Сын помещика 2 (СИ) - Семин Никита

— С ней уютно, — не стал я скрывать своего впечатления. — Сложно объяснить, почему у меня такое ощущение появилось, но я испытывал такие чувства, когда мы были вместе.

— То есть, ты не против брака с ней?

— Принципиально — нет. Однако я не хотел бы с этим спешить. И помолвку тоже не стоит торопить. Поспешишь — людей насмешишь, слышала такое выражение?

— Слышала, — буркнула мама. — И отец твой рассказал, что ты думаешь среди иных дворянок себе партию поискать. Хорошо, пока торопить тебя не буду. Но и Валю не отталкивай. Она девушка хорошая.

Заверив маму, что и не думал рвать отношения с Уваровой резким отказом, я допил чай и отправился к себе. Время еще не слишком позднее, солнце сядет часа через два, может, удастся закончить карты уже сегодня? Как я понял, собственная колода карт — это тоже показатель статуса. Вот этот статус я сейчас и поднимаю. Кто сказал, что я лишь хочу разнообразить свой досуг?

Утро почти ничем не отличалось от предыдущих за одним исключением — за окном лил дождь. Поэтому я выскочил туда лишь облиться, да потом вернулся в свою комнату для тренировки. Благо пока что я без снарядов обхожусь.

На собственной кровати делать пресс было в разы удобнее, чем на лавке. А Пелагея в этот раз стояла сбоку, навалившись руками на мои ноги, удерживая их. В итоге при каждом подъеме я больше не мог заглянуть ей в вырез сарафана. Это и огорчало, и при этом вызывало облегчение — хотя бы распалять себя не буду пусть приятными глазу, но такими недоступными видами. А тот факт, что я сам себя ограничиваю в силу собственных моральных принципов, лишь добавлял мне печали. Но и отказываться от них я не собирался.

В путь мы выдвинулись после завтрака. В Дубовке предварительно мы собирались провести не особо много времени — максимум до конца недели. Но кто знает, как все сложится? В прошлый раз мы задерживаться тоже не планировали.

— Ну что, Пелагея, вернемся к нашим занятиям? — хмыкнул я, доставая тетрадь. — Итак, на чем мы остановились?

— Слоги «ла-лу-ло», — послушно отозвалась девушка.

— Ага. Тогда так — сейчас читаешь мне все слоги, которые я писал в прошлый раз, да наизусть повторяешь алфавит, и после этого перейдем к новым. Поехали!

Глава 9

29 — 30 июня 1859 года

По пути в Дубовку нам на полдороге встретились наши крестьяне. Почти все их лошади, кроме одной, были запряжены в новый механический сельхозинвентарь для помощи в уборке урожая и его посадке. Лишь одна тянула телегу, на которой был уложен ручной инструмент.

— Притормози, — приказал отец Митрофану и поманил пальцем Корнея, который был во главе этой колонны на телеге.

Мужик спрыгнул с облучка на мокрую раскисшую от дождя землю и быстрым шагом подошел к нам, посильнее закутавший в длинный суконный плащ.

— Слушаю барин, — произнес он, мазнув взглядом по мне и Пелагее.

— Как доведешь свой караван до поместья, сразу крестьян не отпускай. Они должны инструмент получить от Ольги Алексеевны, да расписку о том дать.

— Будет исполнено.

Отец кивнул ему, отпуская, а сам зорко проследил за каждым приобретенным «конным» инструментом — как закреплен, как идет по дороге, все ли цело, или уже что-то могло отвалиться. Не обнаружив проблем, он успокоенный откинулся на диван тарантаса. Ну а я продолжил обучение девки. Только при въезде в Дубовку пришлось Митрофану объяснять, по каким дорогам проехать надо, чтобы в усадьбу Зубовых попасть.

Тетушка встретила нас как обычно со всем радушием.

— Словно и не уезжали, — улыбалась она.

— Но отдохнуть с дороги все равно хочется, — хмыкнул в ответ папа.

— Это да, погода на улице премерзкая, — передернула она плечами. — Роман, я договорилась с одним мастером о рамах для твоих картин. Надеюсь, ты не против такой моей инициативы.

— Я рад, — кивнул, а сам удивленно вскинул брови. — И сколько он берет за работу?

