!!

— Увести, — я кивнул Виктору Петровичу. Тот вывел упирающуюся княжну за дверь. Вскоре ее возмущенный голос затих вдали.

Я усмехнулся, представив, как буду добиваться от княжны раскрытия всех финансовых тайн рода. Конечно, сначала придётся преодолеть её упрямство и заставить смириться с неприятной реальностью.

Я мысленно нарисовал картину, как она сидит передо мной на ковре у камина в моём кабинете. Её запястья скованы наручниками, но она с вызовом смотрит на меня своими изумрудными глазами. Я протягиваю ей бокал вина, но она отворачивает лицо. Тогда я наклоняюсь и целую её в гордо сжатые губы…

Но всё, хоть новый блокбастер экранизируй. Типа Пятьдесят Оттенков Князя Долгорукого… Осталось топор на плетку заменить. И кожаные трусы с шипами надеть.

«С другой стороны подобный суровый подход может сработать», — подумал я. В конце концов, метод кнута и пряника давно себя оправдал. С непокорной красавицей нужен особый подход. Жёсткость должна сочетаться с лаской.

Ни к угрозам, ни к тем более пыткам я прибегать не хочу. Есть