Хтонический ужас - Ян Анатольевич Бадевский

кисть и с хрустом ломаю пальцы. Тело валится на меня — толкаю его влево, не вынимая клинка.

Одержимый бретер падает на песок.

Содрогается в конвульсиях.

По идее, мужик ни в чем не виноват. Я должен проводить в таких случаях ритуалы изгнания или развеивания. Вот только нет у меня времени на такие глупости. Когда опытный маг воды хочет тебя убить всеми доступными способами, приходится забивать на правила ордена и сражаться за свою шкуру. Такова жизнь.

Вынимаю клинок.

Лезвие втягивается в металлическую оболочку, вылепливая ладонь и пальцы. Всё выглядит так, словно надо мной трудится невидимый скульптор.

— Дуэлянт мертв, — констатирует бесстрастный голос. — Поединок считается завершенным. Вы можете покинуть арену, господин Невзоров.

Сломанное ребро меня почти не беспокоит. Равно как и кровь в легких. Вся фишка в магии, купирующей боль. Это не значит, что у меня всё хорошо. Просто я смогу дойти до каюты или лазарета, не прибегая к посторонней помощи.

Накрывает приходом.

В меня вливаются, простите за каламбур, водные техники павшего противника. Все эти чудесные ветки ледяных ножей и дисков, вращающихся водных щитов, морозного дыхания, зимних когтей… Всего и не перечислишь. За свою недолгую жизнь дхьяна Моравецкий продвинулся очень далеко в умерщвлении людей с помощью воды. Причем, как вы убедились, ему не нужен источник — озеро там или река. Даже трубопровод не нужен. Упырь генерировал стихию прямо из воздуха, переделывая имеющиеся атомы и молекулы силой праны.

Обрывки воспоминаний.

Смутные образы. Аскольда и… демона? Я тянусь к этому знанию, но не успеваю ничего схватить. Информация вытекает в небытие, просыпается, словно песок сквозь пальцы.

Я пошатнулся.

Закашлялся, харкая кровью.

Вот же дерьмо.

Убираю гибкий доспех, все выращенные когти, шипы и лезвия. Втягиваю в себя побольше праны и ускоряю регенерацию, но выхлоп мизерный — я не целитель. Врубаю «скан». Следов присутствия демона на арене нет, но так и должно быть — одержимый носитель мертв. Вопрос в том, далеко ли умчался дух. Логичный шаг — вселиться в одного из одаренных на палубе и добить меня, пользуясь краткосрочной слабостью.

Делаю шаг в сторону лестницы.

Легкая слабость.

Вгоняю в кровь побольше адреналина… И чую неладное. До моего слуха доносится шум прибоя. Стоп, что? Какой прибой, мы ведь на воздушном корабле…

Барьер, защищающий абстрактных зрителей, снимается.

Автоматика, ничего не поделаешь.

В следующую секунду яма начинает заполняться водой. Потоки хлынули неизвестно откуда, словно река, прорвавшая дамбу. Вода начала быстро заполнять арену, норовя сбить меня с ног. Потоки скатывались вниз по проходам и зрительским рядам, смешивались с песком и кровью. Я понял, что меня атакуют извне.

Бурой жижи — уже по колено.

Пробую телепортироваться — не хватает праны. Гребаная чакра. У меня всё еще низкая пропускная способность, а прыжки требуют больших энергетических затрат. Сейчас весь ресурс идет на восстановление.

Ладно, двинем на малую дистанцию.

Вызываю в памяти образ холла, в котором производится сверка личности дуэлянтов. Собираю внутренние резервы, поглощенные только что и…

Упираюсь в пустоту.

Ну, конечно.

Хитроумные узоры, нанесенные устроителями боев на всё вокруг. Поединщики не имеют права покинуть круг до безусловной победы или поражения.

Мне нужно добраться до вестибюля самому.

Без магии.

Ненавижу воду…

Бреду к ближнему краю арены. Яма превращается в смертельно опасную ловушку, но неведомый маг не останавливается. Я чувствую, что песка под ногами становится меньше. Незримая сила стирает ластиком зрительские ряды. Воздух становится разреженным, как в горах. Этот ублюдок трансформирует подручные материалы.