— Ой, не переживай, — отмахнулась она. — Что я, родному племяннику за такой подарок несколько рам не смогу оплатить?

— Я на будущее, когда они закончатся, — улыбнулся я.

— Тут от качества дерева и оформления зависит, — вздохнула тетя. — Я не самые дешевые брала, десять штук мне по два рубля обошлись каждая. А так — цены от двадцати копеек начинаются. Но кто в такую раму семейный портрет ставить будет?

Согласно покивав, отметил себе в уме, что надо будет учитывать стоимость рам, когда у меня будут заказывать картины, и в следующий раз отдавать их уже оформленными, а не как сейчас — простой холст.

Комнату нам дали ту же самую, что и в прошлый раз, чему я был рад. Не придется привыкать к новому месту. Пока переодевались, я решил поинтересоваться у отца, какие у него в целом планы на эту поездку. А то он подробности не рассказывал, я знал лишь, что мы будем ссуду брать, да к Миллеру заедем, чтобы подтвердить наш устный договор и получить его письменное оформление.

— Завтра с утра едем в Царицын, у нас тут филиала Государственного заемного банка нет. Там уже подадим документы, да будем ждать, когда нам ссуду одобрят.

— А ты уверен, что одобрят? И под залог чего?

— Поместье будет гарантом, — хмуро буркнул отец. — Оценочная ведомость на него уже имеется. Там стоимость в разы превышает наши нужды.

— А может не стоит — сразу поместье? — насторожился я.

А то вон как отец посмурнел.

— А что еще-то? Без залога никто нам ссуду не даст.

— Так сама лесопилка пускай и будет залогом, — пожал я плечами.

— У меня нет ее оценочной стоимости, — покачал головой папа. — А даже если бы и была, сомневаюсь, что она на две тысячи рублей потянет.

— Это сейчас, — кивнул я, — но мы-то полученные деньги в ее усовершенствование потратим. Так почему бы в договоре сразу это и не прописать? Мол, обязуемся полученную сумму направить на усовершенствование своей лесопилки. А если мы еще и договор с господином Миллером заранее подпишем, что он нам своего инженера даст для этих работ, да будет выкупать доски в течение года, то с таким «обеспечением» какие еще вопросы могут быть у банка? Сейчас ты исправно им за прошлую ссуду платишь, твоя денежная история у них это подтвердит. Так с чего бы им не согласиться?

Мои слова заставили отца серьезно задуматься.

— А ведь твоя правда, — через минуту удивленно вскинул он брови. — Но тогда прямо сейчас мы деньги не получим. Придется ждать, пока они оценочную комиссию отправят — убедиться, что лесопилка никуда не делась. Да и с господином Миллером они тоже захотят поговорить, как мне кажется. Не тот у меня «вес», чтобы мне там на слово верили.

— Ну так подождем, — пожал я плечами. — Других дел у нас разве не найдется?

На том мы и остановились. Завтра тогда мы не в Царицын едем, а сначала с Германом Христиановичем встретимся. Как с ним договор подпишем, тогда уже можно будет и в банк ехать.

Утро встретило меня солнцем в глаз, от которого я проснулся. На улице было свежо после дождя, и обливаться было особенно прохладно. Зато гораздо более полезно. Да и привык я уже за несколько дней. Повторив свой тренировочный комплекс, я попросил слуг Зубовых вынести мне лавку. Отказываться от пресса я не собирался, а возвращаться в комнату не хотелось. К тому же лежание на твердой поверхности — тоже своеобразная тренировка.

Когда Пелагея принялась держать мне ноги, во двор вышел Владимир Михайлович.

— Экий ты озорник, — рассмеялся он, увидев эту картину. — И стимул какой себе нашел занятный…

— Доброго утречка, Владимир Михайлович, — пропыхтел я.

— И тебе доброго утра. Ты смотри, может и мне девку какую позвать, да такие же вот горизонтальные поклоны поделать?

— А Софья Александровна ругаться не будет? — подколол я его.

— То пустое, — отмахнулся мужчина, — она меня знает, не такая ревнивая, как твоя матушка.

Пелагея от наших разговоров краснела, но ноги держала крепко. Вскоре я закончил тренировку и отпустил ее. И после быстрого завтрака мы с отцом отправились на завод к Миллеру.