Плюнув на всё, бросаюсь в воду и начинаю плыть.

Времени у меня мало. Если жидкость заполнит внутреннее пространство чаши, я задохнусь. Если мой враг выкачает воздух, я задохнусь. Откажут силы из-за ранения — пойду на дно и задохнусь. Так себе расклады.

Широкими взмахами ускоряю себя.

Жидкость гудит и бурлит, предсказуемо закручиваясь в водоворот. Меня сносит от дорожки к нижней дуге исчезнувших кресел. Зацепиться не за что. Скорость вращения нарастает — я понимаю, что меня тянет к центру зала.

Ладно.

Будем играть по новым правилам.

Набрав в израненные легкие побольше воздуха, оплетаю руки до локтей гибким доспехом и ныряю поглубже, широко открыв глаза. В мутном водовороте проступают контуры бордюра, разграничивающего арену и нижний зрительский ряд. Отращиваю на пальцах бритвенно острые когти. добавляю к ним немного льда и тянусь к бордюру левой рукой. Когти оставляют на камне глубокие борозды, но поток тянет меня дальше. Выбрасываю правую пятерню и, усилив мышцы, загоняю лезвия в бордюр. Клинки, укрепленные необычной ледяной коркой, входят в монолитную породу, словно в пластилин. Я использую технику, с помощью которой Аскольд сотворил свой чудо-ножик.

Отращиваю точно такие же когти на второй руке. Подтягиваюсь на правой и всаживаю засостренные пальцы в ступеньку, на которой некогда располагались кресла.

Дышать всё тяжелее.

Наращиваю темп. Быстро перебираю руками, поочередно подтягиваясь вперед и вверх. Когти промораживают камень, вырывают заиндевевшую крошку, оставляют после себя дырки с неровными краями.

Легкие горят в огне.

Перед глазами начинают плыть багровые пятна.

Мне насрать. Вперед и вверх. Вперед и вверх на пределе возможностей…

Я не замечаю, как добираюсь до внутреннего люка. Вода заполнила практически всю яму, воронка исчезла. Отодрав когти от пола, я устремился вверх. Сквозь толщу воды мерцают призрачные линии и квадраты — освещение автоматической арены.

Выныриваю, хватаю ртом воздух.

Между водой и потолком — тонкая воздушная прослойка. Сантиметров двадцать, не больше. Багровые пятна слегка рассеиваются, но уровень затопления неумолимо растет. Ныряю и плыву с открытыми глазами в сторону люка. Удивительно, но полоса невезения закончилась — заветные контуры в дюжине метров от меня.

Заглушка реагирует на приближение человека.

Фрагменты размыкаются, и меня втягивает в холл. Срабатывает механизм блокировки — элементы двери сходятся, отрезая арену от регистрационной зоны.

Я падаю на промокший ковер, натужно кашляя.

Изо рта вытекает что-то красное.

Одежда промокла, облепила руки и ноги. В туфлях неприятно хлюпает. Опять начинает беспокоить ребро — вкачиваю в обезболивание еще немного праны, чуть больше — в топку регенерации. Мне бы хорошего целителя, но сейчас не до этого. Надо разобраться со вторым водным магом, который действует удаленно.

Подхожу к внешнему люку и замираю с протянутой рукой.

Нажму сенсор — получу в грудь заряд какого-нибудь дерьма. Враг неподалеку — «сканер» показывает присутствие демона в радиусе двадцати метров.

Собираю волю в кулак.

Закрываю глаза, делаю несколько глубоких вдохов, восстанавливаю привычные биоритмы. Прогоняю волну праны через весь организм, наслаждаюсь живительной волной…

Окутываюсь «призрачной броней» и гибким доспехом.

Телепортируюсь в коридор.

Глава 9. Будь водой

По ушам лупит вой сирен.

Коридор утонул в красных вспышках, нестерпимой какафонии и топоте ног. Топот доносится то ли из смежных коридоров, то ли со стороны трапа.

Думаю, сейчас к нашим разборкам подключатся эсбэшники лайнера.

Чтобы прибавить огоньку.

Материализовавшись у дальней стены, тут же совершаю второй прыжок — на пять метров влево. И не зря. Паранойя, знаете ли,